— Поговори мне тут ещё. Закрою в квартире и поеду сам, — тоже смеюсь, конечно же, не закрою и не уеду, и он это знает.

— Поедешь пить без меня и танцевать с девочками? — делает хитрые глаза.

— Они, по крайней, мере танцуют нормально, не то, что некоторые… Может и не только танцевать. — Поворачиваю к нему лицо и подмигиваю. — Может они что-то другое тоже лучше умеют.

— Ах ты! — Ден кривится в притворной злобной гримасе. — Я злой и страшный серый волк… — И неожиданно хватает меня руками так, что не шевельнутся даже.

— Волк… ты бы хоть трусы натянул, что ли… — хмыкаю ему в плечо и, пользуясь моментом, втягиваю в себя запах его кожи после душа.

— Мы волки такие — нам трусы без надобности. У нас есть… хвост, — шипит, когда мои зубы сильнее, чем надо сжимают кожу на его ключице. — Что же ты такой зубастый…

— Ну, у кого что. У кого хвост, а у кого и зубы. — Выкручиваюсь из его рук и поправляю на себе его банный халат, который слегка длинноват и широк, но мне и так хорошо. Именно по этой причине Ден сейчас в одном небольшом полотенце вокруг бёдер и с мурашками по коже.

— А можно, как-то вот эти твои зубы применить по назначению?

— То есть? Тебе что-то откусить надо? — Как уж выкручиваюсь из его рук и заползаю на уже расстеленный диван прямо в халате, Ден забирается следом.

— Это я типа сам себе яму вырыл?

— Угу?

— А переиграть можно?

— Неа. — Тяну его на себя и касаюсь губами там, где только что укусил.

— Во-о-от. Так намного лучше.

Аккуратно высвобождает меня из халата и, раздвинув мои ноги, устраивается между ними. Полотенце всё ещё на нем, хоть и немного съехало на бок, руки замерли на моих коленях, смотрит в глаза немного виновато.

— Хочу тебя… Сегодня, — шепчу в ответ на его взгляд.

За эти недели у нас было всё: поцелуи до звёздочек в глазах, зажимания по углам школы до хрипоты в голосе и болезненного стояка в штанах, который мы прикрывали как могли, спеша в класс уже вместе со звонком. Мы даже ночевали вместе несколько раз, когда мама Дена была на работе, но до самого главного так и не дошли. И дело было не во мне — дело было в нём. Он не хотел опять сделать мне больно, терпел, мучился сам и мучил этим меня.

— Боишься? — спрашивает и настороженно смотрит.

— Нет.

— А я боюсь…

— Ну и дурак.

— Знаешь. — Целует меня в шею немного ниже уха. — Ты единственный человек, чьи оскорбления поднимают мне настроение.

— Знаешь… Это был комплимент. — Ёрзаю под ним специально. — И поднялось у тебя совсем не настроение.

— И это тоже…

— Ден, я не девочка…

— Знаю.

— Не нужно бояться, что я впаду в истерику и буду рыдать над поруганной честью.

— Вот засранец. — Прихватывает зубами мочку. — Помолчи…

— Это комплимент?

— Это факт.

И тут же затыкает рот мне своими губами. Пробирается языком внутрь, целует, как будто делает это в первый раз, исследует. Захватывает мой язык зубами, шарит по дёснам, кусает губы совсем не нежно, но мне нравится потому, что это делает он.

В отличие от поцелуя, движения его рук осторожные, слишком осторожные.

— Ден… Будешь таким смирным, я сам всё сделаю, — шепчу ему в рот, когда он даёт мне пару секунд, чтобы вдохнуть такой нужный кислород.

— Что сделаешь?

— Трахну тебя…

— Балда… — Трётся губами о моё ухо. — Не дорос ещё…

— Главное, что там всё доросло… — дразню.

— Как же много ты болтаешь языком. Нужно найти ему более подходящее применение.

— Как зубам? — Ухожу от поцелуя и смеюсь.

— Ага… Где-то рядом…

Хватает меня за подбородок пальцами, чтобы не вертелся, и всё же целует. Просто выпивает меня, не давая вдохнуть, не давая прийти в себя от неожиданного напора. Его руки блуждают по моей спине, сминая кожу, гладят ягодицы нагло и по-собственнически. Похоже, он всё же забылся и наконец-то перестал осторожничать и думать о том, что может причинить мне боль. Трётся об меня всем телом. Полотенце с его бёдер давно сползло, и я чувствую, как проезжается своим горячим и твёрдым членом мне по животу, втискивается, дышит через раз, как в прочем и я сам, стонет когда я приподнимаю бёдра навстречу его движениям.

Соображая остатками мозга, вспоминаю. Запускаю руку под подушку и вытягиваю оттуда небольшой тюбик со смазкой.

— И давно это у тебя? — Отвлёкся на мои поисковые манипуляции и всё-таки заметил то, что я сжимаю в руке.

— Ну… — и моментально теряю нить разговора, когда он начинает буквально прогрызать во мне дыру где-то в районе шеи, совсем не больно, но такое чувство, что проникает под кожу.

— Ну? — не унимается.

— Две недели…

— И ты молчал? — Зависает надо мной, раскрасневшийся с припухшими от поцелуев губами и с расфокусированным взглядом.

— Берёг твою нежную детскую психику. — И получаю несравненное удовольствие, наблюдая пляшущих чертиков в его прозрачных глазах.

— Блять… Юлька… Когда-нибудь я тебе отомщу за все твои издевательства. — Сползает ниже, выцеловывая изогнутую дорожку у меня на животе.

— Отомсти… Можешь начать прямо сейчас… — шепчу пересохшими губами и с шипением втягиваю в себя воздух, когда его губы касаются меня там внизу.

*

— Куда будем поступать после школы? — в полной тишине выдаёт Ден.

Вопрос был как минимум странным, учитывая усталое состояние эйфории у обоих. Не знал, что после секса его тянет поболтать… Хотя, секс у нас был впервые, так что, мало ли…

— Я планирую на медицинский. Педиатрия… — едва ворочая языком, всё же отвечаю.

— Любишь детей?

— Типа того… — Спать хочется неимоверно.

— Мед говоришь… Ну что же, думаю из меня выйдет неплохой… реаниматолог, например.

— Почему не патологоанатом?

— Это слишком, даже для меня.

— Ты серьёзно? — Я поднимаю голову с его плеча и вглядываюсь в довольное лицо. — Про реаниматолога?

— А почему нет? Хочу всегда быть с тобой рядом.

— Всегда знал, что ты ревнивый эгоист, собственник и придурок. — Ложусь обратно, устраиваясь поудобнее, и улыбка сама по себе появляется на моих губах.

А я и не против вовсе. Чтобы рядом. Чтобы навсегда.