В спальню Колян влетел, едва не поскользнувшись на тонкой ковровой дорожке и чудом устояв на ногах. Мат сорвался с губ, прежде чем мозг сработал на удержание запрещённого звука. Никита заулыбался новому мудрёному словечку и — а Фролов в этом и не сомневался — тут же записал на «подкорочку». Дана больше интересовала заветная бутылочка в руках дяди, чем пополнение словарного запаса на будущее. Колян разложил пацанов по подушкам и каждому всучил по пайке. Тихий свист и чмоканье впервые в жизни не раздражали, а безумно радовали. Колян успел смотаться на кухню и притащить тарелку с тремя остывшими бутербродами от Митьки, без которых завтрак уже просто был немыслим. Вместо такой роскоши, как чай или кофе, кипячёная вода всосалась прямо из носика допотопного бабушкиного чайника.

Никита уже сыто икнул и выбросил бутылочку из кроватки.

— Это что ещё за фортель? — голосом прораба с буровой рыкнул Колян. — Домработница в доме, что ли, появилась и будет всё убирать?

Никита без капли стыда в невинных глазищах воззрился на смешного дядю. Дан пустую тару бережно крутил в ручонках, не пытаясь хулиганить, как его несносный брат. Колян поднял одну бутылочку, забрал вторую у младшего сына и поблагодарил его серьёзным голосом.

Пока Фролов мыл посуду, он мечтал о двухчасовом досыпании, но человек предполагает, а дети… уже выспались. К великому ужасу молодого отца, бойцы остались бодрыми, как огурчики, и начали крутить головёнками в поисках игрушек. Но Коляну нужно было ещё провести второй утренний ритуал — замену памперсов. Призвав всех богов, кого вспомнил, от родного триединства до, прости господи, языческих, Фролов сначала приготовил замену, потом пакет, а затем положил на мягкую клеёнку старшего сына. Окромя мокрых дел, от Никиты сюрпризов не поступило. Но в тот момент, когда Колян ослабил бдительность, наивно полагая, что ситуация под контролем, маленький снайпер дал-таки струю, не промазав по папе и простыне. Ругаясь как можно культурнее и тише, Фролов быстро лишил диверсанта второй возможности подмочить взрослую репутацию. Переодевать Никиту в другой костюм Колян не стал, а вернул дитя в кроватку и принялся за второго. Даня вытянулся в струнку и испуганно смотрел на взвинченного дядю. Фролов выпрямился, пару раз вздохнул и продолжил процедуру. Младший вёл себя безукоризненно.

Понимая, что следующий приём сна будет неизвестно когда из-за сбившегося графика сыновей, Колян вынул несколько похожих на объёмные пазлы игрушек из пластмассы и резины. Как их Митя обозвал? Про-ре-зыватели! При мыслях о Митьке Фролова едва не одолела тоска. Он сунул две гремящие связки каждому малышу, а сам сел на край постели… Надо бы её застелить… Братья-близнецы неистово грызли игрушки с пользой для дела, и слюни у них текли на «ура». Из раздумий Фролова вывел довольно неприятный, но предсказуемый звук: на пол брякнули вылетевшие из кроватки прорезыватели. Сначала первый набор, а потом следом — второй. Никита продолжал удивлять своим развитием. Вышвырнув свою связку побрякушек, он отобрал игрушку у брата и повторил акцию протеста.

— А по маленькой жопе давно не получал? — мрачно прорычал Фролов.

В ответ из кроватки полетели две соски, плоская подушечка и розовый бегемот. Ну, последнего было совсем не жалко, а соски Коля подхватил вместе с прорезывателями и дунул на кухню мыть.

В общем, игра «наклони папу» возымела оживлённый интерес у детей.

Когда Фролов, ругая партию и правительство, в двадцатый раз пронёсся на кухню мимо настенного зеркала в узком коридорчике, он с ненаигранной досадой сказал своему отражению:

— Эй, мужик, чего ты там стоишь столбом? Дуй сюда — помогать!

Отражение пожало плечами и осталось при своих интересах.

Спустя полчаса на подоконнике в спальне стояло небольшое ведерко и чайник с кипячёной водой. А Фролов, усмехаясь, ополаскивал выброшенные игрушки практически сразу же.

