— Уплыть подальше от правильников. По ту сторону реки их власть слабее. Здесь укрыться негде, — грустно ответил Пол-лица.

На мгновение задумавшись, рыбак кивнул, будто осмелившись на что-то, и проронил дрогнувшим голосом:

— Вона моя плоскодонка. Давай-ка подмогну тебе ее на воду спихнуть.

— Мне взамен дать нечего, — предусмотрительно напомнил Пол-лица.

— Отплатишь сполна, ежели утрешь нос правильникам и останешься невредим, — категорично изрек рыбак, отбросив бредень.

Стащив старенькую лодчонку с каменистого берега, Пол-лица душевно поблагодарил рыбака и, не замочив сапог, отчалил. Поборов острое желание, как можно быстрее удалиться от злосчастного города, он, избегая стремнины, догреб до вдававшейся в реку косы. Веслами удерживая на месте влекомую течением лодку, Пол-лица взялся высматривать на пристани пропавшего подмастерья, но обнаружил лишь привычную портовую колготу.

Впрочем, долго смертнику скучать не пришлось. Сперва у пакгауза возникли суетные фигуры в сутанах, а вскоре на берегу, скрываемый до поры силуэтом пузатой барки, появился Пилий с эскортом верных мечников.

Понимая, что ждать далее бесполезно, Пол-лица досадливо сплюнул за борт и налег на весла.

— Гляди куды харкаешь! — послышался откуда-то сбоку булькающий окрик.

Пол-лица повернулся на звук голоса и с удивлением различил скользящую по водной ряби голову Саввы. Поднимая затылком легкую волну, она плыла без помощи рук, смахивая на сплавляемый по реке обломок бревна. Споро достигнув лодки, голова, не сбавляя хода, треснулась о весло, но не придала этому никакого значения. Вдруг под безвольным туловищем Саввы что-то забурлило и на поверхности показался измученный летунец.

— Ну и тяжеленная туша. Чего вылупился? Подсоби заволочь, — не удосужившись объясниться, распорядилась рыбина.

— Что с ним? Он жив? — хватая бессознательное тело и переваливая его через борт, справился Пол-лица.

— Конь скинул в реку. Насилу выудил его со дна. Он, по-моему, очухался и откашлялся, но потом сызнова сомлел, — сбивчиво растолковал летунец.

— Вроде дышит. Может все еще обойдется, и мы получим-таки таблички, — умещая в лодке вымокшего Савву, понадеялся Пол-лица.

— Ну, для этого тебе надобно проявить чудеса стремительной гребли. Нас заметили! — приглядевшись к отходящей от причала лодке, набитой взбудораженными правильниками, рассудил летунец.

На берегу тем временем развернулось бурное противостояние. Мечники, понукаемые Пилием, опередили в борьбе за самую крупную долбленку зазевавшихся служителей правил и уже готовились сойти на воду. Оставшиеся ни с чем правильники вовсе не думали унывать, вышвырнув из только что причалившей плоскодонки обескураженного рыбака. Вскоре флотилия из трех скромных судов, занятых боевитым людом, дружно ринулась в погоню за смертником.

— Эх, запустить бы в них с десяток подожженных стрел, — мечтательно протянула рыбина.

— Их нет. Зато в наличии зубастый летунец, который почище всяких стрел будет, — надрываясь на веслах, намекнул Пол-лица.

— Ну почему я загодя не отыскал тулово огромного сома. Один взмах хвостом и не пришлось бы валандаться, — посетовала рыбина перед тем, как

молниеносно уйти на глубину.

Оказавшись наедине с бесчувственным Саввой, смертник погрёб что есть мочи, стараясь побыстрее достичь стремнины. Однако, несмотря

на все его усилия, флотилия преследователей неумолимо приближалась. Теперь уже отчетливо было видно торжество на рожах правильников, предвосхищавших скорый триумф. Стали хорошо различимы призывы мечников, увещевавших не противиться неизбежному.

Внезапно в передовой лодке правильников бравурные возгласы замолкли, сменившись озабоченным галдежом. Сама же плоскодонка резко замедлила ход и, накренившись, зачерпнула бортом воду.

— Что у вас стряслось? — тревожно крикнул с соседней лодки лысый правильник.

— Какая-то тварь выгрызла кусок дна! — паникуя, заорали в ответ.

