Во время тамбовской ссылки (1895–1899 гг.) В. М. Чернов активно участвовал в создании крестьянских организаций, первых в России. Именно он написал устав «Братства для защиты народных прав», в котором говорилось о необходимости наделения крестьян землей за счёт помещиков. Тогда началась его публицистическая деятельность. Публицистические и теоретические статьи В. Чернова все чаще появлялись в журналах «Новое слово», «Начало», «Русское богатство». Не случайно по окончании ссылки он оказался центром эсеровской эмиграции, стал бессменным редактором «Революционной России» (1902–1906 гг.). На страницах этой газеты и в своих статьях «Характер современного крестьянского движения» и «Социализация земли и кооперация в сельском хозяйстве», а также в теоретико-методологических работах «Маркс и Энгельс о крестьянстве: историки-критический очерк», «Философские и социологические этюды», «Социалистические этюды», и др. В. Н. Чернов обосновал концепцию неонародничества и основные программные идеи. Обращение при этом В. Н. Чернова к критике марксизма было не случайно; кстати, оно было оценено российскими социал-демократами как смыкание «с ревизионистским течением в Германии» («бернштейнианством») [10].
Действительно, на протяжении всей своей жизни Чернов неоднократно возвращался к социологической схеме Маркса, особенно столкнувшись, по его словам, со «страшной крестьянофобией» в социал-демократических кружках России и бросившись «в бой с марксизмом, аппелируя к самому Марксу» [11]. Не отрицая достоверности некоторых элементов его учения (о капиталистическом промышленном производстве), Чернов признал неоправдавшимися многие выводы Маркса: жизнь не подтвердила его предположений о гибелимелкого крестьянского хозяйства, которое и в России, и в Европе на «тройное проклятие» ответило тройным «взрывом»: не ликвидировалось, не пауперизировалось, кооперировалось; не была дооценена «живучесть капитализма» и, наоборот, переоценено его «диалектическое самоотрицание»; назвав «Манифест» Маркса «кораном ортодоксии», Чернов упрекнул марксистов в неразработанности конкретных мер по переходу к новому социальному обществу и переоценке возможности автоматического самопревращения капитализма в социализм (будет «дело социализма в шляпе») [12]. Чернов не ограничился критикой марксистской схемы, но и обосновал необходимость учета специфики пути к социализму для крестьянства, а именно используя его традиционные взгляды на землю (общинное владение землей и тягу к корпоративизму), тем самым добиваясь развития крестьянских хозяйств и их приобщения к новой цивилизационной форме.
Работы В. М. Чернова этого периода и, прежде всего его «Этюды…»,– это попытка серьезного научно-философского синтеза в обосновании доктрины неонародничества. Этот синтез можно представить условно в виде нескольких принципиально важных положений: а) выделение, вослед за теоретической традицией народничества особой роли личности (индивидуума, от интересов которого, по его мнению, полностью абстрагировался марксизм), но не пассивно воспринимающей, а активно реагирующей на события; отсюда «творческая мощь социального целого окажется не обратно, а прямо пропорциональна развитию творческих потенций всех отдельных личностей; но все-таки главное – это «психология субъективной стороны человеческого духа» [13]; б) для планомерного воздействия на стихийно сложившиеся формы общественной жизни нужна революционная партия, обладающая научным эволюционным мировоззрением, живым воплощением исторического творчества, партия именно как конгломерат личностей; в) научно-эволюционное мировоззрение, по В. М. Чернову, предполагало органическое сочетание строго научного анализа действительности с выработанным на его основе общественным идеалом, в основе которого должна была лежать, в первую очередь, моральная санкция и который должен был соответствовать «святая-святых» – человеку; именно вокруг него должны формироваться в известном рациональном порядке все стремления и помыслы; отношение к общественному идеалу должно было быть как к некоему символу веры (здесь проявилось влияние на В. М. Чернова известного либерального народника Н. К. Михайловского).
