Но, он не знал ни причин, ни произошедших событий, которые влияли на его жизнь, оставаясь для него в тени неизвестности.

Ключ от комнаты он отдал Майки, взяв с младшего оболтуса клятву не забыть накормить старшего брата и не выпускать ни при каких обстоятельствах.

- Лучше б привязал, – вздыхает Микеланджело, убирая ключ в коробку над плиткой. – Вот ей-богу…

- Ща тебя привяжу, если еще раз такое предложишь! – рычит в ответ Раф. – Вот, Мик, не беси меня, а?! Ты намеренно не хочешь понять, что с Лео почти все в порядке уже?!

- Меня вот это твое «почти» вымораживает! – огрызается младший брат. – Я так смотрю, он «почти-хозяином» тебя признал! Ты не видишь, что перемен нет?! Ловко научился там, у людей, глаза на все закрывать?!

- Двину! – сорвиголова обернулся, сжав кулак.

- На правду не обижаются, – возражает Майки. – Твое ослиное упрямство хорошо никому не сделает. Уже же пробовали запирать! Не помнишь, чем это закончилось?

По душе нестриженными когтями гуляла черная кошка, потому что в ушах все еще стоял скрип ногтей по краске, от которого бросало в дрожь, и тихое обреченное рычание: «Ррафф… ррядом… Лео… оч-шень…стар-раться…»

Рафаэль затряс головой, отпихнув от себя неуместное сожаление.

«Из всех зол выбрано верное – взять с собой я его не могу, оставить гулять на природе – тоже, привязывать не стану. Все! Посидит чуть-чуть в комнате Майки, ничего страшного не произойдет, а вечером я приеду. Лео поймет! Он же старается, значит, поймет!»

Несколько раз сердито моргнув, словно соринку из глаз выгоняя, Рафаэль нахмурился.

В голову настойчиво лезло все случившееся ночью.

А что, если все же… если Лео, выбравшись из своего безумия с тем упрямством, что свойственно лишь ему одному, все же повторит Рафу вот это свое «рядом… всегда», именно так, как мечталось, как произошло сейчас, но осознанно и понимая, что делает, а не повторяя зачем-то чужие жесты проявления любви.

«Все будет. Все-у-нас-хорошо-будет! Мы, бля, заслужили большой кусок счастья! Судьба задолжала нам конкретно, и я не прочь получить долг нормальным любимым братом и счастливой семьей!»

====== Ты подожди меня, я буду вновь на этом берегу ======

Краска забивалась под ногти, заставляя время от времени сосредотачиваться на том, чтобы вычищать ее зубами и снова иметь возможность целенаправленно процарапывать дверь под замочной скважиной.

Тонкие занозы впивались в подушечки пальцев, вынуждая тратить время, выкусывая их.

Лео отодвинулся от двери и прикрыл глаза.

Он обещал.

Он старался.

Он очень старался быть хорошим и делать, что скажет Раф, но к ночи тревога стала захлестывать разум с такой силой, что как бы он ни заставлял себя отойти от двери и тихо ждать, оберегая доверенную кофту, сам не мог вспомнить, как снова оказывался около косяка скребущим шершавую занозистую поверхность.

Он отгонял себя в противоположный угол, сосредоточенно лежал и ждал, но время шло и шло, заставляя внутренние часы орать о том, что все сроки ожидания уже прошли, и он снова оказывался около двери.

Однажды ему удалось открыть дверь в другом доме, в красивой квартире Рафа и Рио. Она была не такой шершавой, как эта, и на ней не было краски, было гладкое покрытие, но он смог справится и с ним, значит, сможет и здесь.

Плохо не делать то, что сказали, но вдвойне плохо отплатить Рафу неблагодарностью за все сделанное для Лео.

Смог же он вырвать замок из решетчатой двери питомника вот этими ногтями и пальцами? И здесь тоже сможет. Надо только еще постараться хотя бы в этот раз и не подвести всех.

В прошлый раз он постарался плохо, не сумев поладить с дорогим Рафу человеком.

- Уйди с глаз долой ради Бога! – кричит красивый парнишка, который так дорог Рафу, стискивая виски пальцами и всматриваясь в комнату, где оставил мутанта.

Лео ведет глазами следом за ним и не понимает, что же в этот раз не так.

