— Кто бы говорил. Вы — мой учитель, я с вас брал пример во всем. Хм, значит, действительно ждали? Неужели Тобиас догадался? И с вами связался? Помирились? Смотри-ка. — Сэмюэль потирает запястье, сильно попало, прям по расцарапанной коже. Зато теперь должно надолго хватить. — То-то он мне показался странным во время последнего боя. Ах да, вы же еще не знаете про бой в Риме. Не думаю, что ваш пасынок что-то расскажет о нем. Что он вообще вам что-то еще расскажет.

Опять Ривайен делает паузу. Она у него теперь, как черная дыра или ловушка. Сэмюэль начинает белениться. Он рассчитывал вывести из себя старого пердуна намеком на то, что его драгоценный Тобиас не приедет больше его навестить. А что вместо этого? Да ничего. Даже Сэмюэлю было немного жалко Тобиаса тогда. И еще жалко сейчас. А этому человеку хоть бы что. Ни одна мышца не дрогнула.

— Мне про бой рассказал Рин, — Ривайен недобро усмехается, а Ришар одним мгновенным движением перемещается почти вплотную к нему. Почему эта самонадеянная сволочь упомянула Ринсвальда?

Форсайт не отступает, только ставит руку перед собой и Ришаром, словно щит. Спокойно, спокойно, спокойно. Сэмюэль твердит эту мантру как «отче наш». Нельзя выходить из равновесия. Его искореженное ненавистью лицо становится ангельским и лучезарным.

— Ринсвальд здесь?

— Да, сегодня приехал.

Зная повадки Ривайена, Сэмюэль ждет момент, когда его бывший наставник отдаст приказ Натали — своему Заклинателю — раскрыть Систему, но присутствия самой Натали Сэм не чувствует. Это подозрительно, и вызывает у него некоторую неуверенность. После того, как Тобиас в одиночку почти победил Чумных, многое вызывает у Сэмюэля неуверенность. Надо держаться. Спокойно. Он призывает на помощь здравый смысл. Не может быть, чтобы Натали научилась стирать себя из настоящего или нашла способ открывать Систему с очень большого расстояния и вытягивать ее в туннель — эта новая техника, ей владеет только два человека. Но в здравомысленные умозаключения врезается взгляд Тоби, тот самый странный взгляд, которым тот на него посмотрел перед последней атакой Чумных, словно точно зная, где стоит Сэм. После этого взгляда Ришару кажется, что от Форсайтов можно ожидать все что угодно, и ожидание это не сулит ничего хорошего.

Хотя, хорошее всегда было для Сэмюэля понятием очень изменчивым и нестабильным, легко перетекающим из одного в другое. Например, Натали в данный момент рядом нет, и это — хорошо. Пока есть время, надо понять, что в этой партии делает Ринсвальд.

— Брат приехал с Иннокентиями?

— И с Колином. Помнишь такого? Друг Тоби? Нет? Хороший мальчик, надежный.

Сэмюэль делает вид, что вспоминает, а сам пытается прощупать присутствие Николаса. Но того тоже нет поблизости. Это плохо. По плану он должен был быть здесь раньше и все подготовить. Видно где-то напортачил, паразит, его заметили и остановили. Но с другой стороны, так даже лучше. Он отвлек на себя внимание. Сэм щурит глаза. Значит — один на один. Почему бы нет? В кабинете нет камер, здесь их никогда не было. Он это знает еще по детству, когда выкрадывал рукопись и ее перевод, просто так, ради баловства, ради того, чтобы доказать Ривайену, что тоже может быть и ловким, и умным, и разбираться в сути Наследия. Может быть, чертов старик гипотетически и сильнее Сэмюэля в системе, зато он, Сэмюэль, сильнее Ривайена физически. Или старый идиот думает, что Сэм остался чистоплюем и побоится замарать руки? Не побоится, и новый регламент в понедельник без Ривайена никто не подпишет.

— Вы можете сколько угодно делать вид, что вам ничего не грозит. Но это не так. Как видите, я здесь, и никто из ваших учеников меня не остановил, и камеры меня пропустили, и двери открыть было проще простого.

— Никогда не думал, что так и должно было быть? Неужели ничего не шевельнулось? Мог бы хоть предположить, что школа окажется ловушкой. Нет? Совсем меня ни в грош не ставишь? А кто там только что говорил о самоуверенности, коллега?

— В таком случае, вы и себя в нее заманили.

— Сэм, ты уже проиграл. Ты не можешь ни подмять школы под себя, ни стравить Совет со спонсорами. Ты просчитался в тактике. И тебе не удастся объединить Наследие.

