Мой роман о современной женщине, которая в зависимости от меняющихся жизненных обстоятельств, с лёгкостью распоряжается личной свободой. Она предрасположена к различным экспериментам в самом широком диапазоне. Горизонты личной свободы кажутся огромными, и ей не просто принять то, что называют судьбой.

Успешная во всём, она легко сменила научную сферу деятельности на политическую. Знакомство с молодым мужчиной – кандидатом в губернаторы, поначалу воспринимается ею как незначительный эпизод в жизни, как очередная попытка в постоянном стремлении перейти от возможного к реальному. Но этот мужчина – полная её противоположность, а ведь ничто не тянет нас к человеку сильнее, чем то, что нас с ним разделяет.

По жизни каждый из героев – и мужчина и женщина, много раз рисковали и выигрывали. И вот, после этих выигрышей, после счастливых результатов, уже не они судьбу, а она испытывает их, делая ставку на двоих, ставку на неведомую высшую цель.

В процессе этой игры женщина меняется сама, меняется её представление о мужчине рядом, она смиряется с судьбой, но это – временная покорность.

Елена Милер

В юдоли, где мы обитаем, любое деяние – зло.

Е. Лукин

Миссурск, 8 января

Только что рассвело, хотя шел уже десятый час, и погасли ночные фонари вдоль дорог провинциального Миссурска. На промерзших и завьюженных улицах было совершенно безлюдно, даже машины встречались лишь изредка.

В такси было тихо. Радио не работало, и слышался ровный шорох шин.

– Похоже, отсыпается народ после празднования старого нового года, – сказала я вслух. – В новый век, а со старыми традициями.

Пожилой водитель такси с обветренным красным лицом, мельком взглянув на меня, согласно кивнул головой и снова сосредоточился на дороге.

Меня кольнула досада: поговорить было не с кем, а надо было обуздать то особое возбуждение, которое бывает перед важным событием или испытанием.

Ища возможности отвлечься от нарастающего внутреннего беспокойства, я осмотрелась. На зеркале заднего вида была закреплена тоненькая тесёмочка, на которой болталась маленькая картонная ёлочка. Она источала резкий и назойливый запах дешёвого ароматизатора. Не хватало еще, чтобы я принесла этот запах с собой! – испугалась я и принюхалась к себе: всю меня, и даже шубу, окутывал обворожительный аромат моих собственных духов. С этим всё было в порядке. Смущало только то, что я была одета в шубу из мутона – «народного» меха, а ехала к Баширову – по настоящему очень богатому человеку, из тех, кого сейчас принято называть региональными олигархами. К нему уместнее было бы явиться в соболях, или хотя бы в чернобурке. С другой стороны, я была одета по погоде: уже четвёртый день стоят трескучие морозы ниже тридцати и ветрено. Так что, мутоновая шуба – в самый раз! Пусть не из класса премиум, но зато весьма функциональна! Да и крой её настолько удачный, что я выгляжу в ней вполне элегантно. Шуба в пол и чуть расклешена от талии. Но главное её достоинство – не крой, а великолепная выделка меха.

Когда мы с Аннушкой – моей московской приятельницей, прогуливаясь по брендовому магазину в центре столицы, заметили эту шубу, то даже не сразу поверили, что она из мутона, хотя на этикетке было написано именно так. Подоспевшая к нам продавщица пояснила, что эта партия шуб, пошита в России, но для экспорта, поэтому она так выгодно отличается от других российских изделий. Но и стоила эта шуба не дёшево, порядка 2000 долларов. Аннушка тогда настояла, чтобы я примерила её. Накинув шубу, и взглянув в зеркало, я нашла, что смотрюсь вполне достойно рядом с приятельницей в куртке из модной шиншиллы, отороченной мехом красноскнижного снежного барса.

Обойдя меня по кругу, и осмотрев со всех сторон, Аннушка одобрительно сказала:

– Роскошная вещь! Тебе идет! Так что берём! Берём без всяких сомнений!

Вспомнив этот шопинг и саму Аннушку, я улыбнулась.

