Одинсон проследил за взглядом мага и зыркнул на Локи круглыми от еле сдерживаемой ярости глазами, сожалея, что грубая сила тут не поможет:

— Сейчас не совпадают! Интересы! Из-за него, — Тор ткнул пальцем в копию Локи с такой ненавистью, будто тот был лично виновен во всех злоключениях человечества и его, Тора, в частности:

— Он все подстроил! Забрался тебе в голову и что-то там поменял. Я по себе знаю, как он это делает. Ты открылся, размяк, и он тут как тут. Ты хоть помнишь, зачем мы здесь?!

«Он все подстроил!» — эта фраза зацепила и ударила по самолюбию доктора Стрэнджа. Да как только Тор мог подумать, что он, Стивен, впустил кого-то в свою голову и позволил манипулировать? Какой Тор все-таки истерик! Точь-в-точь как обиженная и ревнивая жена. Стивен невольно улыбнулся, представив Тора в этой роли:

— Даже так? Да ты еще вчера был уверен, что перед тобой — твой благоверный и нежно любимый брат, который ни в чем и никогда не виноват. А сегодня с утра пораньше призываешь чуму на оба дома!

— Не вдруг! Это у тебя — вдруг! Это ты переменился за одну ночь. Хватит уже! У нас нет больше времени на эксперименты! — Тор взревел, над его головой появилось белое сияние. Стивен привел в движение руки, и асгардец тут же поперхнулся, будто в горло ему попал посторонний предмет. Дышать стало совершенно невозможно, Тор силился разжать губы, взглянул на Стивена, требуя помощи, но последний только быстрее заработал пальцами, явно заплетая какое-то колдовство, чтобы помешать Богу Молний и Грома сотрясать воздух:

— Полегче со словами, Величество. Не тебе мне диктовать, что делать, когда и как, — Стрэндж встал с кровати, подошел к Одинсону вплотную, взял под локоть и сказал:

— На будущее запомни, ты не смеешь врываться в мою личную жизнь и ее портить. Порть свою. У тебя это отлично получается на протяжении тысячи лет. И два слова про эксперименты. Они — великая сила, — голос Стивена был почти ощутимо твердым, каждое слово входило в мозг Тора наподобие забитого гвоздя. — Эксперименты движут миром. Если у тебя есть возражения — мы обсудим их позже. Без свидетелей.

Стрэндж сделал рукой быстрый жест, словно поймал мимо пролетающего комара, и отошел назад к Локи, книгам, бокалу шампанского. Тор чмокнул губами, словно сорвавшаяся с крючка рыба, шумно набрал в легкие воздух, закашлялся и тут же раскрыл рот, чтобы продолжить:

— Позже — не будет! Да приди же ты в себя, маг, черт побери!

Стивен досадливо изогнул бровь, он не ожидал, что его трюк только распалит Одинсона, вместо того, чтобы осадить, а Тор продолжал напирать:

— Говорю тебе, что-то там пришло в движение и все может рвануть… Меня за тобой послали. Беннер говорит… э… скорость исчезновения не подлежит стабилизации. Все уже в сборе! Если ты немедленно не начнешь отслеживать то, что тебе положено отслеживать, то я тебя силком спущу вниз по лестнице. Так что давай, по-хорошему. Спускаемся.

Взгляд Тора резанул воздух, а у Стивена внутри все оборвалось. Он на секунду утратил контроль над ситуацией и над собственным голосом:

— Не может такого быть. У нас были сутки в запасе!

— Правильно! Были! Но он все испортил! Я тебе уже битых сорок минут об этом толкую! А ты его не остановил! А может быть даже и помог! Сейд*, Стрэндж, это сейд!

— Что значит скорость исчезновения не подлежит стабилизации, Стивен? — холодно вмешался в разговор Локи, его изломленные брови взлетели вверх. — Как я понял, вы приехали замерить сейсмичность, собрать данные о местной аномалии. Что-то типа этого. А теперь он говорит так, будто речь идет о конце света. Когда ты собирался меня поставить в известность? Или ты вообще не собирался?

— Не понимаю, о чем ты, — машинально соврал маг.

Окинул взглядом изменившуюся комнату, свои вылеченные руки, вальяжного Локи с северным сиянием в глазах. Снова посмотрел на Тора. От того исходила могучая вера, что этот мир должен быть разрушен. Стрэндж впервые позавидовал ему и пожалел, что у него самого с верой были проблемы.

