— Может… скорую, пока не поздно? — предложил Колян.
— Погоди ты, паникёр! По каждому поводу эскулапов вызываешь? Припрутся какие-нибудь интерны! — Анна ещё раз обтёрла горячее пухленькое тельце и, прижав малыша к груди, запихнула ему поильник. — Давай, мой хороший! Вот, молодец! Пей больше! Мить, дай и мне водички!
От температурящего малыша над верхней губой Анны скапливался пот. Без косметики и растревоженная, она выглядела моложе и милее, спрятала стерву поглубже и теперь просто стала женщиной. Нюха жадно выпила принесённый юношей стакан.
— Фух! Кажется, помогает! — со счастливой улыбкой произнесла Аня десятью минутами позже. — Потеть начинает, давай сухую рубашку! Мить, ты меня слышишь?
Дима, как зомби, пошёл выполнять распоряжение: он опять поддался панике, и Николай видел его беспомощность в такой напряжённый момент. А Анна, наоборот, блистала на Митином фоне. Глядя, как юноша переодевает ребёнка, Гольдарова толкнула Коляна в плечо.
— Хороший у тебя мальчик, Фролов! Но… не для тебя такие заморочки. Подумай как следует! — и добавила, повышая громкость на пять делений: — Сидеть мне тут смысла нет! Температуру измеряйте! А утром вызывайте детского врача.
***
Николай забрал пустую бутылочку у Дани и вышел из спальни. Слава богу, у второго близнеца никаких болезненных признаков не проявилось, и спало дитё на редкость крепко и спокойно. В зале в кресле с Никитой на груди дремал Митька. Колян присел рядом на корточки и осторожно поцеловал юношу в плечо. Тот вскинулся, но мужчина поспешно махнул рукой. Митя проверил температуру, судорожно выдохнул:
— Тридцать семь и две.
— Ну и спите!
На кухне Фролов сел, обхватив руками гудящую голову. Запутался…
Совсем выпустил ситуацию из-под контроля. Повёл себя, как и всегда. Больше всего на свете Колян боялся, что сейчас войдёт Митька.
Сзади обвили тонкие руки.
— Прости… меня…
— За что тебя простить? Она уехала, а ты остался со мной… с нами! — тихо шепнул юноша и, кажется, заплакал, потому что пара тёплых капелек тут же упали на шею мужчины. — Я такой дурак, Коля…
Фролов с силой сжал веки.
========== Глава 10. ==========
Митька почти повис на Николае. Слёзы промочили ворот футболки Фролова, а парень всё ещё тихонько вздрагивал. Колян протрезвел ещё в своей квартире на рваном выдохе в телефон: «…Никита горит…». А теперь здесь, в удушливой петле стыда за свой поступок, мужчина продолжал задыхаться, как в приступе астмы.
Фролов, ты реально кобель! Не смог справиться с пожаром в штанах и пошёл на поводу у «работящего» члена! Ну… теперь, когда ты сыт, и в яйцах не ломит, ищи предмет потяжелее, чтобы огреть себя по бестолковой голове.
Митя провожал тебя на грёбаный тусняк, как на войну, не мог насмотреться, не мог нацеловать твой большой рот, гладил по плечам и спине… словно… знал о том, что произойдёт. И ты его, млять, не разочаровал!
Зубы скрипнули, Митька всхлипнул.
— Ведь… ты никогда не скажешь, Дим, как низко я поступил, да? Ты простишь меня… потому что…
— Люблю! — каким-то отчаянным шёпотом произнёс юноша и губами порывисто приник к шее Фролова. — Люблю тебя! И так… сильно боюсь этого, Коля…
Николай как-то весь собрался, сглотнул горький комок и потянул Митьку к себе. Огромные голубые глаза, залитые слезами и отчаянной тоской, действительно стали слишком дороги. Тонкая шея, которую сейчас осторожно сжимала ладонь Фролова, стала особым фетишем.
— Димк… солнечный мой… светлый… Прости меня! Я ж до сего момента оправдывал себя всячески… полагая, что ты уже навсегда рядом, навсегда мой.
Митька тянется сам, вжимается, крепко обхватывая голову Коляна, и вдруг кусает его довольно сильно за губу в необъяснимом порыве. Сладко! Боль взрывает мозг новым ощущением. «За всех твоих прошлых, нынешних и буду… нет!»
— Больше не будет вранья, Митя! — Фролов понимал, что в его руках тонкое, но всё же юношеское тело.