— А вот это мы еще посмотрим. Новый регламент, запрещающий ивенты, без вас никто не подпишет — испугаются. А вам я его подписать не дам. Не вы придумали ивенты, а мой дед. Это витрина для продажи живого оружия. Но не лучших пар — это как раз надо поменять. А отработанного сырья, выжившего после экспериментов. Только не говорите, что после смерти деда вы прекратили исследования. Иннокентии — форсированный тип пары, это видно невооруженным глазом. Вы вырастили метку искусственно, отличный результат надо сказать. Но вы отстали. Вы безнадежно отстали. Изменения ДНК — тупик. Мои друзья ушли дальше, их пары сильнее ваших.

— Ты про тех, что остались лежать на форуме? — Ривайен позволяет себе небольшой смешок, трескучий как мороз сибирской зимы. От него Сэмюэля бросает в дрожь. У него новый адреналиновый шок. Он чувствует, как от стресса возбуждается.

— Иннокентии рассказали или Ринсвальд?

— Нет, рассказал Тобиас, — Ривайен с наслаждением смотрит на реакцию. Сэм скалится. Он заводит левую руку назад и оттягивает резинку. Щелчок. Еще щелчок. Не работает. Сэмюэль натягивает в третий раз, и каучук не выдерживает. Адреналин вырывается, сжигая все на своем пути и окрашивая красным. Становится трудно думать и держать цель рассуждений в голове.

— Он не мог выжить.

— А ты связь разблокируй и проверь.

Сэм смотрит недоверчиво.

— Но как ему удалось?

— А так. Мой Тоби — лучший, какие бы ты там игрушки ни находил, кто бы в них чьи нити ни вшивал.

Ривайен прикидывает, надо ли еще подливать масла в огонь и рассказать, что он знает про внешнюю метку. Но Сэм кипит такой чистой ненавистью, в которой оплавляется все его напускное очарование, что Ривайен только усмехается, довольный своей провокацией:

— Мой мальчик непобедим!

— Не ваш, а мой! — Сэмюэль окончательно теряет голову. — Или вы уже забыли, как отдали мне его? И непобедимым сделал его я. Я увидел в нем то, что вы проморгали. Жертвенность. Связь — это присяга на верность болью, кровью, спермой, жизнью. Кто бы мог так присягнуть? Да никто, кроме него. В нем был такой потенциал! А что вы с ним сделали? Я мог бы объединить с ним силу, если бы не вы. Вы искалечили Тоби, вы недосмотрели за Ринсвальдом. Как я ни старался — с этим уже ничего нельзя поделать. Ринсвальд безнадежен. А Тобиас живет по приказу. Но хорошо, что он выжил. Хороший меч никогда лишним не бывает.

Произнося последние слова Сэмюэль резко подается вперед и наносит удар, но совсем не тот, к которому Ривайен так тщательно готовился и мог отразить с легкостью. В руке Сэма блестит финка, и он с молниеносной скоростью бьет сверху. Ривайен опаздывает с реакцией, перехватывает запястье противника у самого лица. Нож входит по самую рукоять в щеку, соскальзывает с зубов, утопая в пустоте рта, натыкается на рыхлое сопротивление языка и, чиркая о кость нижней челюсти, вырывается под подбородком, порождая следом булькающий пузырь алой крови, смешанной со слюной изо рта Ривайена*. Тот не издает ни звука, сжимает руку Сэма с такой же остервенелой силой, с какой держал паузы в разговоре. Сэмюэль изо всех сил толкает нож вверх, стараясь достать и переломить скуловую дугу, и у него не получается. Ривайен сжимает его руку все сильнее. Кажется, что кости в предплечье прогибаются под кожей, соприкасаются, трутся друг о друга при малейшей попытке протолкнуть финку вверх. Боль нестерпимая. А боль Сэма никто не учил терпеть. Боль — она не для Целителей. Пальцы разжимаются сами собой. Сэм трясет рукой и тут же оказывается внутри Системы, сорвалавшейся с пальцев Натали. Заклинатель Ривайена стоит в дверном проеме, и ее большие фиалковые глаза моргают, как у совы, замершей на шесте с мышью в клюве.

Когда прибегают Иннокентии, Натали уже подхватывает Ривайена. У того вместо щеки кровавое месиво. Иннокентии впервые видят его глаза без очков — холодные и спокойные. И сразу успокаиваются: директор жив и до медпункта дойдет только на одной гордости, и гордость же не даст ему завтра отменить Совет. Бэка в этом уверен, как в самом себе. Натали кивает ему, оставляя следить за ситуацией. Теперь уже не ей и не Ривайену решать — дальше решать Рину. Сэм спокойно стоит у окна и держит защиту, не давая мерцающей сети Натали превратиться из барьера между ним и остальными в клетку.