— Для отработки заклинаний Сэм применял творческий подход. Во время тренировок никаких свидетелей не было. Ты думаешь я хочу к этому вернуться? Ты думаешь, что у меня нет никакой гордости? Есть. Но у меня нет другого Целителя, кроме Сэма. Нас связывает клятва.
— Это действительно так важно — клятва? Ее нельзя отменить?
— Клятва есть клятва. И никто меня от нее не освобождал.
«А ты не предложил мне другую взамен», — чуть в сердцах не произносит он, но вовремя прикусывает язык и продолжает:
— Я должен остаться в системе и должен тренироваться. Я не нашел другого решения. Тебе я не нужен такой, Рин. Это видно: искренность — твоя сильная сторона. А Сэму я нужен любым. Системе я нужен любым.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
Тобиас качает головой. Если бы только Рин сказал: «Я хочу, чтобы ты остался», — тогда все можно было бы переиграть. Но нет. Тонкий нюанс. Если прислушаться, совсем разные вещи. Рин не подходит ближе чем на метр, как только замечает движение в свою сторону, слегка отстраняется, не позволяя провести рукой по волосам. Феромоны, которые все последнее время создавали вокруг притягательную ауру, исчезли совсем. Умом Рин говорит одно, но телом — совершенно другое. Ум Рина Тобиаса приближает, тело отвергает. Все, как Тобиас и предполагал:
— Ты говоришь из жалости к себе. Не надо. Это пройдет. И меня не надо жалеть. Это унизительно. Я принял решение.
Рин с сожалением понимает, что Тобиас опять прав. Он слушает неторопливую речь, слова гладят его, подталкивают на выход, стелят дорогу прочь.
Больше сказать кажется нечего. Ни у того, ни у другого не остается ни тем, ни сил. Но Рин не уходит. Ему что-то мешает, велит остаться. Он внутренне сжимается и начинает ждать, его сердце тикает бомбой замедленного действия, он почти чувствует напряжение и, несмотря на это, пропускает момент, когда Сэм возникает где-то между обувной полкой и вешалкой. Ни скрипа ступеней, ни звука шагов, ничего такого. Сэм просто выходит из воздуха, словно открывает потайную дверь.
— Все в сборе? Я, видно, вовремя? Рад тебя видеть, малыш.
========== XVI. ==========
«Метки Наследия на детях Заклинателей
симметричны меткам на детях Целителей, словно близнецы.
Решили тогда старейшины между собой,
что Сила не хочет оставаться разбитой,
что Тингар желает через детей этих воссоединиться вновь
и даровать нам себя во всем своем величии.».
Из тетради Ривайена Форсайта « Сказание о Нитях Тингара».
15.01.2018 понедельник
Четыре часа утра. Сэм, откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, сидит, широко раздвинув ноги, и сосредоточенно рассматривает через призму шестигранника наполненной прозрачной жидкостью пробирки потолочные балки. Ему на ум приходит, что в предрассветном мареве они похожи на ребра доисторического чудовища. Он непроизвольно чувствует себя заживо сожранным и беспомощным. К этому еще примешивается недавно пережитое унижение. Хотя цель достигнута и за всем этим шумом из-за нападения никто в Нагорной даже не заметил, что в лаборатории не достает одной пробирки с реагентом на базе crisp cas9, но чувство, что он проиграл Сэма не покидает. Он пытается отгородиться от неприятных образов, загнать их в темный угол сознания и переключиться на физическое удовольствие. На губы Ника на своем члене. На горячие ладони у себя на бедрах. На приятную истому внизу живота.
