— До завтра… — впадая в задумчивость, отозвался я, но спохватился, — Тебя проводить?!

— Нет, что ты… — запахнув воротник пальто, неловко улыбнулся он, почти сделав шаг в сторону. — Тут совсем рядом.

— Да, — согласился я. — Да. Конечно, — и шёпотом: — До завтра, — и громче: — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — бросил он, съёживаясь, отправляясь прямиком через дорогу и переходя её в неположенном месте.

Развернувшись, ничего больше не говоря вслед, я зашагал прочь от переулка, параллельно обдумывая то, о чём мы говорили и что делали. Значит ли это, что чаша весов-таки склонилась в мою пользу и я могу на что-то надеяться? Нужно было лишь время, и время расставило всё по своим местам?

Я должен побриться. Выгладить костюм, отмокнуть в душе, найти галстук, почистить ботинки… Столько всего разом ворвалось в мою больную несчастную голову…

Но это были глупости по сравнению с тем, что после всего этого мне следовало ещё предстать перед Ганнибалом, который, я надеюсь, не отменит всё с утра первым делом и не отправит меня домой от порога своего дома, когда я заявлюсь к нему с вином.

Я знал, что я ему нужен. Но почти невероятным кажется то, что он нашёл в себе силы признать это. Или хотя бы попытаться.

Вернувшись в свою комнатушку, я бегом выгулял Уинстона, после чего распотрошил свой чемодан в поисках приличной одежды. Я носился по комнате от полусломаного утюга в ванную, из ванной, попивая пиво, нёсся в комнату. Стирал бельё, стриг ногти, искал вешалку, чтобы повесить костюм, тщательно брился…

Еле совладав с утюгом, я наглаживал пиджак, когда вдруг отчётливо вспомнил, как Ганнибал его ненавидит. Откинув его, так и не доглаженный, я вновь закопался в чемодан и, о чудо, обнаружил на самом дне по какой-то немысилимой ошибке затолканный туда впопыхах гейский полосатый свитер! Ура, я всё-таки его взял.

Я обнимался со свитером с лицом счастливого идиота, а Уинстон смотрел на меня и разве что не крутил лапой у виска.

В три ночи, ещё раз сводив пса на прогулку, я улёгся в постель, но уснуть не мог. Проворочавшись с час, я включил телевизор и, поставив будильник на десять утра, принялся внимательно смотреть ночной канал, в надежде, что меня сморит сон.

К счастью, расчёт оказался верным. Я обнаружил, что уснул, когда подскочил на кровати от пиликанья будильника. Увидев мелькающий телевизор, я нашарил в кровати пульт и выключил его.

Переведя мутный взгляд на окно, полускрытое жалюзи, я увидел льющийся с улицы в комнату свет белоснежного дня перед рождеством. Закрыв глаза, я медленно и глубоко вздохнул. Резко распахнув глаза, я сказал себе «Ну, вперёд!», и, спрыгнув с кровати, ушёл в ванную комнату.

Уинстон заинтересованно поднял голову, но, услышав, как я включил воду, вновь грустно улёгся на коврик.

========== 19. У нас всё в порядке, офицер. ==========

Я стоял посреди пустыря недалеко от мотеля, ожидая, пока Уинстон сделает свои дела, когда из высоких облаков над моей головой пробился одинокий и слабый золотистый луч солнца. Я никогда не верил в знаки и предзнаменования, но лучу предпочёл улыбнуться.

Хорошо, что я проснулся так рано в этот день и что вышел гулять с собакой именно в эту минуту, — подумал я.

Солнечный луч привнёс в мою мятежную душу немного спокойствия и добра.

Весь день я потратил на то, чтобы привести себя в максимально презентабельное состояние. Уинстон, сдержанно порыкивая, с интересом вертел башкой, наблюдая за моими приготовлениями. Пока я сушил волосы феном, я внезапно вспомнил, что не придумал для Ганнибала никакого подарка. Это было, в каком-то смысле, катастрофой, поскольку я не был уверен, что мне удастся провернуть что-нибудь бесплатное вроде рождественского минета.

