— Спровоцировать течку так рано! Вы без сомнения пара! — проворчал Гилл, потирая шею. — Пошёл я спать, а за мальчика отвечаешь головой, Лив! Смотри, чтобы не удрал!

Молодой барс уже охаживал бархатным языком сладкую морду своего котика, тёрся о него, покусывал за шею, щёки и загривок. Пантера музыкально урчала, словно в её горле оставили диковинный инструмент с серебряными струнами. Наконец, барс зашёл с тыла и резко вскинулся на спину и крестец партнёра, прижимая его к земле. Римм, повинуясь древнему, как мир, инстинкту, отвёл в сторону упругий хвост и лизнул морду альфы прямо в довольную оскаленную пасть… Над головами кошек просвистел тяжёлый арбалетный болт…

— Окружайте их! — хрипло каркнул прокуренный голос вожака. — За головы предателя и последнего из рода Ляшеров нам хорошо заплатят!

Из-за деревьев высыпало человек двадцать, дурнопахнущих, с разбойничьими рожами. Одни держали арбалеты, другие крепкие сети с острыми крючками. Все низкопородные кошаки, не способные выстоять без оружия. Римм подобрался всем телом, Лив, невольно, залюбовался на своего отважного котика и выпустил кинжалы смертоносных когтей.

— Глупцы, напавшие на барса во время спаривания, вы хоть понимаете, что сделали? — исторгло горло Лива Крайта. — Если у мальчика хоть царапина будет…

В ту же секунду Римм отскочил в сторону и довольно ловко, иначе получил бы ранение в плечо.

— Они не шутят, любовь моя! — промурчала пантера. — Мы не нужны им живыми.

— Умная кисонька! Жаль пускать тебя в расход, не нашпиговав предварительно котятами! — просипел патлатый жилистый разбойник, видимо, управляющий этой шайкой. — Тебя-то можно и живым доставить! Новый король Миурис красивых омежек, ох, как любит! Как ты на мамку похож! На королеву Присси у всех стоял! — подонок мерзко оскалился.

Римм дёрнулся было на говорившего, но барс навис над ним, не позволяя сделать бросок.

— Не поддавайся на провокации, Малыш.

Внезапно Риммуас шевельнул чувствительным влажным носом, повёл ушками и замурчал еле слышно:

— Лив. БЕДА. Ты нужен Гиллу. Его обманули. Заманили в ловушку под горой. Он в яме. Ранена задняя лапа. Иди! Со мной не сделают ничего. Я нравлюсь вожаку. Он слишком алчен, чтобы меня потерять. Беги! Прошу!

Лив красивым мощным прыжком исчез в зарослях орешника. Ему в след запоздало полетело две стрелы. Разбойники выругались. Но вожак как-то мерзко усмехнулся, поглядывая на оставшуюся желанную добычу.

— Тебя бросили, котёнок? Твои альфы-неудачники и о себе не могут позаботиться.

Римм, молотя себя по бёдрам хвостом, подошёл к мужчине и вдруг потёрся об его ноги. Тот сглотнул и осторожно погладил пантеру по голове.

— Славная кисонька! Ласковый какой! Как же порешить такое сокровище? Совсем плохо с башкой у нового короля!

Римм смотрел на разбойника влажными полными истомы глазищами, тихо и грустно мурча.

— Перекинься, кисонька, хочу осмотреть тебя, как следует! — хрипло прошептал мужчина, обнимая зверя за шею.

Римм тыкался мокрым носом в лицо теряющего разум вожака шайки и мучительно обдумывал свои действия, выигрывая время. В теле пантеры мальчик был в большей безопасности, был крепче и сильнее, но в слабости тоже была сила. На глазах изумлённых разбойников на траву плавно опустилось измученное грациозное белое тело, прекрасное в своей беспомощности и наготе. В чудных глазах мальчика стояли слёзы, он заломил изящные тонкие руки:

— Прошу не причиняйте мне боли! — простонали алые губы, дрогнули, и разбойники потеряли головы.

— Разошлись! Тут всё понятно! — рявкнул вожак.

— Хлебало завали! Или решил заграбастать куколку себе?! — возмутились остальные. — Раскладываем его по очереди и все дела! Негрубо, как он и просил! — подонки захохотали.

Риммуас сжался. Теперь всё зависело от Главного. Глаза вожака сузились.

— Кто-то здесь хочет потягаться со мной? — недобро спросил мужчина, обводя всю шайку пытливым взглядом. — Совсем нюх потеряли?! Забыли, как шарились по помойкам, поджав хвосты? Кто вас кормит и крышует от охраны? Или…

Разбойники оскалились.

