— А ты не думал подобрать для ордена особенных подмастерьев? — уцепившись за макушку корявой сосенки, полюбопытствовал непривычно сосредоточенный летунец.

— Это каких же? — озадачился Пол-лица.

— Самых никчемных. При одном виде которых тебя тут же захочется

лишить чина и послать на все четыре стороны, — разъяснил Лёт, глубокомысленно вороша плавником иголки.

— Здравая идея. Меня не за что будет карать сорняками, потому как я не отказывался от работы. Но и новое дело мне доверять станет боязно. Поди угадай каким еще манером я соображу насолить Белоруку, — воодушевленно рассудил Пол-лица.

— Осталось найти этих отборных неумех с талантом к вредительству, — заключил летунец, гордясь собственной башковитостью.

— Я догадываюсь кто нам поможет, — ухмыльнувшись, бросил Пол-лица.

Вновь разлучившись с летунцом, путники выбрались из леска и бодрым шагом дошли до старой ивы. Издали заметив возвращавшегося смертника, Живчик удивленно растопырил руки, прокричав:

— Что-то ты к нам зачастил. Не иначе сотоварищи по ордену осчастливили тебя приятной повинностью.

— Да уж, приятней некуда. Надобно подмастерьев отыскать, — посетовал Пол-лица, приблизившись к живцу. — Ты ведь всегда был охоч до досужих слухов. Не подскажешь, где обретаются мечтающие попасть в орден смертников?

— Все-таки Белорук понудил тебя в наставники податься. Не переживай, есть у меня на примете достойные кандидаты, — почесав затылок, кивнул Живчик.

— Мне бы лучше самых недостойных с ворохом передряг в придачу, — поспешил уточнить Пол-лица.

— Так и подмывает выспросить, на кой ляд тебе напрасные тяготы. Но я, пожалуй, стерплю. Авось проживу дольше, — огорошенно таращась на смертника, протянул живец.

— Неизменно ценил тебя за понятливость и тактичность, — поблагодарил Пол-лица.

— На мыс самоубийц и к страже охраняющей яму ты сам докумекаешь сходить, — задумчиво произнес Живчик. — Я посоветую заглянуть в город на купеческую улицу. Там у обшарпанного дома неотлучно отираются слуги важных шишек и галдят что-то о невыплаченных займах. Хозяин дома носа наружу не кажет, скорее всего, опасаясь быть побитым. Многие рассерчают, ежели он вдруг сделается смертником.

— Перво-наперво навещу этого неудавшегося воротилу. Признателен за подсказку, — по привычке учтиво склонил голову Пол-лица.

— Ты кланяться-то мне брось. Просто подкинь работенку при случае, — стушевался живец.

Как и обещал, Пол-лица тотчас отправился на купеческую улицу. Без приключений добравшись до места, он сразу опознал нужный дом по скучавшему сброду, подпиравшему облупившиеся стены. Подойдя к запертой калитке, преграждавшей путь в тесный внутренний дворик, Пол-лица нетерпеливо постучал.

— Глянь-ка очередной притащился. Скольких же он успел объегорить? —

шепнул один из караульных своему дружку, походившему на отъявленного головореза.

— Эй! Слышь ты! Зря барабанишь. Там окромя дряхлого слуги никого нету, — крикнул смертнику приморенный головорез.

— Откуда знаешь? Сквозь стены что ли зрить горазд? — ухватив общее настроение зачинавшейся беседы, проворчал Пол-лица.

Головорез окинул смертника мрачным взором и поведал:

— Мы каждый день по дому рыскаем, но находим только шиш. Эта

купеческая козлина, как неделю тому назад юркнул в свои хоромы, с клятвенными заверениями воротиться с золотишком, так и пропал без следа. Видать, гнида догадался улизнуть втихую. Теперича вот околачиваемся тут в надежде, что он сглупит, да причешет сюда снова.

— Я все же посмотрю чего там в доме творится. Может ты прозевал какую-нибудь мелочь, — сбиваясь на язык приличного человека, проговорил Пол-лица.

— Дело хозяйское. Токмо слугу не угрохай. Я чую, что эта крыса темнит. Охота мне его пощупать хорошенечко, — милостиво разрешил почесывавший зад головорез.

Пребывавший в запустении дом подал признаки жизни лишь после того как Пол-лица с дюжину раз саданул ногой по калитке.