Весь день я ничего не ел, но выпил пару чашек кофе, и, возможно поэтому за полчаса в новой свежей рубашке успел буквально затопить её волной собственного пота, выступившего от колоссального волнения по поводу встречи с Ганнибалом. Громко выругавшись, я скинул свитер, содрал с себя рубашку и снова отправился в ванную, чтобы отмыть это взволнованное безобразие. Вернувшись, вытерев всё насухо и запшикав себя дезодорантом до полусмерти, я начал искать другую рубашку, но все они были ужасно мятыми. Таким образом, за каких-то пару часов до шести часов вечера, которые я установил сам себе в качестве ориентира, мне понадобилась новая рубашка и неведомый, но сногсшибательный (и дешёвый!) подарок для Ганнибала.

Строго-настрого запретив себе волноваться, я взял сумку, аккуратно сложил в неё свитер с галстуком, кинул в меньшее отделение дезодорант с полотенцем… и презервативы, надел одну из чистых домашних маек, получше укутался шарфом, натянул шапку, облачился в куртку, выключил телевизор и свет в номере, и, поставив рюкзак у входной двери, свистнул Уинстону.

Мы гуляли на всё том же пустыре, и небо быстро темнело. Без свитера мне было слегка прохладно, но не слишком, так что я решил потерпеть.

Я отвёл Уинстона в номер, насыпал ему корма, долил воды и, не рискуя трепать его по шерсти, чтобы та не налезла на мои брюки, забрал рюкзак и вышел, закрывая дверь.

— За главного остаёшься, — шепнул я, глянув в тёмную комнату сквозь дырочку в жалюзи.

Поправив рюкзак, я сложил ключ в карман и направился в ближайший крупный торговый центр, должный опалить меня количеством рождественской суеты.

***

Я встретил штук шесть Сант, пока, периодически протискиваясь сквозь толпу, искал какой-нибудь не слишком дорогой магазин, чтобы купить там рубашку. Вокруг звучали милые детские песенки, в витринах повсюду торчали светящиеся олени и снеговики, а за стеклом в отделе детских игрушек курсировал по пластиковым полям, казалось бы, вечный электрический поезд на батарейках.

Рубашку я выбрал и купил достаточно быстро, заодно, прямо в магазине переодевшись. Вышло удачнее, чем я планировал — продавец не просто помог с выбором, но заодно повязал мне галстук красивым узлом. Я от души его поблагодарил. Пусть теперь Ганнибал думает, что это моих рук дело, мне будет приятно.

Я вышел из магазина одежды с довольной улыбкой на лице, складывая домашнюю майку в маленький непрозрачный пакетик, а его — заткнул под полотенце в рюкзак, закрывая его и откидывая на плечо. Так, куда теперь?

Передо мной раскинулся весь торговый центр: всюду светились огни, смеялись и пили какао дети, катались на коньках в центре зала и весело падали на искусственный лёд взрослые, а я стоял и думал, что может понадобиться в новом году доктору Лектеру. Ничего не придумав, я решил позвонить ему. Не чтобы спросить, а просто так — вдруг он скажет что-нибудь, что натолкнёт на мысль.

Уже набрав номер и стоя с телефоном у уха, я подумал: правильно ли, что я ему звоню?.. Но было уже поздно. Ганнибал взял трубку.

— Да?

— Привет, — тихо и сладко произнёс я.

— Доброго вечера, — отзываясь на мой тон коричным привкусом, сказал доктор. — Скоро будешь?

— В течение часа. Сейчас в магазине, — сказал я. — Решил позвонить и спросить не нужно ли чего-нибудь? Разумеется, кроме вина.

— Хм-м… — он вздохнул, задумчиво помолчал. — Как будто ничего больше не нужно. Так в течение часа?

— Да… — я посмотрел на часы. — Минут двадцать здесь пробуду, столько же на дорогу. Плюс-минус минут десять.

— Хорошо. Мы тебя ждём.

Оборвав первое слово буквально на полузвуке, я с налёту проглотил свою следующую фразу.

— Я — и индейка, — с вычурной интонацией выговорил Ганнибал. Кажется, его позабавила собственная выходка.

— Ясно, — изо всех сил сдерживая внезапно нахлынувшее желание оборвать ему уши, проговорил я, а подумал, что подарю ему надувного мужика, а себе — билет на тропический остров, где буду есть бананы, пить коктейли и танцевать с мускулистыми туземцами танцы страсти. — Постараюсь не задерживаться.