“Надо уехать! Надо!”

⁃ Я вернусь, Лео ... скоро-скоро... – сквозь зубы пообещал он, стараясь не глядеть на отчаянную борьбу братьев.

Лео хоть и был сейчас слабее младшего, но рвался с такой силой, что Майки готов был вот-вот выпустить его из рук.

«Запереть надо было! Самому!»

Вдох сквозь желание проблеваться от одной этой мысли и ее реализации в воображении в комплекте с предложенным Майки ошейником.

Сцепление-передача-газ.

Машина развернулась вокруг своей оси мордой к дороге, и Рафаэль дернул рычаг, отпуская сцепление.

Не смотреть в зеркало. Не смотреть! Только на дорогу. Только в грязь под колёсами и слушать визг буксующего привода, абстрагируясь от прочих звуков мира.

- Ррафф…

Крик настиг, как выстрел, заставив пальцы задрожать на руле и смять оплетку.

Выдох.

Вкус крови и собственных хрустнувших зубов, горьких, горячих как угли, проглоченных слез.

Лео не понимает, что произошло.

Ему не объяснишь, почему Раф уехал, у него нет внутри «надо».

Там страх, там паника, там полное отчаяние снова брошенной твари…

Майки отдал его, пришедшего домой и заботившегося о них, как умел, Рафаэлю, которого Лео боялся на тот момент.

А теперь Раф поступает так же в глазах Леонардо, тоже оставляя и уходя.

И не объяснишь, что это временно, что Рафу надо, что все совсем-совсем не так, как в тот раз. Не объяснишь, что никто не бросает… просто надо сейчас…

Вдох.

“Вдох, сука!!”

Вторая-рывок-рычага-третья-газ.

Джип, ревя мором, вырвался на грунтовку и помчался прочь от логова, все набирая скорость.

Рафаэль не смотрел в зеркало. Не хотел и не мог, забивая себе в уши громкий рокот мотора, у которого не было шансов перекрыть это жуткое “Ррафф!”, летящее следом.

Глаза (будь они прокляты!) сами собой уперлись в панорамное зеркало, выхватив мчавшийся за машиной силуэт.

Выдох.

Вдох.

“Смотри на дорогу, тварь! Не в зеркало!!”

Сцепление-четвёртая-газ-в-пол.

Выдох.

«Надо уехать!»

Зеркало...

Лео длинными стелющимися прыжками мчался за машиной, отчаянно всматриваясь в красные габаритные огни.

И Раф проклятием себе, осколками звёздного дождя прямо в слепнущие глаза поймал этот ищущий напуганный до полусмерти взгляд.

“Вдох, сука! Вдох!”

Под ребрами заныло так, что он согнулся, глухо застонав, и ткнулся лбом в руль, все еще слепо гоня джип вперед.

«Надо уехать!»

Нет. Это даже не кожу с себя содрать и оставить.

“Хоть какая Лео была бы подстилка!”

И не сердце вырвать.

И даже не выломать локти с запястьями сразу.

Не позвоночник выдернуть из себя.

Это просто конец. Это лечь и сдохнуть вот прямо тут на сиденье грязным размазанным ошмётком собственных чувств.

“Надо...”

Выдох.

“Сдайся. Ты же любишь...”

Вдох прошёл по телу спазмом до белых пятен перед глазами.

Раф бросил газ, вдавливая тормоза в пол машины и своё истерзанное нутро раскалённым осознанием неправильности поступка и облегчением верного для него ” надо”, того самого «надо», что всегда руководило его жизнью и им самим.

“Мне так надо сейчас, гребенная вселенная! Мне-так-надо!! И плевать на все остальное!”

Он распахнул дверцу, пока машина шла юзом по грязи, выскочил и помчался обратно, поскальзываясь, размахивая руками и глотая двоившую взгляд влагу.

Лео сшиб его с ног, уронив в грязь, вцепился в плечи мертвой хваткой, оставив синяки и царапины от ногтей, и впился неожиданным поцелуем в сгрызенные до крови Рафаэлевы губы. ⁃ Ррафф...

Вдох.

Запах сломанной ветки лимонника, согретой полной луной, успокоил бесновавшийся внутри пожар.

Рафаэль обнял брата, прижимая к себе со всей силы, выдавливая воздух из его и своих лёгких в одно общее громкое дыхание, смешивая их в сиплом выдохе измотанных до последнего предела сердец, и еле оторвался от сухих обветренных губ.

-Лео. Ну, ты что, ну, что? Ну, я же ... вернусь я... вернусь...