Через два часа пришло время, замирая от ужаса, проинспектировать подгузники наконец-то зазевавших близнецов. Мин не было. Замена прошла как по маслу. Дети уже хныкали. Всунув пустышки в маленькие слюнявые ротики, Фролов продемонстрировал чудеса и ловкость рук и взял обоих одновременно. Пара качательных движений, и Колян от радости чуть не сделал легендарный прыжок Димы Билана. Близнецы уснули.

Следом лицом в подушку рухнуло тело молодого и заколебавшегося отца. Из минутного блаженства засыпания Коляна выдернуло зловредное виброурчание айфона. Звонил Митька, наверное, не выдержал… Далее следовал переброс короткими сообщениями.

К: «Говори»

М: «Спят?»

К: «Уснули»

М: «Почему?»

К: «Наорались»

М: «Устал?»

К: «Все интимные подробности дома!»

М: «Поспи сам»

К: «Уже»

Что там «тилимкнуло» в самом конце закатившиеся глаза Коляна уже лицезреть отказались.

Плюх! Соска летит на пол, потом включается средняя громкость рёва. Это Кит! Колян поднимается мятой щекой с подушки. О, нет! Сколько было отпущено счастливых минут для сна? Удивительно, но счастливое семейство дрыхло по лавкам около двух часов.

Фролов дёрнулся: у солдата ведь чётко обозначен распорядок — менять, кормить, поить, играть. На кухне было всё, кроме драгоценного Митьки. Колян тоскливо глянул на маленький совдеповский будильничек с двумя ударными звоночками и пипкой наверху. «Раритета полон дом!» — Николай зацепил вялой ногой табуретку, она грохнулась. Снизу три раза выразительно стукнули по батарее.

О, мы-таки какого-то вывели из себя? Ну что же, прошу пардону, граждане, а может, у нас ремонт или мы слона купили! Теперь за каждый «бум» отчитываться? Коля табурет поднял и с не менее громким звуком водрузил на место. Соседи на этот раз промолчали, наверное, тоже версии прорабатывали. Фролов порассматривал на полке экзотическое детячье меню и достал две крупнокалиберные банки, покупаясь на дивный набор пищевых продуктов на картинке: и кусок тебе индейки от бедра, и жёлтенькая картошечка, и оранжевая до безобразия морковь, и зелёная… ое… ые… брокколи. Ну, и название соответствующее… Однако подозрительное зеленоватое месиво в таре у мужика доверие не вызвало. Колян наковырял домашней картофельной пюрешки, которую малыши вчера уписали за милую душу, и вмешал туда очередное мясное недоразумение, которое до превращения в размазню было телёнком. Пока еда грелась, Фролов зарядил два поильника компотом и призадумался: не большие ли порции получились? «Ладно, устанут есть — прекращу кормить!» — уверенно решил Колян и осуществил транспортировку близнецов на кухню.

Есть дети не устали, напротив, они и компот весь до капли выпили.

Сытых довольных сыновей Колян отправил на плед в гостиной играть. Мальчишки сегодня как-то рьяно и увлечённо копались в своих игрушках. Даже отлучка Фролова помыть посуду и поход в туалет не отвлёкли малышей от игры. «Золото, а не дети!» — наивно и восторженно подумал Колян. Но вывод сделал, как выяснилось, рано…

Уже через несколько минут по комнате поплыл тот особый, ни с чем не сравнимый запах, запускающий красную кнопку «тревога». Фролов быстро метнулся взглядом с одной невинной мордашки на другую.

— Ну, и с чьей стороны была эта диверсия, бойцы? — рявкнул Колян, боясь даже подумать о самом худшем исходе допроса.

Ему показалось от напряжения, или оба брата усмехнулись. Моментальная разведка «закрытой территории» подтвердила опасения Фролова. Оба! И довольно солидно! «Порции на обед надо уменьшить!» — мелькнуло в голове Коляна.

Близнецы уже беспокойно крутили головёнками, наблюдая подготовительные папины перемещения по комнате, и всем видом намекали, что неплохо было бы начать. Вода в ванной была оптимально настроена. И Фролов начал расчехлять детвору. Комбинезончики были сняты, и тут позвонил человек, который всё всегда умудрялся делать «вовремя». Колян с ужасом узрел четыре пропущенных вызова и понял, что разговор будет сложным. Его друг очень болезненно относился к игнору его светлейшей персоны и нещадно карал глаголом того, кто проштрафился. Немного простывший хрипловатый голос Сёмы изрёк: