Да, что-то с этим Алишером не то. Не похож он на ночного гуляку. Да и деревень рядом нет. Где девчонки-то?

Тем временем белая и оттого хорошо различимая во тьме фигура скрылась в шахте, не заметив «хвоста». Любопытство на этот раз настолько пересилило страх, что Петер, выждав несколько минут, отправился следом.

Посмотрим. Просто посмотрим…

За это ж не убивают?

* * *

Любопытство – первейшее качество, присущее авантюрным натурам. Мужик таковой себя и считал. Скажите, разве нормальный человек, которому всего, в общем-то, хватает, поехал бы на заработки в другую страну? Пусть даже в солнечную Италию. Хорошо, допустим. Но на кой, простите, было тащиться в абсолютно неинтересную с точки зрения наличия исторических достопримечательностей глушь? Чтобы устроиться на частную виллу разнорабочим? Да еще к кому! То ли пуштуны, то ли афганцы какие. Или таджики, может. Нувориши, в общем. Денег куры не клюют, а толком ими распорядится и то не могут…

Ерунда получается. Нет, честное слово! Дома реально все есть. Отец – пусть не самый крупный, но и далеко не мелкий бизнесмен. Промышленник. Петер, если б только захотел, мог запросто учиться в какой-нибудь Сорбонне, горя не знать. А через годок и в совет директоров. К папаше. Хочешь приключений? Мир посмотреть? Да ради Бога. Катайся, лазь везде, смотри. Причем на честно заработанные. Но нет.

Вместо того чтобы следовать протоптанной, если не сказать – утрамбованной, кожаными подошвами папиных модельных туфель дорожкой, Мужик-младший плюнул на карьеру, снял со счета все личные сбережения и отправился куда глаза глядят. Без всякого преувеличения. Мать чуть ни на коленях стояла, просила не делать глупостей. Но молодой разгильдяй остался в принятом решении тверд.

Путь к отступлению, конечно же, остался – мама с папой души не чаяли в единственном чаде, все б поняли и простили, как говорится. Однако Петер сдаваться не собирался. Не из той породы. Отец это хорошо понимал, потому лишь посмеивался в кулак и отговаривать сына даже не пытался. Помнил еще, как сам по молодости чудил. Как у его предков волосы дыбом встали… лет на несколько, а то и больше. Мол, ничего страшного, мать. Поболтается по свету, поглядит, как люди живут и что к чему в нашем мире, да и вернется. Дом – место зачарованное. Со времени поймет, что лучше его все равно не найти.

Хотелось покататься по России, но для этого надо было заморачиваться с визами. А Европа – вот она. Шенген. Сел на велик и…

Велосипед сломался километров через пятьдесят. Пришлось ловить попутку. Потом еще одну, потом…

В общем, Петер и сам толком не понял, как оказался через неделю во Флоренции. Ну, да. Красиво. Дома такие, памятники, соборы… Круче, чем в родной Праге, слов нет. Но все не то. И там, и тут одни туристы. Жизнь где? Да и сбережения таяли, как весенний снег. Подработать бы не мешало. Только не особо напрягаясь. И лучше на море. Сезон в разгаре. Совместить, так сказать, приятное с полезным. То есть, наоборот.

На запад или на восток? Адриатика или…

Монетка рассудила – запад. В Ливорно! А что, там порт. Хоть грузчиком на поденку. Здоровьем Бог не сильно обидел. И знание итальянского, как выяснилось на месте, не такое уж паршивое.

Но в Ливорно Мужик не попал. Водила первой же остановившейся на трассе фуры, сказал, что едет в Фоллонику. А это на море? На море, на море. А подработать там можно? Отелей полно, частных вилл хватает. Не дурак – найдешь что-нибудь. Отлично!

Дальше просто повезло.

Не успел Петер прибыть на место и толком оглядеться, как попал, что называется, в оборот. Ну, помог какой-то тетке корзины до старенького пикапчика донести, ну поинтересовался, где тут работу найти можно. А в ответ получил:

– Так давай к нам, как раз человек нужен. Хозяева тихие, платят хорошо. Работа? Ерунда всякая. Газоны в порядок привести, кусты подстричь, где стену подштукатурить, где подкрасить, еще что по мелочи. На рынок, опять же, съездить. Права-то есть?

– Есть.

