– А почему? – осторожно и очень тихо спросила я.

– Окончательное принятие решений по всем его проектам за мной. – Баширов улыбнулся мне, как улыбаются умненькому, но наивному ребенку.

– Спасибо! – с благодарностью произнесла я, но тут же с сомнением спросила, – Может, мне не дано заниматься бизнесом?!

– У Вас есть хватка, – серьезно ответил Баширов. – Все есть для этого. Вы были бы весьма успешным предпринимателем, – он широко улыбнулся чему-то, возникшему в его воображении, – на Западе.

Заметив, что я улыбаюсь отраженной улыбкой, а на сердце у меня беспокойно, Баширов сказал:

– Я просто хочу Вам помочь. Приходите завтра сюда. Я вызову Глеба часам к восьми утра. Хорошо?!

С тех пор прошло почти десять лет, в течение которых мы не виделись.

Такси подрулило к большому красивому особняку – памятнику архитектуры ХIХ века. Судя по адресу, данному Башировым, именно здесь он недавно поселился со своей семьей.

На улице сильно вьюжило, но так как я выросла на Урале, никакая погода не пугала меня и не портила настроения. Выйдя из такси, я с удовольствием вдохнула морозный воздух. Однако, резкий порыв колючего ветра не дал мне расслабиться, и заставил, в поисках укрытия, пробежаться до парадного. К счастью, хозяева заранее отворили дверь. Мне было смешно от того, что ветер раздувает полы моей шубы и как на парусах быстро несёт по скользкой утоптанной тропе вперёд.

Укрывшись от ветра за входной дверью, я обнаружила, что оказалась в теплой, светлой, очень просторной прихожей, и принялась стряхивать снег с одежды прямо на пол, покрытый итальянской керамической плиткой.

На встречу ко мне тут же вышли хозяева. Радушно улыбаясь, Баширов представил супругу – Ирину. С первого взгляда оценив друг друга, мы почувствовали взаимное расположение. Ирина была несколько моложе и чуть полнее меня – очень милая, вся такая пухлая и округлая, совершенно домашняя женщина.

Глядя в её большие, чуть на выкате глаза, я протянула ей пакет и сказала:

– Это небольшой презент.

Голос мой прозвучал неожиданно звонко и громко. Хозяева заулыбались.

– Какая акустика! – смутилась я, и обвела взглядом округлые своды помещения.

– И акустика отличная, и звукоизоляция замечательная! – сказал довольный Баширов.

Он взял из моих рук пакет и вынул из него бутылку в картонной подарочной упаковке.

– Коньяк Camus Josephine?!– с довольной улыбкой спросил он.

– Да! Созданный специально для женщин. Надеюсь, он понравится вашей супруге.

Я повеселела, ободрённая реакцией Баширова.

Он благодарно поцеловал меня в щеку и передал подарок Ирине. Не имея возможности сразу поставить его в достойное место, Ирина с бутылкой в руках повела меня в гостиную, где уже был сервирован чайный столик для завтрака. По дороге Ирина успела поделиться со мной радостью от того, что её семья удачно устроилась на новом месте, а заодно и полюбопытствовала, откуда у меня такое необычное имя.

– Мой дядя во время войны познакомился где-то в Венгрии с девушкой, которая очень приглянулась ему. Её звали Джули. Так как дядя не мог иметь своих детей, то уговорил мою маму назвать её дочь именем той девушки. Обещал, что девочка будет умной, красивой и счастливой! А, вообще-то, имя Джули означает «молодая».

– Вы действительно очень молодо выглядите! – по кукольному хлопая длинными ресницами и мило растянув в улыбке пухлые губки, чуть нараспев произнесла хозяйка.

Пропустив меня и мужа вперед, вглубь гостиной, она сразу вышла из комнаты, осторожно притворив за собой двустворчатую дверь.

Я впервые видела Баширова в домашней обстановке. Было заметно, что он немного стесняется того, что принимает меня в мягком сером фланелевом костюме, поверх которого был накинут темно-синий атласный мужской халат. В таком наряде Баширов походил на стареющего китайца с лысиной и брюшком. Я невольно улыбнулась, но, чтобы не смущать хозяина, принялась с интересом рассматривать убранство комнаты. Везде – шелковые ковры и картины в роскошных рамах, дорогая мебель из натуральной древесины, несколько мягких комфортных кресел и пара диванов. Резной чайный стол был сервирован посудой из тонкого фарфора, украшенного изысканной кобальтовой росписью.

