— Не отставай, а то подарки от Санта-Клауса пропустим! Или все самые хорошие разберут!

В густых синих сумерках девочки подбежали к заснеженному крыльцу, освещенному одним лишь большим фонарем, и резко затормозили.

— Смотри, — прошептала Надин, — Санта…

— Тш-ш, — подруга торопливо запечатала ей рот заснеженной варежкой. — Исчезнет. Все чудеса всегда исчезают, если за ними подсматривать.

Они притаились в сугробах, с трепетом наблюдая, как странная горбатая фигура крадется к крыльцу.

Замирая и совершенно бесшумно скользя по снегу, эта загадочная тень приблизилась к лестнице, повертела головой, отчего длинный хвост колпака мотнулся туда-сюда, и что-то сгрузила со своей спины.

— Подарки, — одними губами прошептала Надин, восторженно хлопая глазами. — Как и в том году — целый мешок…

Тень встрепенулась, словно услышав ее, и одним длинным, невозможным прыжком взлетела на навес крылечка, оттуда кувырком перекатилась по широкому карнизу и заскочила на крышу — только и мелькнул красный колпак с большим белым помпоном.

— Ну вот, спугнули все-таки, — подруга Надин выбралась из сугроба и заторопилась к крыльцу. — Но в этот раз мы почти увидели его.

— Да! — Надин подбежала следом и уставилась на большой красный мешок, полный сладостей и игрушек. — Но мы первые в этом году выбираем подарки, потому что мы почти увидели его!

Девочки засмеялись и постучали в дверь, украшенную еловым венком.

Наблюдая с крыши здания за двумя девочками, которые так старательно пытались его выследить, Лео невольно улыбнулся, поправляя на голове красный колпак с мехом.

Он заметил их, еще когда они катились по сугробам, звонко хохоча, но решил не исчезать раньше времени и дать возможность поиграть в их ежегодную игру.

Дети всех приютов Нью-Йорка под Рождество старались увидеть загадочного Санту, который оставлял мешки с подарками на порогах и бесследно исчезал.

О нем сочиняли сказки и строили догадки, что это какой-то миллионер решил вдруг так своеобразно заняться благотворительностью и осчастливить сирот.

Дети верили, что это самый настоящий Санта и именно поэтому увидеть его не получается, но старались изо всех сил. Даже придумали, что тому, кто сумеет увидеть Санту, обязательно в Новом Году улыбнется удача. Ну и, конечно же, именно этот счастливчик первым будет выбирать подарки из большого красного мешка, оставленного у порога.

Взрослые гадали, дети верили, а истина была еще более невероятна, чем любой из них мог бы себе вообразить.

Лео устроился на высоком окне костела и откинулся спиной на серую стену.

Здесь лежали еще два мешка с подарками, которые надо было отнести, и — чуть в стороне — одна коробка, перевязанная лентой. Тоже подарок. И его тоже надо было отнести.

Вздохнув, Лео прикрыл глаза, давая отдых натруженным ногам и стараясь успокоить бешено колотившееся сердце.

В костеле заиграл орган, заставив его зажмурить глаза и несколько раз мотнуть головой, гоня прочь прошлое.

То самое прошлое, что и сделало его легендой города, превратив из обычной канализационной черепахи в щедрого Санта-Клауса, приносившего столько радости обездоленным сиротам Нью-Йорка.

Ведь с тех пор как…

С тех самых пор даже самый распоследний беспризорник находил в своей норе подарок к Рождеству.

Пусть и просто шоколадку, завернутую в яркую упаковку, но все же — подарок.

Все в городе, на кого наплевало общество, родные и целый мир, становились в этот вечер на чуть-чуть счастливее, обнаруживая сюрприз и понимая, что хоть кому-то они не безразличны.

Работая целый год, как проклятый, на одиночной охране складов и ювелирных выставок, берясь из тени оберегать бизнесменов, Лео складывал деньги, чтобы все до копейки потратить к Рождеству и хоть кого-то сделать счастливее.

Хоть на чуть-чуть.

С тех пор как…

Над городом плыл звон колоколов, раздавалось вечное и радостное «merry christmas», когда Лео, успев разнести все подарки, поднялся по лишь чуть-чуть припорошенному снегом галечному холму под мостом через реку.

