— Все же перескажите мое предложение кому должно, — послушно удаляясь из кухни, попросил Пол-лица.

Следующим утром мальчонка с корзинкой был ловко перехвачен Саввой в переулке неподалеку от осажденного дома купца. Пока подмастерье отвлекал его досужей болтовней, летунец украдкой пробрался в корзинку и, вклинившись в компанию снулых лещей, притворился дохлым. Не заподозривший ничего худого мальчонка, отвязавшись от назойливого Саввы, успешно доставил чешуйчатого шпика на кухню слуги. Если старикашка знал хоть что-то о судьбе пропавшего господина, то пронырливый Лёт был теперь ближе всех к разоблачению этого поразительного исчезновения.

Тем же вечером дождавшиеся темноты смертники прокрались мимо

посапывавших на телеге с сеном головорезов и незаметными тенями замерли у забора. Клацнула щеколда, калитка приоткрылась, а из дворового сумрака послышался повелительный шепот летунца:

— Довольно стены обтирать. Загребайте бойчее.

— Ну, как успехи? — осведомился Пол-лица, пропустив вперед трепетавшего перед каждым шорохом Савву.

— Кроме того, что меня чуть было не зажарил на углях подслеповатый старикашка, все сложилось благополучно. Правда, не всем удалось уцелеть, — смахнул плавником воображаемую слезу Лёт.

— Только не говори, что слугу хватил удар при виде бранящейся рыбины, — скривившись, простонал Пол-лица.

— Дела обстоят куда хуже, — драматично прикрыв голову крылом, вымолвил летунец. — Мне посчастливилось ускользнуть от разделочного ножа, а вот братушкам-лещам, к которым я успел проникнуться сочувствием, повезло меньше. Их выпотрошили и сварили.

— Надеюсь, ты не вздумал мстить за них? — обеспокоенно уточнил Пол-лица.

— Я самоотверженно заглушил в себе боль утраты и, проследив за старикашкой, выяснил, где хоронится погрязший в долгах купец, — величаво расправив спинной плавник, сообщила рыбина.

— Тайник оказался в полу? Нет? Под лестницей? За полками? — принялся гадать Пол-лица, глядя на отрицательно мотавшего головой летунца. — Неужто они соорудили лаз в камине?

— Все гораздо банальней. Он в изветшалом погребе, вход в который завален теми вон бочками. Слуга только что туда прополз, — указал в угол дворика Лёт.

— Странно, что никто не смекнул их проверить. Те мордовороты представлялись мне недурно натасканными на розыск увертливых

должников, — удивился Пол-лица, решительно направившись к

замаскированному погребу.

— Ничего необычного. Там взялись выплескивать помои. Вот они и не удосужились сунуться в тот уголок. Побрезговали видать, — с расстановкой пробормотал летунец.

— А загодя ты не мог об этом поведать? — поморщился Пол-лица, вляпавшись сапогом в хлюпнувшую лужу, совершенно не различимую во мраке безлунной ночи.

— Зачем? Я же помню, что ты не из привередливых. После общества

твоего подмастерья самые мерзкие нужники уже не так отвратительны, —

презрительно покосившись на пугливо озиравшегося Савву, съязвил Лёт. —

Тем паче, что лезть в гущу помоев вовсе не обязательно.

Подлетев к завалу, летунец сноровисто толкнул хвостом перекошенное дно лежавшей на боку бочки и торжественно простер плавник в сторону открывшегося лаза.

— Подмастерье остается на твоем попечении. Если я задержусь, не забудь побузить хорошенько, — лаконично распорядился Пол-лица, с неохотой пробираясь в узкое отверстие найденного хода.

Ощупью пройдя на четвереньках темный тоннель из бочек, смертник углядел тонкую полосу света, пробивавшуюся через щель в земле. Сунув в нее пальцы, он поддел деревянную крышку и по обнаружившейся лестнице осторожно спустился в затхлый погреб.

— Опять рыба, — донесся из-за испещренной трещинами перегородки измученный голос.

— Ну вы же понимаете, что только ее я могу раздобыть не навлекая на себя подозрений. Эти заразы по-прежнему караулят у забора. Думаете, вам удастся их пересидеть? — извинительным тоном просипел старикашка, гремя посудой.

