Официант подошел с новым набором тарелок с чем-то дымящимся.

Саша встала, взяла сумочку.

– Я, пожалуй, пойду, а то девочки останутся голодными, – и добавила. – Не волнуйтесь. У нас с мужем, уже можно сказать, в руках хорошие специальности. И мне от вашего отца ничего не нужно. – Она повернулась, чтобы уйти.

– Саша, – закричал подскочивший отец и взял ее за руку. – Не уходи! У нас еще десерт будет.

Саша остановилась.

– Когда я шла сюда, то думала только о том, что мы будем общаться, радовалась, что у меня будут новые родственники и подруги. Но, видимо, не судьба. Не провожай меня. – обратилась она к отцу.

Тот, не слушая ее, заторопился за ней, на ходу что-то объясняя не оглядывающейся девушке.

Саша не стала даже ждать такси, чтобы не стоять рядом с отцом. Совсем недавно, какой-то час назад, она ждала встречи с ним, ждала настоящего любимого и любящего отца, который и выслушает ее и поддержит, если будет надо, представляла, что и она бежит к нему по первому его зову. Но теперь горечь разливалась по ее душе, и две девушки-колючки, ухмыляясь, глядели на нее свысока. Она быстро пошла к метро, не дав отцу возможности оправдать своих девочек.

Она дала волю чувствам. Слезы навернулись на глаза. Она как будто наполовину ослепла, сквозь влагу почти не видя дорогу. Достала салфетку, вытерла глаза такими сильными и резкими движениями, как будто это глаза были виноваты в ее плохом настроении. С самого начала, как только она подошла к столику в ресторане, она была поражена тем, что там сидят девушки. Она мечтала о встрече, представляя, что проведет с отцом время, общаясь только с ним, и ни с кем больше. Она хотела поговорить с ним о многом, представляя, что они перебивают друг друга, поскольку накопилось несусветное количество вопросов и тем, которые надо было обсудить.

А вместо этого ей пришлось смотреть на сердитых девушек, которых надо было считать сестрами. Единственная ее сестра, которая была у нее до сих пор, не была ей близка ни по возрасту, ни по взглядам, и сестры виделись ей далекими, как звезды, когда знаешь, что они есть, но до них страшно далеко. Возможно, Саша и смирилась бы с существованием еще двух сестер, и постаралась бы если не почувствовать, то хотя бы представить их, а в последствии и сделать их родными и близкими, подружиться с ними, на худой конец. Но девушки сразу поставили барьер, который Саша даже не попыталась преодолеть, наверное, потому, что, во-первых, она не ожидала их здесь встретить, во-вторых, посчитала, что сестры для нее нечто далекое и чужое, а, в-третьих, они сами стали барьером, не допускающим ее к отцу. Отец тоже, как и девушки, стал для нее чужим мужчиной, обремененным чужими проблемами, но не человеком, которого она мечтала назвать «папой».

Всю дорогу, пока она ехала в метро, ей пришлось то и дело вытирать слезы, которые наворачивались на глаза, как только она вспоминала подробности неудавшейся встречи с отцом, и ругала себя за то, что дала согласие на это свидание. «Светка была права. – То ли успокаивала себя девушка, то ли спорила сама с собой. – Как не было у меня отца, так он и не появился. Хотя, конечно, он появился, появился в ресторане, но так и остался неосязаемым призраком. Теперь он точно больше не объявится. А если вдруг придет еще раз, то о чем с ним говорить? О его невоспитанных девочках? Убеждать его и его дочек, что мне не нужна материальная помощь? Что мне нужно просто общаться с ними? А мне это нужно? Жила я без них и еще проживу».

Вспомнив, что едет домой, Саша представила сидящего за ноутбуком Сережу, и решила сегодня приготовить ему что-нибудь вкусненькое и обязательно заставит его принять ее помощь. Вместе они быстро сделают дипломную. Когда она вышла из гастронома, объемный пакет хорошо оттягивал руки. Главное, что идти недалеко.

Пока она делала покупки, настроение улучшилось, забылись слезы, а на первое место вышел любимый муж.

– Сережа! – с порога закричала она радостно. – Встречай!

Никто не вышел. Закрытая дверь даже не приоткрылась. Но за ней послышалась возня.

Саша поставила пакет на пол, надела тапочки и вошла в комнату.

