Захлопнув за собой дверцу, Лесь сказал:

– Пойми, Иван, одно дело – учиться у деревенской знахарки. Ничего там сложного нет в травах и настоях, любой сможет, кроме разве что совсем дураков. Другое – у меня. Если не сможешь – сгоришь, а ты не сможешь. Тебя насквозь видно. Сам о смерти просить станешь, а она еще подумает, приходить ли.

– Дык я…

– Ты в Москву три дня назад на чем приехал?

– На “Запорожце”.

– А уехал на чем?

– На “Ниве”.

– Вот и радуйся жизни и тому, что ты мне ничего не должен.

– Да я ничего…

Они ехали еще часа два. Машина свернула с широкой трассы на узкую асфальтированную дорогу, потом пошла гравийка и наконец она остановилась прямо посреди леса. Лесь молча вышел, кивнул Ирине: “выходи”. Она тоже выбралась наружу. “Нива” фыркнула выхлопной трубой и уехала. Они остались одни.

Лесь долго стоял, глядя в лес и к чему-то прислушиваясь. Было тихо. Только птицы пели, да в траве стрекотали кузнечики. Наконец о сказал:

– Пойдем.

И первым пошел через дорогу. В траве обнаружилась узенькая тропка, на которую они и свернули. Тропа причудливыми зигзагами петляла между кустов и деревьев. В какой-то момент Лесь остановился и буркнул:

– Пошутить решил, что ли? Ну я тогда тоже пошучу!

– Что? – переспросила Ирина.

– Ничего. Я не тебе. А ты сними платье, выверни его наизнанку, да надень снова.

– Зачем?

– Затем! – он покосился на нее через плечо. – Делай, что говорю!

Она поставила сумочку на землю, стянула платье через голову и сделала, как он сказал.

– Все.

– Хорошо. Пошли дальше.

Они двинулись по тропе дальше. Странно, но петлять она вроде бы стало меньше, спрямилась, да и кустов поубавилось. В кронах деревьев зашумел ветер. Лесь поднял голову и сказал:

– Что, не нравится? В следующий раз не будешь баловать.

– Я?

– Не ты. Леший местный. Скучно ему, а тут люди пришли. Меня он не мог не узнать, но решил поводить по лесу, покуражиться. Тропу заплел, следы спутал. Это же звериная тропка. Ее закружить проще простого.

– А платье зачем?

– Не любит он беспорядка – вот и сердится. Ему теперь не до шуток.

– Может быть, обратно его вывернуть?

– Не нужно. В следующий раз думать будет, прежде чем что-то сделать. Всерьез напакостить он нам не решится, да и ростом он не вышел, чтобы мне пакостить.

Ветер опять зашумел, раскачивая сосны. В лесу будто бы потемнело.

– Я думала, что лешие только в сказках бывают.

– Сказки люди придумывают. Берут то, что есть и сочиняют, чтобы пострашнее было. Потом сами же и боятся.

– Значит он на самом деле не страшный?

– Ты его и не увидишь. Чего же бояться? Ладно, переодень. Он все-таки не со зла, а от скуки. Тебя он теперь запомнит, вредить не будет.

Она снова на ходу вывернула платье. Прислушалась. Ветер все так же шумел в кронах. Успокоился он, или нет? А может быть, Лесь ее разыгрывает?

Тропинка вынырнула из леса на опушку и теперь шла вдоль неглубокого ручейка. Ей сразу захотелось пить. Да и время уже шло к полудню, а вместо завтрака у нее было всего несколько глотков парного молока. Что ей мешало попросить остановиться у магазина, когда были в городе? Эх, задним умом медведь умен…

– Скоро придем, немного осталось, – сказал Лесь через плечо. – Ты сними туфли, без них проще будет.

Без обуви идти действительно стало легче, да и тропка мало помалу превратилась в хорошо утоптанную тропу. Люди здесь явно ходили частенько. Большое поле за ручейком было распахано и там колосилась то ли рожь, то ли пшеница, а может быть и вообще овес. Ветер качал ее, по полю то и дело пробегали волны.

– Лесь?

Он повернул голову.

– На поле тоже кто-нибудь вроде лешего живет?

– Не на каждом. На этом трактор ходил. Кто там жить будет после бороны? А так – бывает.

– Как их зовут?

