Две симпотные моськи на экране выбили у родителей сначала изумление, а потом искренне счастливые слёзы.

— Коленька, их же двое, — мама обняла Коляна за плечи, — и уже такие большие!

— Восемь месяцев, мам. Это Никита, а справа — Данька.

Мама взяла телефон, рассмотреть поближе, и они замерли с отцом, прижавшись друг к другу. Пока не было документального подтверждения, им, конечно, не верилось, что Коля стал папой. Фролов-младший тепло усмехнулся.

— Ма-пап, я вам переброшу фотки, а мне двигать надо, а то скоро стемнеет.

— Ой, а девочка-то исхудала! Былиночка прямо! — мама всплёскивает руками. — В чём душа держится, Коль?!

Блин! Колян метнулся поздно: забыл, что сфотал для себя полусмущённого Митьку, подхватившего обоих близнецов. Трогательный снимок вышел, тёплый, как солнышко весеннее. Но мама уже впилась глазами в фото и рассматривала ту, что увела её единственного сына. Тонкая молоденькая прозрачная, с такими невинными голубыми глазами, родила и скрыла. Для чего? Отец ближе к себе телефон придвинул:

— Вер, уж больно девочка мальчика напоминает.

— Так и есть! — Колян ловит оторопевший мамин взгляд. — Это Ксюхин младший брат Дмитрий. Он с ними живёт, во всём помогает.

— Ой, какой хорошенький и замечательный мальчик! — с умилением воскликнула Вера Анатольевна, про себя выдыхая с облегчением. — И детки, видно, его обожают! А Ксюша… где? Хотелось бы и на нашу красавицу-маму посмотреть. Малыши — просто картинки!

Трещать, не переставая, мама могла бесконечно, была бы тема. Но говорить про маму близнецов Коляну хотелось бы меньше всего.

— Она всё от камеры бегала, мам! То устала, то растрёпанная, то не накрашенная. Что, по себе не знаешь? Вы ж все на внешнем виде замороченные!

Мама поджала губки, но тут же с улыбкой опять переключилась на малышей. Ей не терпелось взять на руки и понянчить Колиных кровиночек, вспомнить эту нежность и теплоту. Потом, рассмотрев, Вера Анатольевна засокрушалась, что интерьер квартиры бедный, кухня старенькая, места мало. Колян опять остановил, скупо объяснив, что жилплощадь бабушкина и довольно уютная, а вопрос с дальнейшим благоустройством будет решаться в скором времени. Потом молодой мужчина отобрал нагревшийся в родительских руках телефон и сунул его в карман.

— Ты только фотки перебросить не забудь! Мы с папой ещё перед сном полюбуемся, — с жалостью произнесла Вера Анатольевна. — А завтра с утра что поешь?

— Завтракать я буду у… Ксюхи, мам! Не переживай! — Колян взял свою сумку, упакованную на неделю, и быстро покинул родное гнездо, чтобы не обозначились новые вопросы и предложения.

В пустовавшей два месяца квартире стоял спёртый запах кожи. Перед отъездом Колян купил новую мебель: огромный диван и пару кресел. Фролов откинул пару створок на окнах, чтобы в помещении поменялся воздух, а сам поставил себе варить кофе. Настроение блуждало от досадного «чего-то не хватает!» до тоскливого «что я делаю тут, если он там?» Кофе выпил, как обычно, по-варварски, хотя хотел посмаковать подольше за просмотром чего-нибудь по телевизору, и достал коньяк. Желанию надраться благородным пойлом помешало банальное отсутствие закуси. Мужики поймут! Колян нашёл только мамины закрутки, а закусывать марочный коньяк солёными огурцами Фролов не стал бы даже под угрозой расстрела.

Пострадав у окна, глядя в звёздное декабрьское небо, Николай принял душ, разобрал диван и рухнул мордой лица вниз в прохладу простыней. Эта мебель бы точно предательски не скрипнула… Случится ли реально такое? Ведь Колян всё для себя проговорил! Оставалось два открытых вопроса. Родители… В искренней радости которых их и настигнет горькая правда, что сын выбрал мальчика, а не девочку. Колян глубоко вздохнул.

И… Ксюха. Если она вернётся, то, само собой разумеется, она заберёт детей. Мужчина даже думать не хотел о том, что девчонка откажется от близнецов. Фролов будет помогать и материально, и посильно, и фамилию детям даст без разговоров, но… что если Ксюха предложит оформить их отношения?