Но уколы самолюбия сильны, они заставляют мысли постоянно соскальзывать куда-то в сторону, отматывать время на несколько часов назад и заново переживать то разговор с Рином, то схватку с учителем. Он пытается себя успокоить, что схватка была лишь маневром, а Рин и То случайностью, к которой он не был готов. Но именно от этого становится еще гаже. Он должен быть готов ко всему. Но пока хорошо выходят только заранее спланированные вещи. Взять хотя бы их с Ником появление в Нагорной и возвращении на виллу. Это прошло гладко. Молниеносный набег Ника на лабораторию Натали — никто даже не чухнулся. Ни Ривайен, ни Натали даже не задали себе правильный вопрос: «Как вы это сделали?» А главное — зачем? Ни тот, ни другая ничего не поняли. Это и радует, но черт возьми, и злит одновременно. Эти двое по-прежнему прячутся за правилами, не умеют читать события и глухи к реальным возможностям Системы. Они так и не поняли, что их с Ником дуэт не взламывал хваленую систему безопасности, а вытянул соединенным заклинанием систему Тингара на сотни километров. Они даже не поставили сигналку в лаборатории. Неужели не поняли, что побочный эффект их попытки услилить геном Наследия — это бомба, способная разрушить в считанные часы всю нить ДНК Носителя Тингара. Чертовы слепцы и догматики. Их уже не изменить. Бесполезный мусор. И мало того — стоят на пути. Мешают. А вот это — Сэм нежно проводит большим пальцем по граненому стеклу — это его предохранитель, на случай, если созданная Чистая Пара выйдет из-под контроля. Надо найти способ администрировать crisp cas9 с безопасного расстояния. Может связаться с папашей Клэр. Капсульные пули — это хорошо. Но надо продумать еще атаку, без повышенной температуры тела эта штука не сработает. И главное, почему обо всем должен думать он? Кто у нас генетик вообще? Почему эта старая дура не способно даже понять, какую бесценную вещь она изобрела? Одна доза ее вируса - и конец Наследию.
Как же бесит такая слепота. И этот Совет старперов, традиции, Ривайен. И как же бесит, что они все равно заставили его отступить. Если бы можно было уничтожить этот затор на пути одной ненавистью! Сэм сжимает кулаки. Да, они c Николасом благополучно вернулись, но этого мало. Нужны ресурсы, а у него в распоряжении только талант и Николас. Эта мысль возвращает Сэма в кресло. Он опускает голову вниз, переводит взгляд на макушку Ника, на его напряженную спину. Пытается оценить его усердие.
Ник распутно причмокивает у него между ног. Он наконец сумел заглотить член глубоко, работает горловыми мышцами, скользит пальцами по мошонке, шевелит опухшими губами. У Сэма встает снова. Сложенные на коленях ладони непроизвольно напрягаются, пальцы скрючивает, ногти впиваются в бедра. «Вот оно!» Сэм старается поймать момент, откидывает голову и опять впивается взглядом в потолок. Но как назло всплывает воспоминание о злом выражении глаз Рина. Внутри тут же что-то сбивается. Опять. Становится понятно, что оргазма ему не видать. Ник чувствует очередной перепад его настроения, издает гневный звук с полным ртом и принимается за дело с удвоенной силой.
Сэм уже собирается отстранить его и прекратить бесполезное занятие, когда раздается рингтон. Сэм нажимает на «принять» не задумываясь. Член наливается кровью, и горячий спазм пробегает по животу. На этот номер может звонить только один человек, и только ради этого звонка телефон всегда под рукой:
— Да.
Услышав ледяной голос, Сэм испускает зажатый, неопределенный звук удовольствия. Николас замирает между его ног, не успевает отстраниться, и сперма заливается в горло. Он давится, но не выпускает член, поднимает настороженные глаза. Ему еще не понятно, что заставило Сэма кончить.
Сэмюэль зажимает телефон, чтобы на том конце на было слышно, как он тяжело дышит. Несколько секунд для того, чтобы подчинить голосовые связки и эмоции. Потом он позволяет себе одну-две безразличные реплики, едва сдерживаясь, небрежно ставит свои условия. Разговор окончен. Сэм расслабляется и самодовольно улыбается. Эта улыбка не напоказ, она еле трогает его побледневшие губы.
Звонок — не случайность. Сэм был уверен, что Тоби позвонит рано или поздно. Но чтобы так быстро… Но результат остается результатом, пусть это и не тот исход, который он планировал. Рин отказался от Наследия, и Тобиас, для которого полноценная жизнь возможна только в Системе, поставил собственное выживание превыше всего остального. Другого Сэм и не ждал от него, только не с его уровнем устойчивости психики и интеллектуальной дисциплины.
Положив телефон на подлокотник, Сэм чувствует, как все в нем пробуждается, словно после долгой спячки. Тобиас возвращается и можно начать эксперименты. Подобрать новую чистую пару, взломать Наследие, создать новую внешнюю метку, отладить силу взаимодействия. У него столько идей в голове. С Тобиасом всем получится. Он как боевой слон — выдержит все и пройдет там, где другие отступят. Отлично. Начинается новый круг. Пребывание в этой высокогорной дыре снова приобретает для Сэма смысл. Пиренеи, в которых спряталась небольшая съемная вилла с красной крышей и обширным парком для тренировок, перестают раздражать и казаться каменным мешком.