Человек уже выгнал его из ванны, в которой он хотел помыть тарелки, не дал заснуть на кровати, где разрешил спать Раф, и где подушка пахнет его кожей.

А теперь гонит прочь даже из этой комнаты, хотя Лео просто хотел убраться в ней. Переложить вещи, потому что он точно знает, что Раф не любит, когда полотенца лежат за левой створкой шкафа.

Не знает, откуда, но точно-точно это знает, а человек – нет.

- Денься, убожество!

Лео уворачивается от брошенной в него тряпки и запрыгивает в кресло.

Он привык, что в него что-то кидают – это нормально.

Это было больно только один раз, когда бросил Раф… он тогда не помнил, что это Раф, но все равно внутри стало больно, хотя камень в него не попал…

- Ничего не трогай! Сиди вот на своем месте и не ходи нигде, не мешай! Ты хоть команду «место» знаешь?! Вас что, в питомнике вообще ничему не учат?! А еще в рекламе говорят, что берите, мол, они обученные. На место! На место!

Человек собирает вещи и начинает складывать их в шкаф. Опять так, как не любит Раф. Ну что за глупое создание?!

Лео подходит и опять вытаскивает кофты, как только Рио хватает телефон и покидает комнату.

Он не знает, как объяснить, но люди же умнее мутантов, так сказали в питомнике, он должен понять, что Лео для него старается.

И для Рафа тоже.

Для того, кто им обоим очень дорог.

Этому Рио по-своему, а Лео – по-своему.

- Боже Всесильный!

Лео затравленно опускает голову, пригибаясь под брошенный в него тапочек.

Почему человек всегда кричит? Ему больно или плохо? Что с ним происходит? Ему надо помочь?

- Брысь! Фу! Место!

Теплые и очень слабые руки хватают Лео за загривок и дергают в сторону, пытаясь оттащить от шкафа.

Это больно, потому что там, на загривке, есть что-то под кожей, и оно болит. А когда вот так дергают, становится еще больнее и – самое главное – каждый раз может потеряться кусок чего-то важного из памяти.

Лео не любит, когда его там касаются, и сердито рычит.

Но Раф сказал не трогать человека, сказал, что Рио для того, чтобы Лео не был один, сказал стараться поладить.

Лео отходит от шкафа и послушно садится на расстеленную в углу циновку.

Рио сказал, что это для него – здесь сидеть можно…

- Глаза бы тебя не видели, – Рио заканчивает убирать вещи и падает в кресло, бессильно кинув в мутанта второй тапочек. – Вот же проклял меня Господь таким уродом!

Лео смотрит и смотрит на него, хочет подойти, но знает, что с циновки уходить нельзя, и потому только смотрит на человека и слушает его.

- Ты хоть знаешь, как нам жизнь испоганил? Хоть представляешь себе это вообще? Хотя куда тебе? Слов-то не понимаешь. Санти пожалел тебя, в дом привел, все тебе дал, а ты, скотина, только грязь разводишь и бардак и жить ему мешаешь. И мне – тоже!

Рио роняет голову в ладони и почти плачет, а Лео смотрит и старается понять.

Санти – это Рио так называет Рафа, это не настоящее имя теплых рук и зеленых добрых глаз, красивой улыбки, запаха безопасности и огромной радости.

Чем же Лео так мешает? Чем портит и что?

Он уже знает, что нельзя делать, он не трогает ничего на столе, даже когда хочется, он ждет, чтобы дали поесть, но что делать, если не дают? Ждать? Раф разрешил брать из холодильника все, но этого не разрешает Рио.

Как быть?

Раф не сказал об этом, он только сказал стараться поладить, не трогать человека и еду на столе и не создавать ему проблем.

Он сказал, что Рио будет с Лео. Но тогда почему Рио запирает его в большой стеклянной коробке, которую называет балконом и уходит?

Лео смог сломать замок на двери этой коробки и добраться до шкафа, где лежали вещи Рафа.

Он плохо сделал, потому что взял там большую кофту, и Рио был прав, ударив его за это, но Лео ничего-ничего не мог с собой сделать – ему очень хотелось, чтобы у него был этот запах. Он даже без еды обойтись смог, но вот запах… он очень-очень был нужен.

Он портил Рафу жизнь, как сказал Рио, и в итоге Раф увез его подальше от своего дома и вернул Майки.