========== 1. Отношения. ==========

Наши с Ганнибалом отношения развивались вполне последовательно и логично.

Мы познакомились на вечеринке у общих друзей. Он подошёл к компашке из трёх человек, в которой находился я, в своём за три версты гейском свитерке с красиво запотевшим бокалом пива, больше похожего на шампанское, и с места в карьер принялся учить нас всех, как правильно жарить мясо на барбекю. Сперва я посчитал его помпезным выскочкой, но, увидев, что он и впрямь отлично управляется с мясом, отметил это про себя, однако знакомиться всё ещё не имел особого желания. Он обратился ко мне, попросил поставить на стол его стакан с пивом и, когда благодарил, улыбнулся. Его свитер — мои кудри. «Возможно всё-таки стоило в этом месяце заглянуть к парикмахеру», — подумал я.

Так или иначе, мы познакомились. Я сидел неподалёку от него, слушал его шутки, волей-неволей немного косил глазами в его сторону.

Позже мы столкнулись в коридоре дома: я заходил за вещами, он шёл из кухни. Он спросил о чём-то, я даже не расслышал о чём, но остановился. Мы немного поговорили. Когда я сказал, что мне уже пора, он, делая вид, будто ему неловко, спросил, не хочу ли я как-нибудь выпить с ним кофе. Я ответил, что с удовольствием, и тоже немного смутился, как и должен был. Мы потупили с ним с минуту, пытаясь решить, кто кому лучше даст свой номер, в итоге обменялись номерами на равных условиях, вдобавок рассмешив друг друга, что было очень даже приятным началом.

Он вызвонил меня спустя день, мы договорились встретиться.

Мы пили кофе, и это было что-то вроде свидания, единственное, что меня пугало: не окажется ли этот парень, одевающийся так, будто только что сошёл со страниц дамского каталога одежды (серьёзно, никто из моих знакомых никогда не додумался бы так одеться) на самом деле обыкновенным эстетствующим скучающим женатиком? Случается. Вроде смотришь на парня: завсегдатай гей-тусовки, а потом вдруг выясняется, что ничего подобного, просто такой образ жизни. Вот я и побаивался говорить о свиданиях, хотя, казалось бы, с какой целью ещё нам было пить кофе в компании друг друга? Подружиться? Наверное, мы могли бы стать друзьями при определённых обстоятельствах… Но таких обстоятельств не было. Я хотел от него большего, как минимум, чтобы он ароматизировал постельное бельё на моей кровати своим дорого пахнущим парфюмом.

Мне нравилось, как он пахнет, и я поймал себя на мысли, что хотел бы разложить пахнущие им вещи у себя по комнате. Его рубашки, свитера, галстуки, расчёску, полотенце, книги, зажимы для галстуков, часы. Странно звучит, наверное. Иногда приходит в голову такая ерунда. Чувствуешь аромат чьих-нибудь духов, и хочется унести человека с собой в кармане, чтобы можно было вынуть его и понюхать в макушку, когда нужно, а потом спрятать обратно.

Поначалу я сомневался, не обманываю ли я себя на его счёт и на счёт его целей. Я сидел, побаивался, задавал наводящие вопросы до тех пор, пока он пару раз не обронил фразы вроде «…подарок моего бывшего бойфренда» и «ты будешь смеяться, но у меня фетиш на парней в кухонных передниках». Последнее он сказал, покусывая ноготь, а после долго извинялся за то, что вообще такое ляпнул. Я его успокоил. Мне нравился ход его мыслей.

Но мы расстались, невинно пожав ручки. Он мог позвать меня куда-нибудь, но не позвал. Я тоже мог предложить что-нибудь, кроме кофе, но не предложил. Но вместо этого мы договорились встретиться снова, сразу назначили день и время. Как будто у нас не было телефонов. И мы оба пришли. Я опоздал на несколько минут, но пришёл. Он встретил меня с букетом цветов. На этот раз я был правда смущён. Уже очень. Так у нас всё и началось. Вечером, добравшись до моего дома, он, наконец, оставил след парфюма в моей постели.

Всё само собой сложилось не совсем так, как я планировал, но, когда я уж было отчаялся, Лектер сумел найти нужные пару слов. Спасибо ему — я больше не чувствовал себя скверным любовником. Он вёл себя немного формально, как должен вести себя джентльмен, но я успел оценить его чувственность, отблесками которой был присыпан перечень «обязательной программы».

