Том еле удерживался от смеха, смотря на то, как Крис незаметно таскает куски из-под руки кухарничающей женщины, вызывая её полное недоумение. А Хэмсворт-сын никак не мог успокоиться, мимоходом подкармливая и своего милого Тома – милого от того, что, вопреки боязни Криса насчёт зараз, лис завернул весь выводок в одеяло и притащил его в кухню, паркуя у себя на коленях и периодически проверяя, сладко ли им спится в свёртке. До времени, когда дети примут человеческий облик, было ещё долго, поэтому пока им троим с лихвой хватало коленей Тома, укрытых одеялом.

Расквитавшись с готовкой ужина, мама Криса соблаговолила покинуть домик, после чего оцелот проводил её до жилища тётки и, возвратившись обратно к лисице, смог, наконец, спокойно насладиться компанией своего собственного семейства.

- Я чувствую себя… – пробормотал Том, поправляя одеяло, – Идиотом.

Оцелот, перестав радостно подёргивать хвостом, заглянул ему снизу в лицо, пытаясь выведать причину такого экспрессивного вывода.

- Одно дело… – усмехнулся Хиддлстон, замолкнув, – Я прекрасно знал, как это случается. Но чтобы самому… Это не поддаётся логике.

- Что не так? – слегка приобнимая и поглаживая ладонью его плечо, спросил Крис.

- Это пахнет мной, – он кивнул на свёрток, – А я не воспринимаю их, как… своих детей.

- Это пройдёт, – целуя Тома в висок, заверил Крис, – Так часто бывает.

- Серьёзно? – щурясь, приподнял голову Том, – Откуда ты знаешь?

- Были знакомые омеги… Нет! Ты не подумай чего! – всполошился Хэмсворт.

- И? Чему же эти знакомые омеги тебя научили? – спросил Том.

- Тому, что пока детёныши не станут походить на человечков, их трудно воспринимать таковыми. У вас вот, лис, долго период щенячества длится?

– Как у лис не знаю, – принялся припоминать Томас, – А у нас в семье – не дольше месяца.

- У нас и того короче, – улыбнулся Крис.

- Знаю… Ты рассказывал, – проговорил Том, – Подержишь? – спросил он, делая попытку приподнять одеяло.

- К… конечно, – садясь поудобнее, согласился Крис, принимая тройняшек в свои крепкие руки.

Том поднялся, подходя к плите и, сняв крышку с кастрюли, принялся ловить в ней цветную капусту вилкой, пробуя её на вкус, очень быстро втягиваясь в процесс ужина и не спеша накладывать в тарелку.

- Мама тебя весь день терроризировала? – сочувственно поинтересовался Хэмсворт.

- Твоя мама – чудо, – не согласился Том.

Оцелот скромно улыбнулся, сам не зная почему.

- Если что, ты говори мне, – произнёс он, – Если станет перегибать палку со своими наставлениями…

- Меня они не напрягают, – покачал Хиддлстон головой, – Мы взрослые люди, сами сможем разобраться, если что.

- Хорошо, – удовлетворившись таким ответом, сказал Крис.

Том жевал капусту и вспоминал, как сегодня ночью, ближе к рассвету проснулся, насилу осознавая произошедшее, а после, к своему великому удивлению, заметил заснувшего на краю кровати Криса. С его плеча свисало полотенце, не исключено, что тот просто зашёл по пути из ванной, да так и уснул, убаюканный приятными запахами.

Томас осторожно разбудил его, почесав по затылку, и предложил лечь рядом. Крис шептал что-то про сон на диване и про то, что не хочет мешать, но Хиддлстон тихо повторил просьбу и добавил – пожалуйста. Хэмсворту было, что уж греха таить, страшно лезть в кровать, в которой под боком Тома посапывали пушистые комочки, но, не смея отказать щедрой на отпрысков сучке, оцелот всё-таки улёгся на край кровати, а, чуть позже, немного осмелев, пододвинулся ближе.

И после, до самого рассвета, они тихонько разговаривали. О том, что на улице поднимается ветер, о том, что горит свет в кухне, о том, что персики в этом году очень сладкие. О том, что будет дальше, о том, что им не верится – и как назло сразу обоим, о том, что даже близко не представляют, что это такое – когда три сразу.

- Ты бы в тарелку наложил, – посоветовал Крис.

- Что? – очнулся Том.

- Капусту, что.

