— Может, у себя разденешься? — тон у мамы ещё спокойный, но в нём уже проскальзывают нетерпеливые нотки.

— Конечно. — Всё же стягиваю свитер и, вдруг, как будто потеряв опору, оседаю на пол, сползая спиной по стенке.

— Денис?!

Кажется, мама испугалась. И, кажется, я понимаю почему. Чувствую, как по моим щекам скатываются тёплые дорожки. Хочу обнять её, успокоить, сказать, что всё нормально, но просто не могу. Руки как плети легли рядом с телом, голос перестал меня слушаться, и на выходе получались только непонятные, и от этого, наверное, ещё более жуткие, стонущие звуки.

Просто закрываю глаза и перестаю бороться с собой. Пусть. Чувствую, как обнимает меня и целует в макушку.

— Где болит, сынок?

— Тут… — Только и хватает меня, чтобы прижать ладонь к груди и сжать в кулаке футболку.

— Там пройдёт, вот увидишь. — Садится рядом, плотнее запахивая полы халата.

— Он не хочет со мной говорить… — Отбросив всю браваду и напускную мужественность, начинаю плакать по-настоящему, всхлипывая и шмыгая носом. — Он меня ненавидит.

— Это не так.

— Так! Так!.. — срываюсь на повышенные тона. — Лучше бы я сдох. Там в этом грёбаном парке… Почему он не заявил на меня? Почему?! Мне было бы легче!

— Денис! Прекрати. Вот увидишь, всё наладится, дай ему время.

— Ты мне врёшь! Ты просто жалеешь меня. Ты же моя мама… — слова вылетают сами по себе. — О чём вы говорили?!

— Ни о чём…

— Ни на минуту не поверю, что ты ходила к нему в больницу, и вы оба просто молчали!

— Сын… — мама вздыхает и легонько гладить меня по взъерошенным волосам. — Давай мы завтра поговорим? Я обещаю, что всё тебе расскажу. А ты уже сам решишь, как тебе быть дальше.

— Всё-всё? — тяну к себе валяющийся рядом свитер и утираю лицо.

— Всё-всё, — как маленькому обещает мама. — А теперь давай поднимайся, нужно тебя раздеть и уложить.

— Спасибо, мам.

Послушно позволяю поднять себя, стараясь не сильно опираться на её хрупкие плечи. Направляю остатки своего разума на координацию движений, чтобы хоть отдалённо по-человечески довести свои непослушные ноги до постели. Кое-как, с помощью мамы раздеваюсь и, осознав, что я остался только в белье, с облегчением валюсь на диван. Смутно чувствую, как мне поправляют подушку и укрывают тёплым пледом. Всё завтра. Сейчас я способен только на сон…

========== Цена недосказанности. ==========

POV Кай.

Как сделать из ужаса всей школы, авторитета для друзей, харизматичного, красивого и временами безжалостного парня — тряпку? Конечно же, влюбить его в кого-то. А чтобы усугубить положение, почему бы не влюбить его в парня? А чтобы наверняка, добавим ненависть с одной стороны и явную безысходность с другой…

В общем, попал я по самые помидоры, как говорится. Именно об этом я в первую очередь и подумал ясным субботним утром где-то ближе к обеду, когда наконец-то соизволил проснуться. Сказать, что мне было хреново — это вообще не сказать ничего. И физическое разбитое состояние, ни в какое сравнение не шло с тем, что творилось у меня внутри. Несмотря на свою явную неадекватность вчера вечером и ночью, я довольно хорошо помнил все предшествующие моему фееричному появлению дома события. Единственное, что не отложилось в моей голове — это лицо девушки, которую я вчера так остервенело трахал в туалете.

В доме пахло ванильным печеньем и какао. Сладкие запахи слегка подбодрили меня, что в свою очередь дало стимул в ускоренном темпе посетить душ и объявиться на кухне во всей красе. То есть с опухшей рожей, перегаром (который не перебивала даже зубная паста), торчащими волосами и в трусах.

— И тебе привет. — Мама слегка улыбнулась, наблюдая, как я усаживаюсь на стул, поджимая под себя одну ногу, с детства не люблю сидеть ровно.

— Привет. — В горле сухо, как в самые засушливые годы в пустыне Сахаре.

— Завтракать будешь? Или вернее уже обедать.

— Всё буду. — Я придвинул ближе тарелку с печеньем и внимательно посмотрел на маму. — И слушать буду.

— Да… Конечно…

Мама налила мне дымящийся какао, потом не торопясь сделала себе кофе и только тогда села напротив меня за стол.