⁃ Рядом... Ррафф… – Леонардо часто-часто дышал, бросая куски слов ему прямо в лицо. – Лео… рядом...Ррафф…

Пальцы Рафа вытерли грязные травянистые скулы, где дождь смешался с солью, а глаза нашарили синий искристый омут, чтобы окунуться в него, как в ледниковую воду, и задохнуться от переполнявшей его сумасшедшей веры и надежды.

⁃ Конечно, конечно, мы рядом, брат. А как иначе-то? Как иначе? Всегда рядом… Лео и Раф… – Рафаэль улыбнулся сквозь все вопли здравого рассудка, который требовал немедленно подняться и уехать в город, где НАДО закончить дела.

Лео часто закивал, растягивая губы в какой-то щенячье-дурной ответной улыбке, какая бывала у него в детстве, когда получалось что-то очень важное, и бешеному ниндзя эта улыбка встала поперёк горла горячим комом и окончательным решением на сегодня.

“К черту все! Разберусь завтра. Уеду, но только не сейчас вот...”

====== У самой границы Рая ======

Рафаэль лежал на спине на смятой постели, разложенной прямо на полу, и смотрел в потолок, чувствовал тяжесть головы старшего брата на онемевшей руке и дышал его ароматом, скрученным в один тугой узел с острым запахом абсолютного счастья.

Он остался ночевать с Лео в его закутке нового логова, кое-как обустроенном Майки для старшего брата.

Набросанные на пол три старых ватных одеяла, поверх простынь и огромный шерстяной плед, под плоской слежавшейся полушкой белоснежные обглоданные птичьи косточки и обертки от колбасы…

Раф был счастлив. Впервые за долгое время счастлив по-настоящему, совершенно по-дурацки улыбаясь плесени на потолке и собственным мыслям, что не давали уснуть. А еще он был спокоен, тоже впервые за очень долго, и счастлив этим зыбким покоем едва ли не так же, как спавшим рядом успокоенным Лео.

И пусть не все гладко, пусть на задворках сознания копошатся целые рои мыслей о предстоящем дне, о проблемах, доме, деньгах, Рио и Стиде, но вот конкретно сейчас все они посланы в зад, и Рафаэль просто тупо спокоен и счастлив.

Все сложно, все невыносимо сложно, все еще надо будет разгребать, решать, понимать, взвешивать, выбирать, мать его, и реализовывать. Доставать, вытаскивать, рваться на части… но все это завтра и даже не с утра, все это будет потом.

Утром он будет пить чай с родными, с Майки и отцом, и старшего брата тоже посадит за стол с ними вместе… Хватит уже у ног сидеть, все, наигрались в это… довольно… Пусть уже Лео станет собой.

Он сможет, он обещал, и Рафаэль верил вопреки всем словам мелкого доставучки.

- Раф, я, конечно, вот очень ценю эту твою веру, – Микеланджело вертит в руках столовый нож, только что вымытый им в большом тазу с горячей водой. – Но, блин… он же невменяемый… что сэнсэй скажет?..

- Знаешь, мне кажется, что про любого из нас уже можно сказать то же самое, – возражает Рафаэль. – Просто дай ему время. Посмотри сам, ну неужели не видишь перемен к лучшему?

Майки хихикает, убирая нож, и окидывает взглядом сорвиголову.

- Вижу! Ты весь в грязи по уши, а твоя машина валяется на обочине, и ее еще надо будет поднимать ночью, чтобы ты мог спокойно уехать. Перемены налицо!

Раф вздыхает и улыбается в ответ – да, он грязный, как в луже купался, да и Лео не чище, но, бляха-муха, старший заговорил!

«Ну и поцеловал кое-кого! Ты же от этого до потолка скакать готов?!»

Нахмурившись, Рафаэль чуть качнул головой, скашивая глаза на мирно спавшего рядом Лео.

А вот тут, вопреки внутреннему голосу и логике – нет. Вот этому рад он не был, когда чуть поутихла эйфория.

Что-то его тревожило в этом поцелуе, дергало, как за нитку, возвращая раз за разом в момент соприкосновения губ… что-то было не так…

Но с этим тоже – потом, как и со многим.

- Майки, не парься, все будет хорошо, – Раф упрямо вскидывает голову и ободряюще подмигивает младшему. – Я уверен, все будет теперь хорошо. Немного передышать нам осталось.

Лео постарается, он обещал Рафу…

Осторожно повернувшись на бок, чтобы не двигать рукой и не разбудить брата, Рафаэль дернул бровью, щурясь в темноте.