— Да думал я насчёт вчерашнего, господи ты боже ты мой! — сжалился Лектер. — Вот мне и показалось логичным на этом этапе заняться чем-то совершенно другим. Выбросить мысли о детях из головы, пожить с этим какое-то время, привыкнуть, а когда улягутся эмоции, тогда уже брать быка за рога и действовать.

— М, — согласно покривив губы, покивал я. — Звучит разумно.

— Как и всегда, — веско добавил Лектер. — Так ты поедешь?

— Что я там буду делать? Я не поеду, если это действительно был вопрос.

— Допустим, что был.

— Тогда допустим я поеду лучше порыбачу, пока тебя не будет.

Ганнибал погрыз край губы.

— Можно с тобой?

— Можно, — пытаясь нарезать хлеб, но отрезая лишь маленький уродливый треугольник, боязливо проговорил я.

— Дай, я нарежу нормально, — сказал доктор, поднимаясь из-за стола. — На выходные, значит, я поеду с тобой. Ладно?

— Ты хочешь на рыбалку?..

— Не знаю, я же никогда не пробовал… Слушай, хочешь, я поджарю бекон?..

— Просто отрежь кусочек ветчины, пожалуйста, — попросил я, в глубине души умилившись. — Спасибо.

— Да не за что, — сворачивая продукты в упаковку и отправляя их обратно в холодильник, сказал он. — Я пойду, уже времени много. — он облизнул кончик пальца, подошёл ко мне и, обхватив запястьем за плечо, притянул к себе, чтобы не поцеловать, а только дотронуться до моей щеки и скулы носом. Думаю, он ел с утра чесночный соус и пока не успел ни почистить зубы, ни разжевать освежающее драже. Однако, клюнутый психотерапевтическим носом, я остался вполне доволен, сел за стол и принялся за свой утренний бутерброд с кофе.

«Надо было ещё ганнибалову чашку вымыть», — подумал я, жуя.

— Я ушёл! — прошуршав мешком с пластиковым мусором, крикнул Лектер из прихожей, звякнул цепочкой на двери, после чего раздался гулкий хлопок, и всё утихло. Я услышал приглушенные шаги на лестнице: он торопливо спускался по первому маршу ступеней.

Поднявшись из-за стола, я подошёл к окну, чтобы посмотреть, как он минует двор. Вскоре Ганнибал показался из-под навеса над крыльцом, сделал несколько шагов, подошёл к краю тротуара… и оглянулся на дом позади себя. Это было так неожиданно, что я на секунду перестал жевать. Заметив, что я торчу в кухонном окне, доктор скромно улыбнулся и очень застенчиво, словно боясь, что нас застукают, махнул мне рукой, не поднимая её и выше груди. Я на автомате расправил ему в ответ ладошку, оторвав её от кофейной чашки.

Потерев нос, Ганнибал повернулся, потом ещё раз оглянулся мельком и, сунув руку в карман, быстро зашагал, пропадая за стволами деревьев.

Набрав в рот кофе, я проглотил кусок бутерброда, задёрнул край занавески и вернулся к столу.

========== 15. Мокрый снег. ==========

Комментарий к 15. Мокрый снег.

https://psv4.userapi.com/c848124/u2000015147/docs/d10/b1bd3585b33e/file.gif?extra=B2-zOTZRv1paLH-vdKljCRLJgO0p37x68zFc68YagWyo8hySvpA3yGXayIymx4Zq25CdEi9S2PxTWVOBgHd2os6GW292qxyR_568A1Ds6PF6jYbY10HgGFv6Z-

Раздался стук двери в конце дорожки, ведущей от калитки до дома, и я, поднимаясь на ноги, принялся отряхивать подол куртки от подмокшего снежка.

— Ты не можешь сидеть здесь, — услышал я, и обернулся.

Ганнибал подошёл к ограде, натягивая края рукавов свитера на пальцы и складывая руки на груди. Я опёрся на край ограды и, не зная, что сказать, пожал плечами.

— Ни мне, ни тебе не нужно, чтобы ты что-нибудь себе застудил, — сказал Ганнибал, останавливаясь напротив меня за оградой. — Надеюсь, ты понимаешь.

— Пока мне не холодно, — сказал я.

— Всё равно ты не можешь здесь сидеть, — упрямо повторил Лектер. — Мне это не нравится. Это выглядит нелепо, и соседи косятся.

— Я не могу вечерами торчать в номере, — тихо произнёс я, стараясь излишне не раздражать его своими доводами.

— Здесь тебе тоже не место, — заявил он.