Лучше бы она не заходила.

Сережа, стоя в плавках и балансируя на одной ноге посреди комнаты, пытался надеть джинсы, но нога застревала в штанине, он качался, припадал на другую ногу, и повторял попытку. А на кровати, на ее кровати сидела, завернувшись в ее простыню, и тоже пыталась одеваться… Кто угодно, только не она. Кажется, у Саши даже волосы встали дыбом. Она потеряла дар речи, только рот открывала, слов не было слышно. Она повернулась и выскочила из комнаты, скинула тапочки, хотела быстрей обуть туфли, зацепила пакет, из которого стали вываливаться продукты. Она успела только схватить свою сумочку и ключи, чтобы закрыть ненавистную дверь. Дверь, которую она не придержала, захлопнулась со страшной силой.

Саша шла быстрым шагом по улице, не зная, куда идет. Самые различные чувства настолько смешались в ней, что она даже не могла заплакать. Это была и обида на Сергея, и страх, что все рушится, и унижение, которое она испытала, увидев именно эту женщину.

Она долго шла по улице, потом свернула раз, другой, пока, наконец, ей не стало легче. Она глубоко вздохнула, как будто только что вынырнула из воды, и подумала о том, что ей надо где-то переночевать. Идти к матери – этот вариант он отмела сразу. Будут спрашивать, сочувствовать, а потом, когда она закроется в комнате, за стенкой начнутся обсуждения, предположения, домыслы. Нет. Она этого не вынесет Хорошо, что телефон положила в сумку.

Она позвонила Светлане.

– Да, я уже дома. Переночевать? Конечно, можно. Приезжай. – Ответила подруга.

Добираться пришлось больше часа, подруга жила в другой части города, в Кузьминках. Пока ехала в метро, она не то, чтобы успокоилась, а сгребла все чувства и мысли в кучу, свалила в тряпку, завязала концы, превратив все в узел, и взвалила груз себе на плечи, оставив переживания до приезда к подруге.

Светлана жила с матерью и бабушкой, втроем они были очень дружны, почти как подружки. У каждой была своя комната, но они любили проводить время вместе, рассказывая друг другу новости. Сашу они знали хорошо. Девушки дружили с первого курса, и Саша частенько приезжала к ним и в гости, и заниматься. Но после того, как Саша стала снимать квартиру вместе с Сергеем, она редко гостила у подруги, теперь Света ходила к ней в гости. Но все равно Саша шла к ним, как к родным, они были ближе ей, чем мать с отчимом, которым она даже не решилась бы рассказать что-либо подобное.

Саша не помнила, как пришла к подруге. Она была настолько бледна, глаза метались из стороны в сторону, словно пытаясь взглядом за что-нибудь зацепиться, что Света сразу же позвала на помощь маму и бабушку, а те повели Сашу на кухню и начали отпаивать ее ромашковым чаем. Она пила чай, не слыша вопросов, не чувствуя заботы этих добрых женщин, и вдруг начала плакать.

– Вот и хорошо, – Светина бабушка, Евгения Львовна, погладила Сашу по плечу – поплачь. Легче будет. Поплачь, девочка, поплачь. Бабьи слезы, что вода.

– Нет, Женечка, слезы – жемчужина страданий. – Изрекла Света.

Мать и бабушка посмотрели на нее удивленно, но ничего не ответили на такое изречение. Спорить или соглашаться было неуместно.

– А помнишь Юльку? – пыталась отвлечь Сашу подруга.

– Нет, – всхлипнула Саша, подняв глаза. – А кто это?

– Мы ее с тобой в кафе встретили. В школе она была просто Юлькой, а теперь мадам с большим самомнением – Юлиана. Кто бы мог раньше подумать!  – Девушка засмеялась, кивая головой, как будто приглашая и Сашу смеяться вместе с ней.

Но Саша продолжала плакать.

Все ждали молча, когда Саша выплачется и начнет рассказывать.

Саша начала рассказывать, но плакать не перестала, всхлипывая, вытирая слезы ладонями. Света подала ей открытый пакетик бумажных салфеток, Саша вытянула одну, расправила, вытерла глаза, высморкалась и стала продолжать. Начала говорить и опять заплакала. Она рассказала все, но так и не смогла назвать свою разлучницу.