– Я жду внизу в машине, – коротко бросил парень, уже наперед зная, что если начнет спорить, то непременно сорвется, чего делать при Лисе не стоило. – Бери сумку и спускайся.

– А вещи?

– В выходные заберем нужное.

Был серьезный шанс, что Вика не примет его ультиматум, и Данил не сомневался, что ее верная подруга приложила к этому максимум усилий, будто одержимая чужими ссорами и разрушенными жизнями. Но не прошло и десяти минут, как мелодично звякнул домофон и девушка, обиженно понурив голову, поплелась к машине, волоча за собой большую спортивную сумку. Данил открыл багажник, но не стал выходить, чтобы помочь ей с вещами.

– Что это было? – возмутилась она, наконец, устроившись на сиденье рядом с водителем. – Ты не в духе? Это у меня сейчас похмелье, не у тебя. Мне плохо.

– Бедняжка, утомилась бегать из клуба в клуб? – Машина тронулась с места, слишком агрессивно вырвавшись с подъездной на главную. – Или коктейли были не вкусные?

– Чем я такое заслужила? – Хоть ее голос и звучал громко и грубо, можно было различить верхние истеричные нотки, обычно ведущие к бурному потоку слез. – Все же было хорошо. Это из-за Василисы?

– Я не буду притворяться, что в восторге от нее.

– Она – моя лучшая подруга.

– Она твоя самая большая проблема.

– Не говори так. Она очень переживает за меня. И за наши отношения.

Данил не сдержался, закатив глаза и тяжело вздохнув:

– Было бы лучше, если бы она перестала за них переживать. И вмешиваться в них перестала тоже.

– Ты завидуешь нашей с ней дружбе? Это практически сестринские узы.

«Скорее паразитизм», но вслух он этого не сказал.

– Это из-за вчерашнего вечера?

Определенно, было уже теплее, практически горячо.

– Мы отмечали наше воссоединение. Лиса так за нас радовалась. Радовалась вместе со мной.

Это стало последней каплей. Данил и сам не понял, как его рассудительное спокойствие в один короткий миг пошло трещинами и рассыпалось под натиском других, более сильных эмоций. Он даже не пытался найти им определение, поддавшись внезапной вспышке. С силой ударив рукой по рулю, Данила, чертыхнулся, резко уходя в обгон и едва не теряя управление над машиной.

Вика испуганно вскрикнула, вжавшись в сидение:

– Спятил?

– Ты и правда считаешь, что во всем виноват только я один?

Девушка смотрела на него со смесью раздражения и удивления.

– Ну, в этой машине только ты ведешь себя как полный придурок.

– Ну, тогда расскажи этому полному придурку, как ты провела прошлую ночь. – Следить за дорогой было все сложнее, поэтому Данил сбавил скоростью, свернув на ближайшую парковку. – Или эта та информация, которая проходит под грифом «личное пространство»?

– С чего вдруг тебя это так интересует? – Девушка сцепила руки на груди, оскорбленно надув губы. – Мы выпили пару коктейлей, потанцевали и вернулись домой.

Не сдержавшись, мужчина коротко хохотнул:

– Как скучно ты живешь.

– Так в чем проблема?

– В том, что я отлично знаю, что такие девушки как ты за коктейли сами не платят.

– Так ты ревнуешь из-за того, что меня угостили коктейлем? Серьезно?

Данил не был уверен, что хочет продолжать этот разговор. Его не покидало чувство отвращения, словно они копошились в грязи, пачкаясь все сильнее и не желая выбираться из этой зловонной ямы. Правда была достаточно очевидной, но совсем ненужной.

– Ты должна решить с кем ты хочешь быть. С кем тебе лучше. Я не собираюсь играть в «Каштанку» и ждать, к кому ты в этот раз побежишь.

– Лиса – моя подруга.

– А друзья Лисы – твои друзья.

В ее глазах мелькнуло понимание, на секунды те будто потемнели, потеряв свет. Лицо девушки разом осунулось, губы сжались в тонкую линию, придав ему еще большую строгость.

– Кто тебе сказал?

– О чем? О вашем эскорте?

– Ты следил? – вспылила она, и если бы не ремень безопасности, подскочила бы на месте от возмущения. – Ты мне не доверяешь?

– Мир очень тесен, – хмыкнул Данил, стараясь держаться спокойно, но чувствуя, как заломило мышцы от напряжения. – И в нем полно «добрых людей», желающих нам только лучшего.

– Кто это был?