– Не надо их звать. А называют – кто как хочет. Полевиками, полуденницами иногда. На самом деле это просто мелкие, глупые бесы-анчутки. Им до людей обычно дела нет и как их называют – им без разницы.

– Везде кто-то есть, да?

– А ты как думала? Где люди – там такого меньше, но все равно есть. Они конечно человеку никакие не враги, иначе бы не жили рядом. Зря их так боятся.

– А черти?

– Что ты про них знаешь?

Голос Леся звучал весело. Ирина пожала плечами.

– Ну… Они с рогами. Черные. Мохнатые.

– Корова тоже с рогами, черная и мохнатая. Молоко утром вкусное было?

– Да. Тогда кто они?

– Вот придем – я тебе Библию дам. Садись и читай. Найдешь там что-то про чертей – скажешь мне.

– А как же Сатана?

– Что Сатана?

– Ну он тоже черт, или нет?

Лесь громко рассмеялся.

– Ты про искушение Иисуса хотя бы слышала? Про то, как он постился в пустыне, а в конце поста к нему Сатана явился и предлагал поклониться ему.

– Нет. То есть давно, не помню уже.

– Вот такие вы, городские, и есть. Ничего толком не знаете, но обо всем судите. Разве стал бы он с нечистью разговаривать? Нету никаких чертей. Ни черных, ни рогатых, ни лысых в крапинку. Забудь про них. Правду говорят: страх от невежества.

– А Сатана есть? Кто он тогда?

– Конечно есть. Куда же ему деться? Он царь над всеми сынами гордости, лжец и отец лжи. Этим все сказано.

– Не очень понятно.

– Конечно. Куда тебе понять?

– Вот и пришли. В прихожей ведра стоят. Сходи к роднику, за водой.

За водой!? Ирина смотрела, как Лесь вытаскивает веточку из дверных петель. Замка не было. Небольшая изба-пятистенок стояла в одиночестве на большой лесной поляне. Бревна, из которых она была сложена, почернели от времени. Из щелей между ними торчал мох. Только крыша, покрытая оцинкованной жестью, выглядела новой и весело блестела на солнце. Электрических проводов заметно не было. Как он тут живет?

Она спросила:

– Где здесь родник?

– Видишь ту тропинку? Прямо к нему выведет.

У порога был врыт в землю большой круглый камень. Дверь открылась без скрипа, петли были хорошо смазаны. В маленькой прихожей и правда стояли на лавке два больших пустых ведра, а рядом с ними висел на гвоздике маленький ковшик.

– Нет ли ничего на плечи накинуть? А то я в платье…

– Есть. Там на гвозде куртка висит. Одень ее.

Все-таки дорога сюда была. Две еле-еле видимых колеи заканчивались у сваленной рядом с сараем кучи дров. Лесь подошел к ней, выбрал один чурбак и махнул стоящим здесь же тяжелым колуном. Половинки с громким треском разлетелись в стороны.

– Что смотришь? – спросил он, не оборачиваясь.

– Первый раз вижу, как дрова колют.

– Так ведь огонь сам по себе гореть не будет.

…

До родника было совсем близко. Вода стекала по красной глине невысокого обрыва, собиралась в деревянный лоток, по нему лилась струйкой в траву и там собиралась в небольшой водоем. Под эту струйку она и подставила ведро. Обернулась и увидела подходившую к ней пожилую женщину с двумя ведрами на коромысле.

– Добры дэнь, – поздоровалась та с сильным акцентом. – Вы хто будете?

– Я к Лесю приехала, – ответила она.

– К лэснику? Зразумела. Вы кем ему доводитесь?

– Учиться у него буду.

– Лэсное дело, значит? То хорошо. А я с деревни, с вески. Сюды по воду хожу. Вода тут гаючая.

– Какая?

– Ну хорошая, значит. Целебная.

Она еще тараторила о чем-то, мешая незнакомые местные слова с русскими, но Ирина ее не особенно слушала. Выходит, местные Леся знают, как обычного лесника, или егеря и нисколько не боятся. Вот и женщина эта приезд на учебу восприняла совершенно нормально. Студентка на практике – что такого? Деревня, значит, тут рядом… А самое смешное, что она действительно заканчивала лесохозяйственный. Стоп! Ведь распределение же осенью будет, а я тут с ведром бегаю!