Невольные слёзы покатились по тугим щекам Ирины.

– Давай всё-таки спокойнее! Я пока не понимаю.

– Алексей, – всхлипнула Ирина, – он же заразился от неё гепатитом! Я всю жизнь берегла его от травм, от гастрита, – всего, что может вызвать кровотечение, а беда, видишь, пришла с другой стороны!

Ирина шмыгала носом, забыв о том, что сжимает в кулаке бумажный платочек.

– Почему же и Алексея нельзя отвезти в Германию на лечение? – осторожно спросила я.

– Оказалось, что все лекарства, используемые для лечения гепатита, «разжижают кровь», если говорить по-простому. И вот он сейчас лежит, весь в гематомах…

– Что, его вообще не лечат?! – испугалась я.

– Поддерживающая терапия. И эта поддерживающая терапия стоит безумных денег. Хорошо, что хоть областной бюджет поддержал нас.

– А я чем могу помочь?! – искренне недоумевая, спросила я, и вконец расстроилась.

– Алексей сказал, что если кто и может, то только ты.

Онемев от удивления, я настороженно, с подозрением смотрела на Ирину. Разумеется, ей известно, что у меня ничего нет: ни власти, ни статуса, ни денег.

– Понимаешь, – принялась объяснять Ирина, – в некоторых лабораториях в стадии разработки находятся новые медицинские препараты от гепатита. Механизм их действия какой-то другой и они не провоцируют кровотечения. Они могут излечить Лёшу. Но они ещё не апробированы на людях, и, естественно, не запущены в производство. Мы готовы испробовать эти препараты на себе.

– Ты на Лёше? – с укором спросила я, и тут же устыдилась, сообразив, что Ирина не отделяет себя от Алексея.

В этот момент случившееся с Башировыми по-настоящему ужаснуло меня. Какое несчастье! Боже милостивый! – думала я, сердцем чувствуя, что происходит с Ириной, на глазах которой угасает единственный на свете любимый человек. – Как жестоко и несправедливо!

– Джули, зайди завтра к Леше! – попросила Ирина. – Только не говори, что я тебя пригласила. Просто так зайди. Думаю, теперь он сам тебе всё расскажет и объяснит. Не сомневайся! Он боец. Он хочет жить! Он готов рисковать ради жизни!

Не в силах поднять глаза, я непроизвольно провела по пустому столу рукой, словно сбрасывая с него всё лишнее, и освобождая пространство. Многие годы я пользовалась покровительством Баширова, что в нынешнем мире было неоценимым преимуществом. Конечно, я сделаю всё возможное, чтобы раздобыть для него лекарство, – пообещала я самой себе, пока ещё не представляя, что и как надо сделать.

– Сколько ему врачи дают в нынешней ситуации? – спросила я.

– Не больше года.

– Конечно, зайду! Буквально через неделю я завершу здесь работу и вернусь в Москву. Обязательно зайду попрощаться перед отъездом.

– Жду! – Ирина с преданностью и робкой надеждой смотрела на меня, и вдруг спохватилась. – А у тебя как дела?

– Всё нормально! Завершаю небольшое исследование по выборам. А если ты про Алфеева, так я не смогла с ним сработаться. Настоящий полудурок!

– Когда ты ушла, я вспомнила, что заочно была знакома с тобой, потому что ты работала с Юрием и подумала, что ты вернулась в Миссурск. Но Алексей сказал, что ты привезла сюда сына, чтобы подтянуть в учёбе и подготовить к институту, а к нам зашла посоветоваться стоит ли тебе участвовать в выборах на стороне Алфеева. Мне сразу эта идея не понравилась, ведь Алфеев – мерзавец. Зачем на него работать, зачем ему помогать?!

– И что сказал Алексей?

– Он сказал, что ты не нуждаешься в советах и пришла, потому что ищешь связи. Сказал, что если ты решила работать с Алфеевым, он поможет. И добавил, что в этой жизни всё меняется! И если уж смысловое значение многих иероглифов зависит от того, какие иероглифы рядом с ними, то значение человека, тем более зависит от того, кто его окружает. Он имел в виду, что хорошо, если рядом с Алфеевым будет такой человек, как ты. У Алфеева есть потенциал роста, – сказал он, – а риск есть всегда. Если бы люди и обстоятельства не менялись, сказал он, то и риска не было бы!