Из под крисовой руки раздалось тихое «мяу».

- Кончилась тихая жизнь, – втыкая вилку в капустный куст и, вытирая руку полотенцем, сказал Том, подходя к свёртку и собираясь узнать, кто именно первым отважился подать голос.

====== 38. Размышления и решения. ======

Том сидел на крыльце дома, кутаясь в толстовку.

Полусонный оцелот, отчасти проснувшись, пообещал присмотреть за котятами. Том коротко поцеловал его, сказал «спасибо» и спустился вниз. Ненадолго.

Лис сидел на ступеньках. Позади него спал тёмный дом. Перед глазами, в темноте, покачивались деревья, дорожка, ведущая к калитке, лежала смирно, вычерченная квадратами плит, вдали, путаясь в ветках фруктовых деревьев, плыла молчаливая луна, освещая обрамляющие её облака.

Том думал о том, что он нечаянно стал нужен. Нашёл своё место. Так ли это было на самом деле – уже не важно. Несмотря на всякие домыслы, не беря в расчет небольшие жизненные неурядицы, не всегда красивые обороты речи, несмотря на писк подрастающих котят и щенка по ночам, на ревнивое рычание кота во время последней поездки в Мельбурн (лис даже и не думал его дразнить – просто улыбнулся парню, спросившему дорогу), несмотря на упрёки матери оцелота, на гору неотвеченных сообщений и на многое-многое другое. Несмотря даже на то, что любимая футбольная команда опять слила важный матч. Несмотря на всё это, лис чувствовал, что он нашёл своё место. Свою нору. Всё равно где и при каких обстоятельствах. Важно только с кем.

Хиддлстон поднял голову. На втором этаже, на широкой кровати, на которой вот уже второй день Том собирался сменить бельё, спал его кот.

И почему всё так сложилось? С другим бы ведь никогда. И ничего подобного бы не было.

А что было бы, не встреть он его тогда на чьём-то дне рождения? Если бы он не уловил его запаха, если бы встречался с кем-то и не обратил внимания, если бы попросту остался дома.

До сих пор был бы один. А, может быть, и, что очень вероятно, так и оставался один до своей лисьей старости. Разумеется, заполнял бы кем-нибудь свою жизнь, как привык делать до этого, но под вряд ли бы смог продлить его дольше положенных нескольких месяцев.

А, может быть, всё было бы иначе. Может быть, подцепил бы какого-нибудь альфу-диктатора, тот настоял бы на выводке, заставил утирать сопли детёнышам, торчать дома и всё было бы почти так же. И закончилось бы острым алкогольным отравлением. Или громким хлопком двери. Но скорее бы, так и не началось.

Над головой раздался шорох открываемого окна.

- Дурак, – чуть слышно вздохнул Том, предвкушая наполненную назойливыми летучими насекомыми спальню.

Оцелот зажёг свет.

На это лис и вовсе безнадёжно улыбнулся, после чего поднялся и поспешил вернуться наверх – случилось что ли у них что-то?

Котят Том нашёл на кровати – те прыгали и бесились, как сумасшедшие, играя с носком Криса, царапая его и катаясь с ним по подушкам. Лис не удержался от усмешки, глядя на это бесчинство. В этот момент вернулся Крис с щенком в руках.

- Это ещё что такое!? – вскинулся он, кидаясь на помощь своего носку и отбирая его у котят.

Щенок, чтобы усилить эффект грозного отца, звонко тяфкнул.

- Тише! – скомандовал Хэмсворт, – Ты чего?

- Ты строжишься, и она – строжится, – закрывая окно, пояснил Том, – Я, с твоего позволения, прикрою. Налетят всякие мотыли и мухи, с ними никакого сна не будет. Створку с сеткой открытой оставлю. А что, собственно, произошло?

- Ничего не произошло, – почёсывая щенка по голове, ответил Крис.

- Ты, вроде, спал, когда я уходил…?

- Я-то спал, – согласился Крис, – Но в этой спальне не один я решаю, когда спать, а когда выть.

- Вот оно что, – стягивая кофту с плеч, сказал Том, – Ты не выспишься так. Проваливай-ка ты вниз, забирай подушку и – на диван.

- Не… Не провалю, – с вызовом произнес Крис.

И щенок снова поддержал его неумелым лаем. И поплатился за это – Крис обхватил головку лисички пальцами и, оттянув край майки, насильно принялся чистить ей глаза.