Так возвышенно думал я, стоя рядом с Блум, специально для этого короткого разговора выведя её из общего зала и для убедительности взяв за руку. Она мне кивала, твёрдо убеждая, что всё давно в прошлом, что она не держит на меня зла, желает мне счастья и только поэтому прямо сейчас поцелует меня в щёку от великой радости, счастья, что я наконец-то навсегда от неё отвалю и уеду в закат с новым мужем…

Который именно в эту секунду и распахнул дверь и увидел следующее: я, полчаса уже как его муж, стою в крохотной комнатке в горе из воздушных шариков лилового цвета (после того, как я отказался от гадкого персикового), нежненько держу свою бывшую любовь всей жизни за руку, а она неторопливо целует меня. Он не заметил тогда, что только в щёку, но очень заметил, что целует.

Такого оглушительного хлопка дверью я не слышал никогда в жизни…

Секундой позже мне пришло в голову, что, вероятно, поживи я с Лектером чуть подольше — я услышал бы хлопки и погромче, но пока что по уровню ярости этот грохот был самым оглушительным. Алана впала в шок и непонимание, несмотря на то, что и сама так-то встречалась с этим парнем, способным нечаянно вывернуть косяк из стены, но, чуть очнувшись, она порекомендовала мне пойти и сейчас же разыскать Ганнибала от греха подальше. Я, побаиваясь появления трупов на свадьбе, согласился с её правотой и отправился на поиски.

Когда я, наконец, понял, что этот психолог-хуёлог счёл адекватным решением просто свалить с собственной свадьбы, я на пару минут впал в объяснимый гневный ступор, выйдя из которого я выдернул из толпы гостей Фредерика Чилтона и, пользуясь тем, что никто ничего пока не заподозрил, отправил его пулей лететь и искать Лектера, если он ему в самом деле друг, сказать очень убедительно, чтобы он возвращался, скотина такая, и что у него косоглазие, а я ни в чём не виноват.

Конечно, на самом деле я сказал ему передать не это, а что-то вроде «скажи ему, что он ошибся, а я безумно его люблю!», но всё-таки Чилтон, смекнув, что без него мы не разберёмся, живо ускакал на поиски дружка и ненадолго я смог выдохнуть, развлекая многочисленных гостей, как нанятый специально для этой цели аниматор. Чилтон позвонил мне минут через двадцать, сообщил, что Ганнибал вернулся домой и что назад идти отказался наотрез, сам он едет к нему, но, кажется, дело дрянь и Лектер из дома больше ни за что не выйдет. Я совершил ритуальный фейспалм, но попросил Чилтона всё же позвонить мне, как приедет к нам домой, чтобы он всё-таки попытался донести до моего доктора всю нелепость произошедшего и тот прекратил страдать ерундой и вернулся.

Чилтон мне не перезвонил, а только отправил сообщение, что Лектер отказался ехать. Что мне оставалось делать? В теории, церемонию можно было считать свершившейся, поэтому я, выдумав грандиозно правдоподобную версию лжи насчёт внезапного недомогания любимого мужа попросил у всех прощения и распустил вечеринку. Торт так и остался работникам заведения, в котором мы проводили свадьбу. Надеюсь, хоть они остались счастливы…

Так как Лектер оказался более, чем я предполагал поражён увиденным, то я как можно скорее отправился домой сам, надеясь, что (как это часто бывает) эти два учёных болвана не успели раздуть из маленькой мушки рукопожатия огромного слона преступной измены. Как я понял, стоило мне войти в гостиную, они успели раздуть динозавра…

Ганнибал сидел на диване в позе лотоса, что-то монотонно хлебал из кружки, в то время как назойливый Чилтон крутился вокруг него, то и дело подсаживаясь на подлокотник. Они о чём-то разговаривали, но, когда я вошёл, замолкли. Лектер на меня не смотрел. Но, когда я на правах парня, любовника, мужа (да кого угодно!) хотел подойти к нему, чтобы всё объяснить, на моём пути возник Чилтон. Обалдев от его наглости, я даже приостановился.

— Почему бы тебе не переночевать где-нибудь в другом месте? — спросил Чилтон негромко, подозрительно глядя на меня.

— Что?.. — округлились у меня глаза от шока.