Таким образом, здесь четко прослеживается гуманизм неонароднической традиции, заложенный в трудах его главного теоретика, а именно, особое отношение к личности и принципиальный отказ от классового подхода марксистов, от градации различных социальных групп по степени сознательности, сплоченности и организованности и т. д. Ведущим политическим термином эсеров стал термин «трудовой класс», в который они включали рабочих, крестьян и демократическую интеллигенцию. Позднее, уже в эмиграции, В. М. Чернов высказал мысль о расширении образности советского герба за счет включения в него трех элементов: серпа, молота и книги.
В вышеприведенных трудах В. М. Чернова, а также в четырех написанных им проектах программы партии и комментариях к ним, особенно к 4-му [14], были разработаны экономические основы концепции неонародничества. В отличие от либералов и марксистов, сосредоточившихся преимущественно на апологетике российского капитализма, В. М. Чернов одним из первых в России поставил вопрос о типе капитализма в России и, более широко, о типе капитализма в преимущественно аграрных странах. В поисках ответа Чернов выявил некоторые существенные особенности капиталистической эволюции в России. Важнейшую он видел в преобладании негативных последствий (анархия производства, кризисы, обнищание трудящихся) этого способа производства над позитивными (экономический прогресс, концентрация, высокая организованность). «Мы сказали себе, что основная особенность русского капитализма – переразвитие, гипертрофия его “шуйцы” над его “десницей”, его отрицательных, разрушительных, дезорганизующих сторон над сторонами положительными, созидательными, организующими. Но, вместо того, чтобы базировать что-то на олицетворении этого дефицита, – городском босяке и интеллигентской богеме – мы сделали другой вывод: не только есть света, что в капиталистическом окошке; надо в некапиталистическом мире, т. о., прежде всего, в мире крестьянского труда, искать самостоятельных ростков объединения, обобществления труда и собственности, надо естественную программу требований борьбы настоящего, коренного, индустриального пролетария объединить, гармонически слить с такой же естественной программой требований и борьбы настоящего, коренного трудового крестьянства» [15].
Таким образом, признавая капитализм в России, Чернов не абсолютизировал его, видя в экономическом и общественном укладе страны смесь капиталистических и некапиталистических элементов. В этом состояла суть теоретической парадигмы неонародничества и его сильнейшая сторона. Чернов воспринял у классического народничества идею некапиталистического развития. Но опять же отказался от одностороннего подхода предшественников. Подход Чернова интересен и тем, что он обратил внимание на значительную разницу в темпах и главное – в типах промышленной и аграрной эволюции страны в начале XX века. Признавая победу капитализма в промышленности и городе, он отстаивал способность крестьянского хозяйства успешно сопротивляться капитализму, к некапиталистической эволюции. Таким образом, Чернов воспроизвел формулу классического народничества – некапиталистический путь, но в усеченном варианте – лишь применительно к аграрному сектору. Это было много реалистичнее, чем абсолютный отказ видеть элементы нового способа производства в России. Постановка вопроса капиталистической эволюции России, отказ от абсолютизации как капиталистического, так и некапиталистического уклада и ряд других идей должны найти место в сокровищнице российской общественной мысли.
Также это может быть отнесено и к центральной программной идее эсеровского народничества, автором которой опять же был В. Чернов – социализация земли. Ее суть заключалась в переходе земли не в частную собственность и не в собственность государства, а «в собственность всего общества и в пользование трудящихся». Мелкое крестьянское трудовое хозяйство способно противостоять крупному, потому что оно идет к развитию коллективизма через общину и кооперацию. В кооперации В. Чернов увидел возможность сохранить «общинный дух» уже без общины в ее архаическом виде. Необходимым условием реализации этой возможности должны были быть ликвидация помещичьего землевладения, переход земли в общенародное достояние и ее уравнительное перераспределение среди крестьян. Несомненно, что аграрная теория Чернова была демократически ориентирована, и более того: она должна была стать противовесом большевистской идее национализации, т. е. огосударствления земли, что, по мнению Виктора Михайловича, неминуемо вело бы к усилению централизации и бюрократизации власти, чем всегда «грешили» большевики. И не случайно в программе партии социалистов-революционеров, ее «народно-хозяйственной части» содержался специальный (пятый) пункт, предостерегавший против «государственного социализма» и возможных попыток его установления «правящей бюрократией» в будущем [16].