Мы познакомились лет пять тому назад. Тогда Аннушка работала секретарём Купатова – члена Правления Торгово-промышленной палаты России, а я – его советником. Аннушке было около 30, мне – чуть «за сорок». Я выгляжу несколько моложе своих лет, но Аннушка, до сих пор называет меня не иначе как Джулечка Борисовна.

У нас с Аней единственное внешнее сходство, – мы обе невысоко роста. Мы принадлежим к противоположным женским типам. У меня крепкая, плотная, хотя и довольно стройная фигура. Свои густые прямые смоляно-черные волосы я уже много лет стригу коротким бобом. У меня чуть раскосые карие глаза и белая матовая кожа. Когда я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки.

Аннушка же – настоящая «златокудрая бестия», с точеной как у куклы Барби фигуркой. Когда она впервые появилась в офисе Купатова, мы с Натальей, – она тогда работала помощницей Купатова, сразу решили, что к шефу пришла валютная проститутка. Позже мы не раз смеялись, вспоминая об этом, но тогда Аннушка выглядела именно так. Тонкая блуза плотно облегала её осиную талию, а глубокое декольте обнажало пышную грудь. На ногах – кожаные ботфорты. Коротенькая юбочка больше походила на шорты. И при этом, – яркий макияж! В респектабельной обстановке делового центра, сотрудники которого строго соблюдали дресс-код, она выглядела вызывающе.

Но эта Барби, не обращая ни на кого внимания, уверенно прошла прямо в кабинет руководителя. А когда через полчаса необычная гостья, слегка поигрывая на ходу бедрами, удалилась, в Приёмную вышел сам Купатов, – смущенный и покрасневший до корней волос. Он объявил нам, что нанял «эту молодую женщину» своим секретарем. Мы с Натальей ни о чём его не спросили, полагая, что златокудрая дива успела напрочь снести ему голову, и сейчас он просто пытается сгладить неловкую ситуацию.

Утром следующего дня в приемную Купатова вошла незнакомая бизнес-леди. Наталья обратилась к ней с традиционным:

– Добрый день! Вы к Владимиру Геннадьевичу?

– Добрый день! – женщина приветливо улыбнулась. – Я была у него вчера, и мы договорились, что с сегодняшнего дня я приступаю к работе секретаря здесь, в его Приёмной.

Мы с Натальей с изумлением уставились на посетительницу. В этой женщине с гладко зачесанными назад волосами, уложенными на затылке в тугой узел, мы с трудом, и только благодаря тому, что она представилась, узнали вчерашнюю посетительницу. Сегодня она была одета строго: в узкую длинную клетчатую юбку из добротной шерсти и наглухо застегнутую белоснежную блузку с необычайно широкими манжетами на рукавах. На ногах её красовались тёмно-вишневые лаковые туфли на низком и широком – «школьном» каблуке.

– Мда! – произнесла я, пораженная такой способностью к перевоплощению. – Так, значит, наш шеф действительно принял Вас на работу! Что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Джули Борисовна, а это – Наталья Габрова.

Чуть позже, во время кофе, Аннушка, – так звали новую секретаршу, рассказала, что совсем недавно вернулась в Россию из Штатов. В начале девяностых отец выдал её замуж за своего знакомого – пожилого американца, сделавшего капитал в России. Однако Аннушка в Штатах не прижилась. Отец и мать её уже умерли. Но она всё-таки решила вернуться в Россию, рассчитывая самостоятельно сделать здесь карьеру.

Мы не поверили этому рассказу, но больше ничего не стали выяснять или уточнять, а просто приняли к сведению. Буквально через неделю, обсуждая текущие дела, мы согласились, что не важно, насколько легенда Анны о себе самой соответствует реальности, главное, – она стала идеальным секретарем.

Уже за первые два дня работы она разобралась с офисным бардаком, наведя долгожданный порядок в кипах деловых бумаг.

– Жить стало лучше, жить стало веселее, – радовался этому Купатов, бывший, как он сам определял, любителем «серьёнизмов». Он даже издал небольшую книжицу с собранными им забавными и парадоксальными высказываниями об офисной жизни.