— Я? Спектакль? — изумился Том. — Ты в своём уме, дорогой мой?
— Да, — виновато, но твёрдо сказал Джеймс.
— Ты в курсе, что ты нарываешься? У меня и в мыслях не было подниматься на ноги, но ты меня вынуждаешь. Я обязан после такого сорваться с места, подбежать к тебе с криками «это мой сын!» и расцеловать на глазах у всех.
— Па-па, — уже почти зло прошипел Джеймс.
— Да отстань ты от него, — мягко проговорил Крис, поглядев флегматичным взглядом по очереди на одного и на другого.
— Это я к нему пристаю? — удивился Том. — Окей! — поднимая руки и признавая себя побеждённым. — Я отстал! Отстал! Уходи, чужой мальчик, — сказал он Джеймсу. — Я даже хлопать не буду, когда назовут твоё имя, — Том протянул руки к человеку лет четырёх, сидящему на коленках у Криса, — Иди ко мне, Родни.
Малыш с охотой перебрался на колени к Тому и позволил себя обнять.
— Вот. У меня есть свой мальчик, — подвёл итог Том. — А вы идите, добрый горожанин, не смею вас задерживать.
Джеймс был готов сказать в ответ нечто нелицеприятное, но сумел сдержаться.
— Он шутит, — попытался вмешаться Хэмсворт.
— Ещё чего! — огрызнулся Том.
— Шутит, конечно…
— Да ну вас обоих! — лишь сильнее вскипая от спокойного тона Хэмсворта, выпалил лис. — Покину вас, раз вы такие умные!
— Можно с тобой? — печально пролепетал Родни, вцепляясь руками в лисицину рубашку.
— Милый, я на минутку, — потрепав его по волосам, заверил Том. — Ты ведь уже выходил только что.
— Ну да…
Передав Родни прямо в руки ошарашенного этим Джеймса, Том поднялся и, застёгивая пиджак, быстрыми шагами удалился прочь.
— Я… — Джеймс перевёл взгляд на Криса. — Я же только хотел, чтобы…
Крис понимающе посмотрел ему в глаза.
— Пойди, сходи за ним, — посоветовал он.
— А…? — неопределённо протянул сын. — Капитан, — он обратился к Родни, — Спрыгнешь на пол, окей?
— Окей, — согласился четырёхлетний капитан, нашаривая пол ногой и становясь рядом.
— Пойду… тогда, — Джеймс указал в сторону двери, через которую ушёл Том.
— Угу, — кивнул Крис.
И Джеймс отправился искать лисьего родителя.
Томаса он нашёл поодаль от школы: тот стоял позади пышного зелёного куста, сложив руки на груди, курил и тихо раздражённо бормотал себе что-то под нос. Джеймс рассудил за благо не подслушивать.
— Лучше бы ты не курил, Том, — примирительным тоном проговорил он, подходя к лису.
Хиддлстон кинул на него досадливый взгляд, но не ответил и вновь затянулся сигаретой, едва заметно дрогнувшей в пальцах.
— Ладно, травись, если хочешь, — позволил сын, оставив нравоучения о вреде табака. — Ты меня неправильно понял.
Выдохнув дым, Томас опять промолчал.
— Будешь продолжать делать вид, что не знаешь меня? — с сожалением спросил Джеймс.
— Нет, — спокойно сказал Том, отправляя окурок в урну, выдыхая дым носом и разгоняя его рукой в стороны. — Я просто жду продолжения. Ты что-то собрался мне объяснить.
Джеймс опустил голову, обдумывая, что же, в самом деле, он собирался объяснять.
— Ты меня стесняешься? — спросил Том.
— Нет! — с вскидывая голову, выкрикнул Джеймс, мгновенно краснея.
— Неужели, у меня настолько поганое чувство юмора, — начал Том, — что мои поздравления и выдумки звучат так, словно я хочу тебя опозорить? Раньше, вроде бы, они казались тебе забавными. Теперь уже не кажутся, да?
От этих слов сердце Джеймса вмиг отяжелело и тут же защипало в глазах. Он вовсе не имел в виду ничего подобного, но теперь слушал Тома и понимал, насколько это, на самом деле, звучало резче и обиднее, чем планировалось.
Хорошо бы суметь быстро и правильно разъяснить, в чём разница между его словами и тем, как это выставил родитель, но нужные слова, как назло, не приходили в голову.
— Пойдём обратно, — предложил Том, делая шаг к школе. — Где твои брат с сестрой? Где полагается, наверное, в отличие от тебя. Ты разжился смешной шляпой с кисточкой, ты должен примкнуть к братству шляпников.