— Я говорю: пожалуйста, переночуй сегодня в гостинице, — взяв меня за рукав и уводя куда-то к выходу, не смутившись продолжал Чилтон.

— Ещё чего! — выдернув у него свою руку. — Это, блин, мой дом на минуточку. Я буду ночевать здесь, в своей собственной спальне!

Сделав это, как я считал, полностью оправданное всеми законам логики заявление, я хотел, было, добраться до скрючившегося на диване Ганнибала, когда вновь жуткий лик Чилтона возник перед моими глазами.

— Он не хочет тебя видеть, — предупредил Фредди.

— Отошёл, — велел я.

— Он не хочет тебя видеть, — схватил он меня за плечи.

— Вот пусть он мне сам об этом скажет! — громко выпалил я.

— Я не хочу тебя видеть, — раздалось с дивана и Лектер посмотрел на меня.

Услышав это, я слегка потерял уверенность в правильности собственных действий, хотя всё ещё был возмущён и непоколебим в решении спать здесь, дома.

— Да вы что… с ума оба посходили? — растерянно поинтересовался я.

Мне никто не ответил. Ганнибал просто равнодушно продолжил пить то, что было у него в кружке, а Чилтон, хоть уже, кажется, и сочувствовал мне, не мог отвечать за Ганнибала. Всё, что он мог: пожал плечами, мол, держись, мужик, я сам не знаю, что у него на уме, но держись. На это мгновение я даже почувствовал с ним какое-то родство: наверное, ему тоже от Лектера такой херни нехило доставалось…

Однако же, в тот момент мне показалось, что я не могу и не хочу разрешать сложившуюся ситуацию, корень которой и выеденного яйца не стоит, поэтому я, подумав о том, что Чилтон у нас дома — явление временное, сказал следующее:

— Ладно, не хотите — как хотите. Спать я буду дома, а поговорим завтра. Спокойной ночи.

После этого я ушёл в спальню, разделся, погасил свет и лёг спать, надеясь, что Лектер, усидевшись на диване вусмерть, придёт, потирая спинку, на кровать, где я смогу схватить его, всё выяснить, а, если будет упираться, то сперва возбудить, трахнуть, а после этого всё выяснить, но он, разумеется, так и не пришёл.

«Ничего, — думал я, проснувшись утром один. — Он не сможет не спать на кровати вечно!»

Потом я вышел в идеально вылизанную гостиную и меня охватило какое-то странное чувство, будто Лектера в ней и вовсе не было. В идиотическом порыве внезапно охватившего меня испуга, я вбежал в гардеробную, зажигая в ней свет, и упал на стену, тяжело дыша: все щегольские костюмчики Ганнибала висели на местах, все галстуки лежали в своих отделениях шкафа, все туфельки стояли носок к носку в полках. И мой пиджак, и его шерстяные носочки, и наши общие носовые платки… с тех пор, как Лектер решил, что мне тоже нужны платки… Я успокоился, погасил в гардеробной свет и, ворча, как и положено с утра любому нормальному человеку, пошёл завтракать. Лектера в доме не было, но и чёрт бы с ним — подумал я — никуда он не денется.

Я спокойно позавтракал, уехал на работу и там, пнув под зад заменяющего преподавателя, призванного на пост в связи с моим предполагаемым послесвадебным отгулом, к негодованию собственных студентов принялся учить их уму разуму. Так ничему их и не научив, я провёл положенные на день занятия, после чего преспокойно свернул вещички в дипломат и укатил домой.

Дома я прошёл прямиком в гардеробную — никаких изменений. Я расслабился совершенно и, включив в гостиной телек, развалился по дивану в ожидании Лектера. Ощущая некоторую нервозность, я не удержался от звонку Чилтону, но тот оказался вполне спокоен, отвечая на мой вопрос:

— Он что, не на работе? — спросил Чилтон.

— А, — оглянувшись на чириканье ключей в замочной скважине, произнёс я. — Он уже домой заходит. Всё нормально, отбой.

— Да не за что, — вздохнул Чилтон и повесил трубку.

Поборов стремление кинуться к Лектеру ещё у порога, я затаился у диванной спинки, смотря на то, как доктор вошёл, как закрыл дверь и, волоча в руке большой бумажный пакет, прошёл мимо меня на кухню. Я проводил его хитрым взглядом.

— Привет, — негромко, пробуя устойчивость почвы, подал голос я.