– Могу спросить тебя о том же.

– Просто друзья Лисы, – она нервно тряхнула темными короткими волосами. – Мы же не могли идти одни. Вдруг бы что-то случилось.

– Девичник, говоришь?

– Мы встретили их случайно, у клуба, – на смену нападкам пришли оправдания. – Лиса многих знает в местных кругах. Просто знакомые.

Мужчина скептически хмыкнул. Он не хотел ничего знать, а уж тем более не нуждался в подробностях. Его молчание Вика расценила по-своему:

– Ты мне не веришь?

– А должен? Не думаешь, что начинать отношения со лжи не совсем правильно?

– Я не лгала тебе.

– Но и правды не говорила.

– И что, я должна извиниться, что пошла с подругой в клуб?

– Мне не нужны твои извинения. – По правде говоря, он вообще не видел смысла в пустой болтовне. – Я больше не хочу вранья и недомолвок. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, хватит что-то делать за моей спиной.

Ему очень хотелось верить, что девушка понимает, о чем он говорит. По крайней мере, ее молчание давало на это большие надежды. Какое-то время Вика отрешенно смотрела в окно, и лишь дрожащие пальцы, нервно теребящие застежку молнии на спортивной мастерке, выдавали ее внутреннюю борьбу.

– Наверное, я должна извиниться.

«Наверное» неприятно резануло ухо, но Данил решил ее не перебивать, и так понимая, насколько тяжело ей было признавать свои ошибки.

– Я не хотела, чтобы так вышло. А тем более, не хотела тебя обманывать. Это был просто поход в клуб. Парни просто угостили нас коктейлями, я что, отказываться должна была? Я хорошо отдохнула за их счет, сказала спасибо и поехала домой. Я вообще очень вежливая.

Мужчина не смог сдержать улыбки, Вика улыбнулась ему в ответ.

– Мы «гуд»?

– Разве это называется не «развести на деньги»? – Ему даже стало немного жаль парней, которые потратили вечер впустую, пытаясь споить умудренных клубной жизнью красавиц.

– Нет, я думаю, это означать принимать посильную помощь от благородных меценатов.

– Будь только с этим осторожней, – многозначительно вскинул бровь Данил, – всякому альтруизму может наступить предел.

Вика лишь согласно кивнула, улыбнувшись немного грустно и виновато. Конфликт был исчерпан, оставив после себя только странное опустошение, холодящее в груди где-то в области сердца. Всю дорогу домой они молчали, стараясь не смотреть друг на друга, борясь с чувством неловкости. Но в этой тишине хотя бы не было недосказанности.

Но оказавшись наконец дома, Данил не смог отрицать едва ощутимые перемены, произошедшие с его уютной холостяцкой квартирой – та словно ожила, став не просто просторной коробкой, с надежными замками, где можно было отдохнуть от внешнего мира. Теперь у нее появилась душа. С возвращением Вики в эти стены вернулся уют, какое-то мистическое тепло, дающее чувство защищенности. Он не понимал, почему беспорядок и куча девичьего хлама сейчас вызывали у него такое умиление.

– Я рад, что ты вернулась. – И это было чистой правдой.

– Я рада вернуться. – Она подошла ближе, приобняв его за талию и приподнявшись на носочках, чтобы поцеловать. – И когда у меня перестанет так адски болеть голова, я тебе это докажу.

Когда девушка скрылась в ванной, Данил некоторое время задумчиво вертел в руках свой телефон, не уверенный в том, что собирается сделать. Но все же открыл список звонков, зацепившись взглядом за номер Насти. Ему стоило оставить девушку в покое, но его не отпускало чувство тревоги. Как бы безобидно не выглядел тот паренек, его поведение говорило о серьезных психических проблемах. И если Настю все устраивало, то он сам не хотел стать объектом его мании, а тем более, позволить ему преследовать Вику. Если угроза была реальной, стоило узнать о ней побольше.

Несмотря на обеденное время, в кафе было немноголюдно. Не удивительно, ведь небольшое открытое патио затерялось среди узких улочек старого города, в самый разгар лета укрытое от любопытных глаз плотным занавесом из вьющегося зеленого плюща с редкими, но крупными гроздьями сиреневой глицинии. Запах свежезаваренного кофе здесь смешивался с нежным цветочным ароматом, что придавало этому месту какое-то особое очарование. Немного фантазии и шумный озабоченный мегаполис исчезал, давая передышку от душащего смога и мельтешащих пред глазами людей.