– Получается, – наконец, сообразила я, – что ещё тогда Алексей хотел попросить меня о лекарствах?!

– Да! Но не попросил. Сказал, чтобы я не беспокоилась, что ещё будет время для этого. Но ты больше не пришла.

– Задёргалась. Не складывались отношения с Алфеевым. Извини…

– Думаешь, станет губернатором?!

– Нет! Вернее, не в этот раз! Я вне игры. Буду искать работу в Москве.

Москва, 9 июля

Вернувшись в Москву, я часто думала о том, почему Алфеев обошелся со мной именно так, но, ничего нового не выявив, приняла решение ничего не предпринимать. По мере того как я приводила в порядок и обрабатывала привезённые из региона материалы по выборам, в глубине души у меня что– то умерялось и укладывалось.

Понятно, что теперь, когда я вернулась в Москву, мне проще всего внутренне отказаться от намерения когда-либо наладить сотрудничество с Алфеевым, возложив на него ответственность за случившееся. В таком случае близкие поняли бы и поддержали меня, ведь теперь они уже знали, что Алфеев – весьма неоднозначный человек. Но именно поэтому, – думала я, – с моей стороны наивно было рассчитывать, что дверь к сотрудничеству с ним раскроется с первого толчка. Надо запастись терпением.

Мне удалось быстро подготовить аналитическую записку. Полистав её, Матвей, в последнее время тревожившийся за моё психологическое состояние, не стал ни о чём спрашивать. Он, наверное, понимал, что я не скажу больше того, что сочла нужным сообщить сразу по возвращении из региона.

Зато Аня проявила прямо-таки жадный интерес к моим взаимоотношениям с Алфеевым. Но я не хотела ни с кем обсуждать их и упорно уходила от ответов на все вопросы, отговариваясь тем, что Алфеев – эгоцентрист и полудурок, неспособный к сотрудничеству.

Завершив работу над аналитической запиской, я не нашла, чем ещё занять себя. Делая самые обычные, будничные вещи, я всё больше погружалась в какую-то странную рассеянную тоску.

Доброе расположение духа не вернулось ко мне, даже когда в конце июня я получила роскошное приглашение от миллиардера Бернда Хеаскааре провести на яхте неделю отдыха в кампании с ним и его супругой.

С этим финским бизнесменом я познакомилась лет пять назад, когда по просьбе Купатова помогла ему подобрать в Кайногорске площадку под новый завод. Я оказала эту услугу за совсем небольшие деньги, хотя понимала, что поступаю не правильно, но как сделать «правильно», не знала. С тех пор Хеаскааре два раза в год – на рождество и пасху, присылал мне поздравительные открытки. Ну а теперь вот удостоил чести пригласить «к себе в гости». Я не знала, что ответить на это приглашение.

Когда затягивание с ответом стало уже неприличным, Матвей прямо спросил:

– Ну, что ты решила?

– Хорошо!– сказала я и неопределенно повела бровями. – Конечно, здорово! И море, и яхта, – все хорошо! Только не вовремя. Я так устала от неопределенности и невостребованности! Мне сейчас надо сосредоточиться. Понимаешь, я не знаю, как дальше строить свою жизнь!

– Вот отдохнешь, и решения придут сами собой! А, может, это как раз случай для возобновления деловых отношений с Хеаскааре?! Он ведь, наверное, на что-то рассчитывает, раз пригласил к себе?!

– Ты вообще понимаешь, что говоришь?! – я протяжно вздохнула. – Где Хеаскааре, а где я?! Допускаю, что он что-то имеет в виду, что-то хотел бы прояснить. Но я теперь никакой услуги оказать ему не смогу, – ни денег нет, ни необходимых связей.

– Но ведь и раньше не было!

– Ты меня удивляешь! – рассердилась я. – Тогда за мной был брат – депутат Госдумы. А самостоятельных связей у меня нет! К тому же в регионы пришли Полпреды – достраивается вертикаль. Если обратиться к любому влиятельному чиновнику, сразу станет вопрос: а кто за тобой? Вариант «сама за себя» теперь не пройдет. Он даже с Алфеевым не прошёл! А ведь я не только предостерегла его от шагов, ведущих к потере влияния, но ещё и подтолкнула к ходу, позволяющему повышать статус! Он убедился и в моей квалификации и в том, что я заинтересована в его успехе, но …