— Рано или поздно они поверят, что я ухитрился сбежать и уберутся восвояси, — будто стараясь убедить самого себя, проникновенно заявил собеседник.

Обойдя свисавшую с низкого потолка масляную лампу, Пол-лица шагнул за перегородку и увидел знакомого слугу хлопотавшего подле валявшегося на сене нахохленного дылды. Заметив смертника, дылда, выпучив осоловелые глаза, обреченно пролепетал:

— Вот и всё. Они поймали меня.

Вздрогнувший слуга выронил полную миску ухи и резко обернулся к незваному гостю.

— Не бойтесь, господин. Это тот самый смертник, о котором я давеча рассказывал, — воинственно вскочив на ноги, ободряюще проговорил старикашка.

— Он один?! Больше никого с собой не привел? — затравленно отползая к стене, выпалил купец.

— Пока что один. Но раз я сумел отыскать вашу нору, то вскоре и прочие

сподобятся, — вместо слуги ответил Пол-лица. — Посему советую покинуть это

сырое лежбище, отправившись на сухую кроватку ордена смертников, положенную каждому подмастерью.

— Как вы нас нашли? — опасливо посматривая на лестницу, словно в ожидании новых визитеров, поинтересовался старикашка.

— Излишек ухи, беззаветная преданность господину… Даже те дубоватые мордовороты, днями напролет кукующие у дома, что-то заподозрили и намеревались вас пытать, — снисходительно улыбнувшись, растолковал Пол-лица.

— Чего вам всем от меня надо?! Ордену-то я чем насолил?! — взвыл купец, но тотчас трусливо зажал рот руками и стал натужно вслушиваться в свист едва ощутимого сквознячка.

— Нам всегда были потребны башковитые люди обученные грамоте, —

моментально сочинил достоверную легенду Пол-лица. — Однако такие по собственному почину перед домом смертников в очередь не выстраиваются. Остается отлавливать нуждающихся в помощи и, скажем, спасать их от невыплаченных займов.

— Да я ведь их даже не брал. Это батька стряпал какие-то мутные делишки со здешним мытарем. До сих пор не постигаю, как он выносил такого хамоватого сквалыжника. После кончины батьки я захотел работать по совести и сдуру разругался с мытарем. Тут же нарисовались давние бессрочные займы, мигом превратившиеся в очень срочные. Сперва я решился отдавать долги, но они отчего-то не убывали, а неизменно росли. У порога дома начали шастать омерзительные невежды, беспрестанно напоминавшие о печальных последствиях моих неспешных выплат. Пришлось, опять же не от великого ума, обратиться за поддержкой к городскому совету. Тогда я еще не знал, что донимавшие меня вымогатели состоят в дальнем родстве с некоторыми его членами, — прерываясь на грустные вздохи, изливал душу купец. — Наверное, во всём мире нету безмятежного пристанища для честного человека. Его всюду постараются надуть и ободрать как липку. Получается, либо прикидывайся такой же сволочью, либо томись затворником в вонючем погребе.

— Еще как есть! К примеру, орден смертников. Там вы враз освободитесь от прежних обязательств и к тому же утрете нос обидчикам, — без раздумий провозгласил Пол-лица.

— А вдобавок лишусь имени, уважения в обществе и всего наследия. Полноте, смертник, я не принесу много пользы ордену. Из меня-то и торгаша путевого не вышло, что уж об избавлении от проклятий толковать. Лучше подожду пока моим сторожам надоест куковать под забором. Или может ты сжалишься и подсобишь мне с побегом? — с затаенной надеждой попросил купец.

— Разумеется. Немедля выскочу наружу и пригрожу мордоворотам своим острым мечом, — демонстративно похлопал по бедру Пол-лица. — Но

погодите-ка, у меня же нет меча. Экая досада.

Не оценивший иронии купец собирался возразить смертнику, как вдруг сверху послышалась шумная возня и грохот опрокидываемых бочек.

— Вход где-то здесь! Шукайте внимательней, — долетел из дыры в потолке непривычно басовитый клич рыбины.

— Будет исполнено! Вы тоже чуете запах страха прущий откуда-то из-под земли? — артистическим фальцетом ответил сам себе летунец.

— Зуб даю, это купец обделался от ужаса! У-ха-ха, — драматически рассмеялся хриплым баритоном Лёт, продолжив лицедейский монолог.