Оно отличалось угловатостью и достаточной твёрдостью мышц от нежного мягкого тела Анюты. Но, сжимая Диму, Колян вдруг осознал, что уже не боится его сломать. Отчаянное Митькино признание отмело всё. Фролов смотрел в голубые глаза и уже не тонул — уверенно держался на плаву.
— Дим… Ведь… Ксюха уже не вернётся? — неотвратимая мысль тонким буром вошла в мозг почему-то именно сейчас, прогоняя из головы последние обрывки дурмана.
Дима отпрянул, потом обнял себя одной рукой и опустил глаза. Как Фролов узнал? Как почувствовал то, что тщательно скрывалось?
— Она позвонила через месяц и сказала, что всё решила. И я… должен передать детей в Дом малютки, чтобы самому себе жилы не тянуть. Не извинялась, не плакала… И голос у неё не дрожал. Я сначала подумал, что сестра не в себе, что тот человек, с которым она уехала, поставил ей условия. А потом понял, что она была совершенно серьёзна.
Митька говорил тихим прерывистым, но удивительно спокойным голосом. Видимо, уже переболел мальчишка. Он рассказывал, как что-то постепенно ломалось в сестре, как уходила радость из её голубых глаз. Ксюха двигалась в чётко заданном направлении, делала всё практически на автопилоте. Мите казалось, сестра отключалась от реальности чаще, чем обычно. Ксения смотрела сквозь детей, при этом не игнорируя их волнения и потребности. Однажды юноша разрешил ей развеяться, отпустив в клуб с подругами и этим предопределив во многом судьбу детей. Так считал Митя и винил только себя. Ксюха с мероприятия вернулась шальная, ожившая, пьяная: целовала братца и шептала, какая она беспросветная дура. Наутро было объявлено, что есть возможность подзаработать. Лето. У Мити ещё нет учёбы, и он вполне может прикрыть месяц-полтора отсутствия Ксюхи. Дима даже не нашёлся, что сказать: словно не сестра это говорила, а посторонний человек за неё. В голубых глазах звенели кристаллы льда. Митя робко спросил про детей, Ксюха оборвала слишком резко:
— А кормить мы их чем будем, когда декретные перестанут платить?! Я ж не на пустое место еду, а со знающим человеком!
Это яростное «их» окончательно выбило Митьку из колеи: парень понял, что повлиять на решение сестры вряд ли сейчас можно, не разругавшись с ней окончательно. Он замолчал, принимая реальность таковой. Вечером Митька ушёл на прогулку и бродил в полном растрёпе мыслей и чувств. Пока не натолкнулся на друга Сашу, высаживающегося из своей машины с хорошенькой чиксой.
Митя никогда стеснительным букой не был. Ребята немного поболтали: Дима словно нечаянно увидел изнанку жизни. Беззаботные молодые люди, не думающие о проблемах насущных, неслись на яхте под блестящими парусами и без оглядки наслаждались своими открытиями. Подружка Саши стреляла на Митьку красивыми глазками, хватала за руки и называла милым. Юноша смущался, но робко принимал от девушки бесхитростный флирт, прекрасно понимая, что богатенькому и статному Сашке он не конкурент. Друг звал тусить в клуб, Митя отвечал честно — денег нет, вся свободная копейка уходит на племянников-близнецов. У чиксы огонёчек в глазах попритух: паренёк без средств, пусть и хорошенький, терял для юной избалованной хищницы интерес. Девушку звали Злата. Сашка уже тянул её куда-то, но подружка почему-то продолжала расспрашивать Митьку, потом, когда друг отошёл покурить, она практически заставила Зайко записать номерок своего телефона и настойчиво попросила позвонить. Наверное, Злата решила, что таким образом заведёт нежную покорную зверушку, с которой можно будет вести себя, как госпожа.
Колян слушал молча и не перебивая, пытаясь угадать состояние юноши. Но голос Мити ни разу не дрогнул. Сашка, слава богу, хоть и догадался о проделке подружки, но ума хватило на Диму не рассердиться. В какой-то момент глаза юноши увлажнились, по телу Фролова промчался сильный самцовый импульс. Обнять своё… помочь разбавить эту горечь…
Митька и не заметил, как оказался в сильных руках, как его накрыл острый терпкий запах. Юноша осторожно обнюхал любимого человека: странно, но женский запах был едва уловим… словно сладкую дымку Коля не впитал всей кожей, а лишь вздумал немного поносить на плечах. Фролов уловил вдох около своей шеи и заглянул в Митькины глаза. Юноша облизнул пересохшие губы, тонкая бровь чуть приподнялась. Колян едва не улыбнулся: в голове немного просветлело — Димка-то ревновал, не решаясь показать это взрослому мужчине напрямую.