Нет… В груди заныло, словно Колян уже увидел полные тоски Митькины глаза. Вот же дурачок неуверенный!

Когда раздумья перетекли в сон, Фролов не понял…

***

Следующее, от чего заработала мозговая деятельность Коляна, это был сработавший будильник на айфоне. Душ, бритьё и кружка сладкого чая. Фролов был готов к вступлению в оперативное сотрудничество с сантехником.

Удивительно, но мужик ждал его у дверей ЖЭУ и курил. Смерив мутным взглядом внушительную фигуру Коляна, сантехник сделал последнюю глубокую затяжку и протянул руку. Фролов пожал и вместе с этим уловил чудовищный запах перегара. На вопрос, как он собирается работать, сантехник процедил, что пил в законные выходные, а сегодня с утра даже не опохмелялся. В любом случае Колян собирался следить за горе-работником в оба глаза. И мужик, судя по всему, в этом даже не сомневался.

Митька открыл сразу же: из кухни доносились недовольные вопли недокормленных близнецов. Юноша встретился глазами с Фроловым, махнул в сторону двух пар гостиничных одноразовых тапочек — видимо, родители из загранпоездок натаскали — и убежал к племянникам. Сантехник цыкнул через губу, но разулся, сверкнув мощной дырой на носке, и разделся, оставшись в пропахшей потом засаленной робе. Наличием жены тут и не пахло, зато пахло…

— У вас, похоже, нет ни грамма уважения к жильцам! — произнёс Фролов ледяным голосом. — Вы работаете в таком виде, где живут маленькие дети. Не стыдно?

Сантехник скривился и протопал в комнату, там хозяйственный Митька уже завернул старый палас и застелил пол газетами в два слоя. Два пододеяльника, чтобы собрать всё, что польётся из старой батареи, парень тоже приготовил заранее. Фролов снял пуловер, оставшись в неизменной футболке только уже другого цвета, и приготовился к массовому урону чистоте. Болгарка сработала с противным звуком, Колян придержал падающий тяжёлый чугунный радиатор. За батареей стена «порадовала» своим плачевным, потемневшим от пыли и грязи состоянием. Фролов тряпкой как смог оттёр черноту.

— Сдавать её будете? — тут же осведомился пройдоха. — Или просто на помойку отнесёте?

— А что, хотите забрать? Тогда самовынос! — мрачно отрезал Фролов.

Сантехник кивнул и шмыгнул носом:

— Водички, господа хорошие, не нальёте?

Митя, который периодически заглядывал в комнату, тут же принёс стакан компота, сказав застенчиво, что кипячёная вода очень горячая. Мужик жадно вылакал и ухмыльнулся:

— Спасибо, хозяюшка!

Фролову ни тон, ни обращение не понравились, но пока он попридержал претензию.

— Дим, чем ты там детей развлекаешь?

— Они Лунтика на планшете смотрят! — по лицу Митьки было видно, что он соскучился. — Я тогда к ним! Если что, зовите. Коль, тебе завтрак приготовить?

— Пару горячих бутеров замудри, если не сложно. А потом поедим нормально! — попросил Николай, снова к большому своему неудовольствию ловя язвительный взгляд сантехника.

Надо отдать должное, но даже «после вчерашнего» мужик работал довольно бодро. Когда оставалось всё нарезанное соединить с уже висящим на стене радиатором, у Коляна заиграл мобильный. Его срочно вызывали в московский офис с личными документами и банковской картой для выяснения ошибки перевода средств. На буровой, на горе Николая, работали два Фроловых. Коротко выругавшись, Колян предупредил работающего сантехника, что вернётся через час и понёсся на разборки. Митька едва успел всучить мужчине бутерброд в салфетке.

***

До офиса, немного слихачив, Фролов долетел за двадцать минут. Там он проторчал минут сорок, изводя всех нервным вышагиванием по коридору. Но бюрократия, наверное, передаётся почётным вымпелом из поколения в поколение. Вернуться в квартиру Зайко Коляну удалось лишь через полтора часа. Фролов втопил кнопку звонка, Дима, распахнувший дверь, был бледный и испуганный. За его спиной ухмылялся сантехник. Николай в нехорошем предчувствии быстро разделся, занимая путь к отступлению.