– Ваша мебель из красного дерева? – из вежливости поинтересовалась я.

– Нет, – охотно отозвался Баширов, польщенный вниманием, – массив мебели из бука. Он лучше других пород подходит для гнутой мебели.

– Я в этом не разбираюсь, – без смущения призналась я. – Просто вижу, что красновато-бурая…Но ведь и бук – очень дорогая древесина?!

– Не дешевая, – с горделивой скромностью согласился Баширов. – Но значительно дешевле эбена или бакаута.

– Об этом я даже и не слышала!

– Вот посмотрите! – Баширов взял с чайного столика один из десертных ножей и протянул мне. – Ручка как раз из бакаута – железного дерева. Это Ирочка мне с Кубы привезла. Поверните его немного: видите сияние?! Структура волокон такая, что при ярком освещении полированная поверхность дает такой эффект.

– Иризации, – подсказала я.

– А понюхайте! Чем пахнет?

Поднеся ручку ножа к носу, я и действительно почувствовала очень приятный запах.

– Ладаном?!

– Да! Одновременно напоминает и запах ладана, и какао.

Мне стало смешно.

– Что Вас так развеселило?! – Баширов заразился моей улыбкой.

– Я вспомнила, что в стадах человекообразных обезьян обладание любым необычным предметом практически автоматически превращает собственника в вожака стаи. В экспериментах зоопсихологов было показано, что достаточно дать особи низкого ранга, например, пластмассовое ведерко или цветную тряпку, чтобы её иерархический статус в группе резко повысился.

– Похожи! Мы на них похожи, – сразу согласился Баширов, но на щеках его появился неровный румянец, выдавший задетое самолюбие.

– Естественно, мы же из узконосых обезьян! – по-доброму глядя на Баширова, я взглядом извинилась за собственное хулиганство. – Но это нисколько не умаляет достоинств вашей прекрасной мебели!

– Это всё заслуги Ирины!– холодно отозвался уязвленный Баширов. – Она выбирала, заказывала….

– Видимо, этот стол, – я взглядом указала на закуски и восхитительно красивый ягодный торт, – тоже её заслуга! Я не ошибаюсь, – всё домашнего приготовления?!

– Да, присаживайтесь!

Устраиваясь поудобнее в небольшом кресле у стола, я с беспокойством думала о том, что не знаю, как выйти из положения: вся обстановка в гостиной располагала к отдыху или задушевной беседе, а никак не к обсуждению серьёзных вопросов. Сделав над собой усилие, я всё-таки решилась начать разговор, ради которого приехала.

– Алексей Васильевич, я уже говорила Вам по телефону, что Сергей настаивает на том, чтобы я в этом году приняла участие в избирательной кампании Евгения Алфеева на пост губернатора.

Баширов добродушно посмотрел на меня, и в уголках его светлых глаз появилась догадливая улыбка, смутившая меня.

– Сергей говорит, – пояснила я, – что Алфеев уже дважды звонил ему. Он предложил брату возглавить один из его территориальных штабов. Но Сергей объяснил, что его собственную избирательную кампанию вела я, поэтому, если к кому обращаться за помощью, так это ко мне. Алфеев согласился подождать моего решения. Но я сразу, как только Сергей сообщил мне об этом, отказалась.

Баширов, разливая чай, молчал, тем самым побуждая меня к дальнейшему объяснению.

– У меня нет никакой необходимости и даже интереса участвовать в региональных выборах, – сказала я. – Во-первых, я уже договорилась с учредителями, что стану директором создаваемого в регионе нового медиа-холдинга. В него войдут деловая газета, несколько журналов и один из телеканалов. Правда, проект будет запущен только осенью.

Заметив вопрос, мелькнувший на лице Баширова, я пояснила:

– Из-за выборов! Если сейчас его запустить, он будет воспринят, да и использован как средство в предвыборной борьбе. Для меня такая отсрочка удобна. Мне пока необходимо сосредоточиться на подготовке младшего сына – Сашеньки к поступлению в институт. К тому же, я не знаю Алфеева, да и с регионом никак не связана. Но Сергей говорит: «Ты мол, всегда хотела поближе познакомиться с младореформаторами, так лучшей возможности и не придумаешь: Евгений сам приглашает, и времени у тебя предостаточно»!