— Пап! — Джеймс схватил Тома за руку. — Том!
— Да ладно, понятно, — улыбаясь, лис пожал руку сына на своей.
— Я… Да подожди! Встань на месте! — велел Джеймс. — Не начинай опять курить! — возмутился Джеймс.
Том замер с новой сигаретой, вытащенной из пачки.
— Но ты же собрался опять говорить? Всё равно стоять будем…
— Не кури, — попросил Джеймс.
Лис покорно убрал сигарету обратно в пачку и сунул пачку в карман.
— Хорошо, — отчитался он. — Не курю.
— Я бы на твоём месте выбросил это.
— Ты не на моём месте, — парировал Том. — Что ты хотел сказать?
— Ничего уже! — пробурчал Джеймс. — Хотел извиниться!
— Ну так извиняйся.
— Извини!
— Не слишком-то искренне…
— Да потому что… ты…
— Позорю тебя.
— Перестань это повторять! — приказал Джеймс.
— Я хочу этим упиваться, — признался Том с кривой усмешкой.
— Ты меня не позоришь! — выпалил сын. — Я тебя не стесняюсь. Я тебя люблю. Мне не важно, что думаю другие. Я тобой горжусь. Ты меня не позоришь, ясно?! — он взял новое дыхание и заговорил мягче. — Я всего лишь хотел, чтобы ты сегодня вёл себя, как обычный скучный отец. Чтобы я мог быть в этом уверен.
— Как обычный скучный отец, — повторил Том, размышляя. — Идёт, — он протянул руку Джеймсу, и тот пожал её. — Но пока-то можно обнять?
— Можно… Осподи! — влепившись в Томаса и попав в его хватку, вскрикнул Джеймс, но, утихнув, успокоился.
— Маленький пятнистый котёнок, — проговорил Том, потираясь щекой о светлые кудряшки сына.
Джеймс ничего не ответил, слегка улыбнувшись.
— От тебя прёт сигаретами, — сообщил Джеймс.
— А от тебя моим молоком, засранец, — прилетело от лиса в ответ.
— То-ом…
— Заткнись и дай пожамкать!
Джеймс уткнул нос в ворот пиджака Томаса и подумал, что, когда он уедет (а он собирался), вполне возможно, что он даже будет скучать по этому мерзкому запаху: лис, его парфюм и сигаретный дым. Именно эта мысль заставила его постоять какое-то время и потерпеть горячие отцовские объятья, хотя на улице было жарковато и без них.
— Сразу после вручения поедете пить? — спросил Том.
— Не только… Почему сразу пить?
— Отмечать, — поправился Томас, отстраняясь и автоматическим жестом поправляя галстук Джеймса.
— Я уже утром дома буду, — смущаясь под грустным взглядом лиса, произнёс Джеймс.
— Меня только не разбуди, как в дом вломишься, окей? — попросил Том.
— Обязательно шкаф в прихожей свалю, как войду, — сказал кот-оцелот-младший.
— Получишь по заднице, если свалишь, — продолжил Хиддлстон.
— Так я буду пьяный — не вспомню потом, что был бит.
— А я подожду, когда «потом» настанет, вот тогда и всыплю по жопе.
— То есть осознанной порки мне не миновать?
— Приходи с утра тихонько — и мы поглядим, что можно сделать.
Джеймс вдохнул, собираясь ответить, но вместо этого широко улыбнулся.
— Ты — клёвый. Делай, блин, что хочешь. Реально. Забудь, что я сказал. Хоть, блять, училку подожги!
— Как ты сказал?
— Хоть училку подожги.
— А-а!.. А то мне экспрессивная лирика послышалась, — подозрительно сказал Том, подняв бровь.
— Послышалась!
— Давай, чтоб пореже слышалась…
— Давай, — согласился Джеймс. — …Том?! — снова строго возопил он, заметив, как Том копается в кармане.
— Да что такое?! Мы ж уже поговорили! — воскликнул Хиддлстон. — Могу я теперь один постоять и покурить?
— Нет! — заявил Джеймс.
— Да чтоб вас оцелотов кошачий бог покарал! — сердито пихая сигаретную пачку в карман повторно, разразился тирадой Том.
Джеймс прихватил его за локоть и повёл в школу.
— Ещё кто кого позорит, Джеймс… — вздохнул лис-старший.
— Джим!
— Да, да, конечно… Джим…
Вернувшись в зал на своё место, Том с удовольствием уселся рядом с Крисом.
— Поговорили? — спросил Хэмсворт.
— Он хотел, чтоб я поджёг училку, — сообщил Томас.