Зачем она, эта вера, если есть логика и возможность увидеть бесконечное количество вариантов развития событий, выбрать из них тот, который тебе больше нравится? Зачем верить, если ты сам почти Бог? И всего в шаге от того, чтобы досадливое «почти» исчезло навсегда?

«Кстати, о вариантах», — подумал Стрэндж. Свел пальцы в мудру и спроецировал себя на развилку времени, подальше от претензий Локи и синих молний Тора. Ему надо было спокойно подумать и просчитать эти самые варианты.

«Итак, — не спеша начала он, — что мы имеем?».

С одной стороны — Тора и общую цель. Ни к тому, ни к другому у Стивена претензий не было. Тора он знал уже достаточно хорошо, чтобы смириться с его присутствием. С общей целью тоже был согласен. Тессеракт, за которым они все сюда отправились, был важнее всего.

С другой стороны — Локи. Доктор знал его только одну ночь, и знание это было далеко не тем, на которое он рассчитывал. С Локи все было сложно.

Здравый смысл однозначно говорил в пользу Тора и общей цели. Логика — в пользу того, что все произошедшее ночью — произошло только ради отвода глаз, только для того, чтобы затуманить разум, снизить порог чувствительности и не дать отследить путь Тессеракта. В добавок Стрэндж вспомнил о своей собственной недавней уверенности в том, что Локи — химера, оставленная здесь Лодуром, чтобы сорвать все их планы.

Логика была безупречной. Но Стивен вдруг почувствовал небывалое раздражение и решил послать здравый смысл подальше. Впервые в жизни ему захотелось дать шанс чему-то другому. Например, чувствам. Позволить им прорасти сквозь эмоции. И уже тогда принимать окончательное решение. Должен же быть такой вариант событий, в котором восьмой мир не разрушается так быстро, а у Стивена есть время во всем спокойно разобраться.

Стрэндж сделал шаг с перекрестка времени вглубь, в поисках именно этого варианта. Удивленно огляделся, шагнул еще раз. Вариантов он не увидел. Стивен почувствовал странный укол прямо в сердце, а в горле появилась неприятная горечь. Он опоздал.

Разрушаясь, восьмой мир прекратил быть многовариантным, стал линейным, как дорога с односторонним движением. Стрэндж больше не мог с нее свернуть. Теперь в его силах было только отмотать настоящее назад, например, до разговора на вечерней террасе.

Но что потом?

Стрэндж нахмурился. За последние сутки он еще ни разу не сумел правильно предсказать последствия своих действий в этом подпространстве. Где гарантии, что при попытке изменить единственный оставшийся в его распоряжении вариант восьмой мир не выкинет очередной фортель и вместо того, чтобы взорваться на кварки, бозоны и лептоны, стабилизируется, отрезая пусть к Тессеракту? Покажет всем планам Тора и Стивена средний палец. Как это будет в духе Лодура!

По спине пробежала волна неприятного чувства. Наверное, так чувствует себя мышь, после того как захлопывается мышеловка. Повлияешь на события — потеряешь Тессеракт, не повлияешь — потеряешь Локи и его сейд.

Стивен хотел Тессеракт. Стивен жаждал Тессеракт. Но и здешнего Локи, с его умением создавать миры, он тоже жаждал. Так что же выбрать? На что сделать ставку?

Стрэндж украдкой взглянул на Локи. Тот смотрел прямо на него, зеленые глаза выцвели и стали ледяными, его губы чуть приоткрылись. Видно он порывался что-то сказать. «Хватит разговоров», — решил Стивен.

«Если чувствуешь сомнение — зачеркни без промедленья. Рискнем вернуться назад и сыграть ва-банк, чтобы получить и то, и другое», — пробормотал доктор себе под нос. Рука сама потянулась к амулету. Время послушно начало сгущаться, Стрэндж наполнил легкие его тяжестью и прикрыл глаза…

***

Как только Тор вломился в комнату и начал бушевать, Локи ощетинился на него тысячами ледяных иголок, но виду не подал. Принял свою самую непринужденную и провокационную позу. Сначала решил, что речь идет о банальной ревности — вчера Тор ломал из себя недотрогу, а сегодня разыгрывал Отелло, брызгал слюной и оскорблениями. Но потом Локи заметил за всей этой показухой и руганью что-то более глубокое.