— С Рождеством, Майки, — он присел на корточки и перебрал пальцами гальку. — В этом году красиво очень. Тебе бы понравилось. Снег мягкий, и легко снежки лепить… снеговика тоже. Помнишь, как большого медведя лепили? Помнишь, бро?

Он зарылся ладонями в рыхлые сугробчики, наметенные сюда слабым ветерком, и, зачерпнув полные пригоршни, сунулся в снег лицом.

— Может, все же вернешься, а? Я больше никогда, бро, правда. Никогда-никогда, только пусть все же будет чудо?

Ответом был только привычный гул машин на мосту и тихий плеск незамерзшей в этом году реки.

Лео посидел еще немного, поднялся и поплелся вдоль берега, зажав под мышкой коробочку, перевязанную лентой.

Логово.

Чистое и убранное в идеал. Почти стерильное, хотя, казалось бы, как этого добиться в канализации.

Лео спустился по лестнице, толкнул дверь и включил свет.

— Я дома, — произнес он в пустоту гостиной, где стоял выключенный телевизор напротив дивана, а на столе лежала игровая приставка.

Пройдя на кухню, Лео открыл холодильник, извлек баночку с пюре и сунул ее в микроволновку, уперся лбом в стену и бездумно набрал на панели программу подогрева.

Можно было уже не смотреть — день за днем нажимая одни и те же кнопки, уже вслепую можешь сделать это правильно.

А смотреть не хотелось. Хотя раньше он бы все на свете отдал за этот чистый, уютный и спокойный дом, где не орет музыка, не валяются на каждом шагу обертки от конфет и коробки от пиццы, где не надо спотыкаться об скейт и сердито морщиться, слушая очередные вопли героев компьютерных игр.

С тех пор как…

С тех пор тут чисто и спокойно.

И холодно до воя в душе.

Микроволновка пискнула, сообщая о готовности еды, и Лео вытащил баночку.

Взяв ложку, направился через гостиную по коридору к комнатам.

Постоял минуту, прижавшись лбом к двери, и толкнул ее, открывая.

— С Рождеством, Майки. Вот и ужин уже готов.

Неярко освещенная комната с идеально заправленной кроватью, порядком на тумбочке и стеллажах…

Заботливо укрытый одеялом до самой шеи, чтобы не замерз, на кровати лежал Микеланджело, бездумно устремив взгляд в потолок.

Пустой, бессмысленный взгляд.

На губах — странная полуулыбка, блуждающая, как болотный огонек.

Он даже не повернулся, услышав голос Лео, словно был абсолютно глух.

— С Рождеством, — повторил Лео, усаживаясь на кровать. — Давай-ка ужинать, и потом я почитаю тебе о Короле Артуре.

Набрав ложку пюре, Лео осторожно поднес ее к губам брата, заботливо приподняв его голову.

— Поешь, Майки, — попросил он. — Это банан с творогом и черникой. Очень полезно и вкусно. Я бы сам все съел, честно, но берег тебе.

Губы брата едва приоткрылись, ровно настолько, чтобы получилось осторожно затолкать ему в рот ложку пюре.

Майки подержал его во рту какое-то время и потом словно неохотно проглотил.

Лео набрал еще одну ложку и снова принялся уговаривать его, как маленького ребенка.

Когда с пюре было покончено, он осторожно уложил голову Майки обратно на подушку и подсунул ему под руку подарок.

— Тебе бы очень понравилась — сказал он, сжимая руки в замок. — Это самосвал с настоящим приводом для подъема кузова. Желтый, и открываются обе дверки. И колеса поворачиваются… он бы тебе понравился, Майки.

Лео сполз на пол и сел, откинув голову на борт кровати и закрыв глаза.

В комнате повисла гробовая тишина, нарушенная спустя минуту коротким стуком — коробка упала на пол, выскользнув из неподвижных пальцев Майки.

Лео поднял ее и с коротким стоном-вздохом поставил на стеллаж.

С тех пор как…

С тех самых пор тут уже не первый неразвернутый подарок, который не принесет радости и не будет встречен улыбкой.

В городе есть один-единственный беспризорник, которого Санта не мог сделать счастливым…