— Я же не вхожу, — заметил я. — Здесь улица. Я никому не мешаю.

— Я вызову полицию, если ты не уйдёшь, — устало произнёс Лектер.

— М, — я безнадёжно покивал. — Я скажу им, что муж не пускает меня домой.

— Ты не мой муж, — сказал он.

— Нет, твой. Муж.

— Только потому, что не хочешь подписать документы на развод, — напомнил он.

— И не подпишу.

— Значит, решим это через суд, — спокойно произнёс Ганнибал. — Сейчас мы это решать не будем, так что я хочу, чтобы ты ушёл.

— Я не мог бы пожить в гараже…

— Нет, ты не мог бы, — чуть повысив голос, сказал он. — Уилл. Пожалуйста. Иди куда-нибудь ещё. Не стой тут, я тебя прошу. Скоро стемнеет и станет холодно. Ты волен сидеть на снегу сколько угодно, но здесь — нет. Нет. Ты не будешь здесь сидеть, ясно?

— Мы можем встретиться и поговорить? — спросил я, обхватывая край ограды замёрзшими пальцами.

— Я не знаю.

— Но можешь хотя бы подумать об этом?

— Не знаю. Я не хочу сейчас об этом думать, — сказал доктор. — Мне холодно, я хочу пойти в дом.

— Пожалуйста, давай выпьем кофе. Когда-нибудь. Когда угодно: через неделю или месяц. Скажи, что хотя бы подумаешь.

— Я не стану ничего обещать, — настаивал он.

— Ты хоть немного любишь меня?

Он промолчал.

— Ганнибал?

— Я не знаю, — раздражённо выдохнул он. — Я не хочу с тобой разговаривать.

— Но когда-нибудь…

Ганнибал вдохнул поглубже и медленно выдохнул, пытаясь оставаться спокойным.

— Уходи, — сказал он, отворачиваясь, и собираясь вернуться в дом.

— Ухожу, ухожу, — залепетал я вдогонку. — Я просто хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.

Ганнибал не остановился, не обернулся, вошёл в дом и закрыл за собой дверь. Так я и думал, он поступит. Мне было важнее сказать то, что я собирался сказать.

Понимая, что оставаться дольше нельзя — я же пообещал ему уйти, я сунул окоченевшие руки в карманы куртки. С трудом заставив себя двигаться, с тяжёлым сердцем я покинул свой пост у калитки своего старого дома, где пару лет назад я жил с Ганнибалом и, не осознавая этого в полной мере, был, кажется, полностью счастлив.

Я хотел пойти в кафешку на соседней улице, чтобы выпить кофе, но понял, что не хочу ничего пить, а от кофе меня вовсе уже тошнит. Я пил его слишком много в последнее время. Вздыхая и размышляя о том, как же всё это может быть возможно, я направился в сторону мотеля, в котором ждали моего возвращения мои пожитки в чемодане и бедняга Уинстон, не совсем понимающий причины нашего с ним переезда.

Я подумал о том, что мне надо побриться. Неопрятная небритая физиономия едва ли способна помочь мне в моих попытках добиться встречи с Ганнибалом. Жалости она у него точно не вызовет, а оттолкнуть может.

С чего же это всё началось? А началось всё это тогда, когда мы, будучи просто до неприличия близки и счастливы, планировали пополнение в нашем маленьком семействе… Мне было не слишком-то приятно вспоминать об этом, а слово «счастье» уже успело набить оскомину. Я старался об этом думать поменьше. Ходил на работу, выгуливал собаку, подстерегал Ганнибала, в надежде поговорить, но не вспоминал о прошлом.

Вернувшись в мотель, я вывел Уинстона на прогулку. Парень радовался моему приходу, бегал взад и вперёд, прыгал вокруг меня и пытался со мной поиграть, но я только и мог, что вяло улыбаться. Пару раз я швырнул ему принесённую ветку, но когда он вернулся с ней опять, ткнувшись мне в ногу, я уже не обратил на него внимания — к тому времени я уже снова провалился в пропасть своих тяжёлых раздумий.

Побродив по пустырю, я позвал пса, прицепил поводок к ошейнику и повёл его обратно в комнату мотеля, в котором ни ему, ни мне было не место. Ему — потому что это было вне правил проживания, и мне пришлось договариваться на этот счёт и доплачивать, а мне — потому что я был женатым человеком, которому не следует таскаться по мотелям. Однако же, мы оба ничего не могли поделать с нашим положением. И если он заслуживал снисхождения, как жертва обстоятельств, то я не мог на это рассчитывать.