— Хочу тебя попросить кое о чём, прежде чем начать.

— Конечно. — Я поднял глаза, всматриваясь в её лицо.

— Прежде чем что-либо предпринимать, очень хорошо подумай и взвесь все «за» и «против».

— Обещаю мам…

— Ну что же…

POV Юлька.

Третий час пребывания в больнице:

Как только я немного привёл в порядок поплывшие от препаратов мозги и собрался по-тихому (в тайне надеялся не упасть в обморок тут же в коридоре) умотать из больничной палаты, вошла женщина. Я помнил её. Хрупкая, невысокая, выглядит намного моложе своих лет, только тёмные круги под глазами немного всё портят. Мама Дена. Её я меньше всего ожидал здесь увидеть. Зачем пришла? Просить за сына? Выгораживать его? Может, хочет предложить денег за молчание?

Я прикрыл глаза, слушая, как она тихо подходит ближе, кажется, что стоит совсем рядом. Может быть, если я притворюсь спящим, она уйдёт?

— Ты не спишь, я знаю, — голос у неё приятный и спокойный.

— Возможно… — Врать не имеет смысла, но глаз я так и не открыл.

— Я хочу с тобой поговорить. Можно?

— А если я скажу, нет, вы уйдёте?

— Уйду.

— О чём поговорить? — Я всё-таки посмотрел на неё, да с Деном они совсем не похожи.

— Обо всём.… О тебе, например.

— Зачем? — Я, конечно, ожидал немного другого.

— Хочу услышать твою историю… Твою и Дениса…

Что-то ёкнуло в груди и оборвалось.

— У него и спросите. — В комнате вдруг стало невыносимо жарко.

— Я хочу услышать её от тебя… Юль… Можно мне тебя так называть?

— Мне всё равно.

— Хорошо. Так ты со мной поделишься? — Она придвигает одинокий стул от окна и садится рядом с кроватью.

— Если вы боитесь, что я обращусь в полицию, то я не собираюсь, можете уходить. — Странная женщина, непонятно чего хочет.

— Я не поэтому тут. Скажу тебе даже больше. Денис, он готов ответить за то, что сделал. Я тут не для того, чтобы просить тебя об услуге, для него или для меня.

— Тогда зачем?

— Я хочу понять.

— Я никак не смогу помочь вам понять его…

— Нет. Юль, я хочу понять тебя.

— Меня? — На минуту замираю, она что думает, я виноват во всём? — Вы думаете, я виноват?

— Я никого не собираюсь обвинять в чём-либо. — Кладёт свою ладонь поверх моей руки и странно, но мне не хочется отдёрнуть руку. — Расскажи мне, пожалуйста…

Прикрываю веки, странно тяжёлые, наверное, действие лекарств. Я уже и позабыл, что собирался уходить. Мне даже уже не хочется, чтобы уходила она. Как у неё это выходит? Мы же чужие люди.

— Вам может, не понравится то, что я расскажу.

— Может. Но я хочу знать.

— Хорошо… — Воспоминания волнами пробираются в мою голову, иногда такие тёплые, иногда холодные, как лёд.

Впервые я увидел Дена два года назад на соревнованиях по баскетболу. Попал туда случайно, с друзьями друзей только потому, что нечем было убить время. Спортом я не занимался, да и вообще был далёк от всяких тренировок и тому подобного. Мы обосновались в третьем ряду не так далеко от игровой площадки. Я, как обычно бывало в скучных ситуациях, достал из кармана ветровки телефон и уже был готов воткнуться в его гладкий манящий экран, но тут начали появляться игроки, и девочки позади нас дико завизжали. По инерции я тоже глянул на вошедших.

Его я заметил сразу. Выше остальных. Уже не по-мальчишески широк в плечах, с длинноватыми волосами, собранными в коротенький хвостик на затылке. А когда он прошёл почти рядом с немного возвышенными трибунами и окинул взглядом собравшихся, я увидел его глаза. Странные, холодные, кажется даже не голубые, какие-то слишком прозрачные, и от этого ещё более притягательные.

Я никогда раньше не обращал внимания на внешность парней. Нет, конечно, симпатичного от страшного я, как и любой другой мог отделить, но, по сути, мне просто не было до этого дела. Ну, подумаешь у моего лучшего друга нос картошкой, и морда хитрая, и в веснушках вся, так мне от этого ни холодно, ни жарко. Или у одноклассника лицо как у кинозвезды, так это тоже не моё дело. Главное, чтобы девчонки были красивые и фигуристые.