Первая ночь с ним, этим парнем, была прекрасной. Ничто не способно было её испортить, даже лёгкое чувство вины, которое я испытывал от своей неловкости. Прекрасно было в первую очередь то, что он оказался внезапно очень приятным сам по себе. Цвет ауры совпал или ещё какие социотипы… Не знаю.

Он был приятным на вкус, источал приятный запах и был очень тёплым. Как чашка кофе в прохладный осенний день, как согревающий плед, как кот, свернувшийся клубком на коленках, как душ после морозного дня.

Вероятно, такое случается время от времени с каждым, и вот случилось со мной.

Мне хотелось возвращаться к его телу, хотелось тратить на него энергию, на поцелуи, на то, чтобы вызвать в нём ответное желание делать всё это со мной. Чтобы он позволил ощущать это тепло. Хотя его ноги!.. Когда он только улёгся в кровать… они у него были холодные! Но, с другой стороны, это было поправимо. Может быть, не в первый же раз (не к чему мне было вызывать подозрения насчёт необычных пристрастий), но я знал, что смогу согреть все те его части, которые будут в этом нуждаться.

После первой секс-ночёвки несколько дней мы раздумывали каждый о своём. Раздумывали, раздумывали, потом я приехал к нему домой, и дальше уже была любовь. Звонки, подарки, стыдливые улыбки при посторонних, бурные ночи с разговорами, поездки на выходные, да даже просто сидение рядом на диване — всё было наполнено высшим смыслом. Я долго отказывался говорить, что люблю его, потом зачем-то сказал совершенно невпопад, едва ли не напугав нас обоих. Закончилось всё объятиями в коридоре и вынужденными поцелуями. Всё-таки нельзя было это оставить просто так.

Друзья шутили, что как бы такими темпами он не съел меня к рождеству. Я говорил: пусть ест. А он добавлял, что я ещё недостаточно мясистый для этого и обещал к рождеству как следует меня откормить.

У меня и так была собака, но зачем-то мы завели ещё и кота. Просила душа? Кот жил у него, но назывался официально «нашим». Я называл кота «Том», он — «Томас Британский», хотя ничего британского в этой наглой сытой морде не было ни на грамм.

Со временем начались разговоры о том, чтобы съехаться. Я не хотел переезжать к нему, а он не спешил переезжать ко мне… В конце концов, первым сдался я, признавая удобство совместного проживания.

Ему пришлось смириться с моей собакой и тем, что ему придётся периодически её выгуливать, нравится ему это или нет. Я расстался со своим привычным домом, но обрёл право быть рядом с ним и наслаждаться его теплом каждую ночь вне зависимости от того, чем мы в течение ночи занимались — спали, валялись в обнимку перед ноутбуком, смотря фильм, или бурно выясняли местонахождение эрогенных зон друг друга. В общем-то, мне всё нравилось. И продолжало нравиться, когда страсти улеглись и начались те самые «отношения», о которых говорят, что «их нужно строить».

Мы перестали неизменно в хорошем настроении вспархивать с постели каждое утро, готовить друг другу ранние завтраки, заменяя утренний приём пищи обычными яичницами или хлопьями с молоком, научились шастать по дому в трусах (как бы он ни задирал нос со своим щегольством и модничаньем, и он время от времени предпочитал наведываться на кухню задумчивыми ночами в одних трусах. А то и вовсе без них), научились признавать, что оба иногда устаём на работе, что время от времени нам лень мыть посуду, что не всегда, если один из нас решил устроить генеральную уборку, другой обязательно это поддержит, а не захочет проваляться на диване с книжкой в свой единственный выходной день.

Мы, бывало, ссорились, обычно по глупым причинам, дулись друг на друга, могли не разговаривать пару часов. А потом, успокоившись, понемногу начинали говорить, пока, наконец, не забывали о своих обидах. Иногда, когда виноват был он, он приходил, садился рядом и, виновато посидев, утыкался мне в плечо. Несмотря на его внушительные размеры, это выходило у него чертовски мило. Раздражение проходило, когда он так делал. Я глубоко выдыхал и тогда уже мог обнять его.