— Мы всё твоё добро сполна отработали! А от твоих пинков и зуботычин до сих пор бока болят!

Слово за слово перепалка быстро переросла в резню. Разбойники распалились не на шутку. На земле уже истекали кровью первые жертвы, кто-то испускал дух под вой и рычание бывших подельников. Вскоре остались лишь четверо удачливых молодых и довольно крупных мужчин. Они-то и подошли к Римму с горящими глазами:

— Ну, вот все и решилось, сладкий принц! Сначала мы доставим друг другу удовольствие, а потом мы твою красивую головку отнесём Королю Миурису и получим награду.

— Зачем… убивать? — тихо спросил Римм. — Отпустите. Повелитель Седых Гор тоже небеден.

— Старого барса уже завалили! — осклабились разбойники. — И племянничка, что рванул его спасать — тоже!

— Нет! — мальчик облизнул побелевшие губы, поднимаясь на ноги. — Они не могут так просто умереть… Гилл и Лив сильнее смерти.

— Они оба тебя имели, похотливый маленький котик? — спросил один из мужланов и приподнял лицо мальчика за подборок. — А кто был лучше?

— Вам до них не дотянуться! — сильная пощёчина сбила Римма обратно на землю.

— Сучонок! — прошипел ударивший, кривя губы, — твои барсы тебя не спасут! Закровишь так, что позавидуешь умершим! Держите его, ребята!

Но Риммуас лениво повёл плечами, потрогал разбитую губу, облизнулся. Мужчины замерли: зрачки в фианитовых глазах стали вертикальными, челюсть уже выползала вперёд, и по тонким рукам струились ручейки мускулов. Боевая трансформация котика была великолепна. Минута, и Риммуас Ляшер совершил своё первое убийство. Разбойник с вырванным горлом отлетел в кусты. Сила оборотня в его первом обороте не поддаётся пониманию. Гибкий и крепкий, как стальной прут, мальчик двигался, словно танцевал. Мужчины в ужасе и восхищении просто встретили свою смерть. Римм рухнул на траву, как во сне осматривая обагренные кровью когти на руках, глотая эту же кровь, наполняющую горло, и утробно заурчал.

— Котик… Римм, эй? — сзади осторожно подбирались барсы.

От них тоже пахло смертью. Гилл хромал, но уже заканчивал регенерировать. У Лива были полудикие глаза, а в груди клокотало рычание. Риммуас подобрался и выдал предостерегающее «мра-а-ау». Он плохо оценивал реальность сейчас, но запах молодого барса с золотыми глазами был ему знаком и влёк так же сильно, как запах свежей крови.

— Прости, Лив! Но тут нам на двоих работы хватит! — прорычал Гилл, принимая боевую трансформацию. — Таких горячих у меня ещё не было! Если котёнок меня не оттолкнёт, то не обессудь! Обещаю… без узла!

Оба доминанта напали на омегу с двух сторон, не давая возможности распустить когти и зубы, но Римм щедро отметил обоих.

***

Под утро, широко зевая и вяло зализывая глубокие царапины на руках, Гилл с нежностью посмотрел на сцепленную отличным узлом молодёжь, сыто дрыхнувшую в его ногах. Риммуас сбросил всю дикую энергию и теперь был прелестным вымученным неистовым сексом мальчиком. Лив словно врос в любимого сзади, занимая все впадинки изящного тела и обнимая огромными сильными руками. Гилл вспомнил, какую знатную затрещину получил от племянника, когда, не удержавшись, чуть не выпустил собственный узел внутри омежки. А как малыш славно и сладко стонал, как метался зажатый великолепными мускулистыми телами барсов! Как податливо нежны были его губы и бёдра! Гилл с рыком выпустил досаду и погладил божественно длинную округло-тонкую ножку. Он помнил, как она обвила его торс, когда Повелитель Седых Гор яростно вколачивался в узкую пылающую жаром глубину, собирая жалобные стоны омеги жадным ртом. Но Лив! Лив был ещё более ненасытен в любви! Мальчик просто изнемогал под напором молодого барса! Гилл с гордостью потрепал смоляную гриву племянника, он чудом не потерял своё хозяйство, когда Лива захлестнула слепая ревность, ибо Гилл довёл Римма до глубокого умопомрачительного оргазма. Малыша трясло несколько минут, он сжался в комок, закатывая глазки, и Лив не сдержался, полоснул когтями по животу Повелителя, тот еле успел увернуться. Второй удар чуть не свернул челюсть, и Гилла с набухающим узлом отбросило от омежки метра на три.