— Ну что еще?! Вы уже сегодня пролезли по всем комнатам! Оставьте меня в покое, — раздался из-за забора сиплый голос.

— Сожалею, что потревожил вас, но меня вовсе не интересуют какие-то комнаты. Я пришел с посланием от ордена смертников, — примирительно произнес Пол-лица.

Между рассохшихся досок калитки мелькнул бдительный глаз и голос сообщил:

— У нас нет никаких затруднений с проклятиями. Надо полагать, вы что-то напутали. Как бы там ни было, господин все равно изволил покинуть это жилище и когда вернется, не докладывал.

— Меня вполне удовлетворит беседа с кем-нибудь из слуг, — не отступал Пол-лица.

— А кто вон тот, второй? — справился о подмастерье подозрительный голос.

— Мы оба смертники, — демонстрируя свободные от личины запястья, бросил Пол-лица.

Калитка медленно отворилась, являя взору загроможденный порожними бочками двор и тщедушного старикашку, исподлобья пялившегося на руки смертника.

— Проходите шибче! — с едва скрываемой враждебностью просипел старикашка, торопливо захлопывая за визитерами калитку. — Коли не возражаете, мы потолкуем на кухне. У меня ужин на огне выкипает. Ах да, я

доверенный слуга господина, так что передавайте свое послание смело.

Миновав неприглядный дворик, смертники проследовали за пожилым слугой в дом через парадную дверь и далее на темную кухню. Старикашка тут же кинулся к чугунку, дымившемуся на углях в маленькой печи, заходясь в досадливых причитаниях. Пол-лица терпеливо подождал пока слуга управится с бурлящим варевом, источавшим соблазнительный запах ухи и лишь затем заговорил:

— Как-то вы многовато наготовили. Гости будут?

— Да где там! Отколь им взяться-то? Просто сын рыбака спозаранку

приносит мне корзинку лещей. Покамест господин жил здесь, вся снедь, не без помощи частых посетителей, мигом съедалась. А теперь мне и мальца не хочется расстраивать, отказывая в паре монет, и протухающую рыбу жаль. Вот и приходится стряпать впрок, — смешавшись, оправдался старикашка.

— Так ведь вон у дверей орава алчущих бедняг толчется. Они охотно вам с излишком ухи подсобят, — всматриваясь в бегающие глаза слуги, подсказал Пол-лица.

— Чем этих стервятников потчевать уж лучше свиньям в бадью все вылить, — ожесточенно процедил старикашка. — А вы меня поучать пожаловали? Я уже упоминал, что услуги смертников тут не требуются. Господин даже в страшном сне такой развязки с займами не мог вообразить. Он никого не желал обманывать. Если я не ошибаюсь, проклятия грозят только за злонамеренные проступки, а господин лишь жертва рокового невезения.

— Вы правы, но одними благими устремлениями от прогневанного люда не откупиться. Я предлагаю вашему господину вступить в орден смертников. Неуплаченные долги, как и вся его прошлая жизнь, будут совершенно не важны. Он утратит личину, а вместе с ней прежние заботы и печали. Прятаться, кстати, тоже станет незачем, — деловым тоном объяснился Пол-лица.

— Если бы я мог передать господину ваши слова, то он вряд ли бы воспринял их благожелательно. Почитай два века его доблестные предки упрочивали славу этого купеческого дома. Уход в орден обратил бы в прах все былые старания. Подобное для господина сродни смерти. Его отец, которому я имел честь служить десять лет, также переживал временные трудности, но не сдался и вышел победителем, — горделиво отверг приглашение старикашка, накрывая миской чугунок с ухой.

— Вас с такими речами впору оруженосцем при чванливом рыцаре быть, а не среди кухонного чада с рыбой канителиться, — съехидничал заулыбавшийся Пол-лица. — Не сегодня-завтра эти временные трудности нагрянут с дубинами, учинят погром, и буквально перемелют в прах всех попавшихся под руку. Не знаю, какие там сложности превозмог отец вашего господина, но в нынешнем положении орден смертников кажется мне благостным избавлением.

— Тогда уломайте уйти в орден тех разбойников, что толпятся у порога, —

раздраженно орудуя кочергой в печи, пробурчал слуга. — А сейчас будьте любезны покинуть дом, ежели поток ваших устрашений иссяк.