— Что еще за тварь? — переспросил лысый, недоверчиво взиравший на терпящих бедствие братьев.

— Похожа на рыбину, но с широченной пастью. Прокусила дыру и мигом канула в омут, — отозвались тонущие правильники.

— Судьбинные правила! У нас тоже непонятное чудище только что оторвало часть кормы вместе с краем моего плаща! Гребите к берегу! — ошеломленно скомандовал лысый.

Та же незавидная участь постигла компанию мечников, с той лишь разницей, что их долбленка утратила добрую четверть носа. Разгромленная неуловимым чудищем флотилия недолго продержалась на плаву и немного погодя на поверхности остались болтаться три кучки испуганных людей. Они не помышляли уже ни о какой погоне, просто желая как можно скорее добраться до суши.

Выдохшийся смертник не нашел в себе сил проследить за ними, устало отвалившись на борт плоскодонки.

— Ну вот! Я значица, в поте своего рода лица грызу вонючее дерево, а он распластался и изволил почивать, — упрекающе бросил летунец, незаметно выпрыгнувший из реки.

— Если ты предпочитаешь горбатиться на веслах, то только скажи. Я с радость уступлю тебе место гребца, — утомленно предложил Пол-лица.

— У меня уже есть дело поважнее. Буду дотемна щепки из зубов выковыривать, — с напускной обидой отказался летунец и устроился спереди лодки, уподобившись носовой фигуре солидного парусника.

Высившийся над рекой город неспешно растворился в пелене сумерек подкравшихся с востока. К одинокой плоскодонке, гонимой течением в туманную даль, со стороны заводи устремились новые звенящие преследователи. Противостоять им вымотанный Пол-лица был уже не способен и, сдавшись на милость комариному полчищу, погрузился в беспокойную дрему.

ПОДСТАВНОЕ ПРОКЛЯТИЕ

Смертнику грезился трапезный стол ломившейся от всевозможных яств, стоявший подле дубовой бадьи наполненной до краев горячей водой. Лишенный в течение последних дней какой-либо помывки Пол-лица немедля стащил портки и плюхнулся в бадью, попутно запихнув в рот ломоть румяного пирога. Однако вместо расслабляющей неги смертник ощутил лишь холод под задницей, а вкус выпечки почему-то отдавал сырой рыбой. Раздосадованный Пол-лица тут же пробудился и обнаружил перед собой летунца, увлеченно совавшего ему между губ собственный хвост.

— Тьфу! Какого пса ты творишь? Что еще за причуда? — окончательно освободился от морока сладостных видений смертник.

— Я всего-то намеревался тебя растормошить. Потыкал сперва в плечо, но ты только захрапел громче. Тогда пришлось попробовать другой способ, — невинным голосом оправдался летунец, благоразумно отлетев к противоположному концу лодки.

Сонно глянув за борт, и убедившись, что плоскодонка по-прежнему лениво плывет мимо берегов поросших лозняком, Пол-лица ворчливо осведомился:

— Ну и чего ты хотел?

— Просто сказать, что мы вроде как тонем, — будничным тоном сообщил летунец.

Смертник провел рукой по мокрому дну и задумчиво проговорил:

— То-то мне холод почудился. Откуда у нас тут вода?

— Тебе об этом лучше справиться у своего подмастерья, — уклончиво порекомендовал летунец.

Пол-лица только теперь обратил внимание на Савву, который сидел у носа плоскодонки обхватив колени и дрожал всем телом.

— Давно очухался? — бросил смертник зябнувшему подмастерью все еще облаченному во влажную одежду.

— Затемно еще, — стуча зубами, буркнул Савва.

— И, конечно, ты забыл представить, что мы тонем? Лёт, почему не подсказал, чтобы он воображал несчастья? — недовольно вопросил смертник.

— Я как раз ненадолго отлучился освежиться, а когда воротился, лодка уже дала течь, — развел плавниками летунец.

— Это что же она из-за меня воду набирает? — озабоченно уточнил подмастерье.

— Я уже толковал тебе, что все помыслы смертника обращаются наоборот. Видать, ты вовсе не жаждал искупаться еще разок, и лодка стала рассыхаться вразрез с твоим желанием, — объяснил Пол-лица, перебираясь на сухую корму.