– Ну и хорошо. Так как, поехали?

– Да запросто. Поехали…

Толстуху звали Анжелика. Работала она на загородной вилле «арабских шейхов». Была и за повара, и за экономку. Руководитель всего персонала, короче. Которого теперь, с Мужиком, аж три человека. Горничная еще. Да, молодая. Да, красивая. Но родная дочь нанимательницы. Так что, придется потерпеть. Или… Ну, ты понимаешь. Ха-ха-ха (три раза)…

* * *

Так Мужик и оказался в этом странном доме на побережье.

Тогда, пока тряслись по проселку на пикапе, он, казалось, узнал от Анжелики о вилле и ее обитателях все. И про подростка с двумя мозгами в черепной коробке, и про черную икру на обед, и про странный обычай ложиться спать ровно в одиннадцать, а вставать всегда в девять. Услышал он о круглой оливковой роще, о горничной – упоминавшейся выше дочери экономки, живущей сейчас на вилле – прекрасной, пусть и чудаковатой Элизе. Представь только, ей даже женихов лень искать… Говорили подробнее и об обязанностях. И о том, что работнику два выходных полагается. Раз в две недели. Нет, пополам, чтоб почаще, разбить не получится. А в остальном – не жизнь. Сказка. И даже апартаменты со всеми удобствами. Пусть и под самым чердаком. Плюс жалование. Действительно достойное, в родной Чехии за такое пришлось бы попотеть…

Проиграл ли он у судьбы в дурака, выиграл ли, когда попал в этот дом, – об этом сейчас, направляясь к пещере, Петер и думал… А надо было под ноги смотреть!

Ну конечно! Разве в такой темноте растянутую веревку увидишь? Черт! Теперь фонарь под глазом обеспечен. Плевать. Что делать? Ноги уносить, пока белый не услышал? Или…

Поздно. Услышал-таки. Более того, сцапал, гадина.

Петер сидел, привалившись спиной к гладкому стволу старой маслины, и не мог пошевелиться. Нет, его не связали. Просто тело словно паралич разбил. Или не словно?

Белый отошел. Стоял чуть поодаль, у края пещеры. Наблюдал, вредитель, как добрый человек от ужаса помирать собирается. Нда… Попахивало не оливковым маслом. И не апельсинами. Отнюдь. Самое ужасное, что зловоние шло не откуда-то со стороны, а от самого Мужика. От испуга навалил в штаны. Какой позор!

Кричать, ясное дело, бесполезно. Если и получится, кто услышит? В этом гадском доме все спят, пока их дитятко по пещерам лазит. Нет уж, лучше сидеть тихонечко да пованивать… Тьфу! Ай, будь что будет.

Тем временем белому, видать, надоело смотреть на испуганного шпиона, и он снова исчез в пещере. «Повезло, что сразу не придушил, – подумал Петер. – Надо б напрячься и сделать ноги. А завтра слинять из проклятого дома куда угодно, лишь бы до города добраться. Деньги есть, свалить домой – дело техники».

Однако не тут то было. Паралич, разбивший тело, отпускать за здорово живешь не собирался. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже язык будто отсох – совсем не чувствуется. Проклятье! И этот еще… Куда он пошел? Не за оружием ли? Вдруг он – маньяк. А в пещере… эта… пыточная? Такие подонки убивают медленно. Наслаждаются, сволочи. Иголки под ногти, окурки в глаза, пакет на голову… Потом, когда натешится, в ту же пещеру и скинет. Может, там на дне таких уже холм целый. Полуразложившийся. Ф-фу, мерзость…

Черные мысли неожиданно прервались. Конечности налились теплом и обрели былую силу. Почти былую. Мужик, елозя спиной по стволу, поднялся. Белый стоял прямо напротив. Черт, откуда он взялся? Только что в пещеру нырнул. Хорошо, что не взял ничего – ни ножа, ни топора, ни аккумуляторной дрели. Дать ему в рог? Черт, руки дрожат…

– Ступай вон… Инкарнатор велел тебя отпустить. Возвращайся на виллу, но уезжать не смей. Даже не мысли о побеге. Везде тебя найду. Уясни и запомни: нет на Земле места, где ты мог бы укрыться. Прага, улица… – белый назвал его домашний адрес, – тем более, не вариант. Разве что могила…