====== С начала 1 ======

Непривычно красный и ветреный рассвет утопил Нью-Йорк во всех оттенках алого — как кисею набросил на дома и улицы.

Застыв на крыше небоскреба, Лео всмотрелся в город, ласково погладив рукоять катаны за плечом.

«Спокойно, — он улыбнулся ветру, подставляя под него лицо. — Чисто и тихо».

Город просыпался, выпуская на улицы первые машины, спешащих на работу людей и голоса, хлопки подъездных дверей, музыку из открытых окон, смех и крики детей.

«Пора уходить, — соскочив с парапета, Лео легким кувырком устремился к лифтовой шахте. — До вечера много времени».

Городу пора было начинать новый день, а ему — Ночному Стражу — завершать свой патруль. Пора было исчезнуть под землей, чтобы снова вернуться к охране покоя, когда ночь накроет Нью-Йорк.

Один из самых спокойных городов в последнее время, где даже ночью люди не боялись бродить по темным переулкам, где забывали поставить машину на сигнализацию или спокойно оставляли незапертой дверь.

Ночной Страж — загадка и гордость города всегда охранял покой.

Тот, о ком писали в газетах, пытаясь угадать его личность, раскрыть тайну, докопаться до истины.

Он тревожил репортеров и бульварную прессу, награждавшую загадочного героя прекрасной внешностью, невероятными качествами и чуть ли не святостью.

Его романтизировали девушки, рисовавшие на стенах сердца, пробитые стрелами Амура, и подписывавшие свои имена с телефонами, ему подражали парни, наряжаясь в черную кожу и залезая на спорт-байки.

Его любил город.

А он ненавидел рассветы и дни.

— Сегодня Ночной Страж предотвратил похищение старинной фарфоровой куклы из антикварного магазина… — Лео отвернулся от телевизора, устало стаскивая с себя куртку.

«Нашли о чем говорить, — он сморщился, вешая катаны на стену. — Тоже мне новости. Лучше бы о погоде рассказали. Почему так резко похолодало?»

— Я просто без ума от него! — на экране появилась девушка-подросток с ярко-розовыми волосами, собранными в высокий хвост. — Если ты смотришь сейчас телевизор — знай, мы все без ума от тебя, Страж! Ты — мой герой. Люблю тебя!

Лео вздохнул и покачал головой.

«Еще бы знали, от кого они без ума, — он невесело усмехнулся. — Напридумывали картинок в голове, а на деле бежали бы дальше, чем видели, от зеленой образины».

Он вздохнул и, не оглядываясь, щелкнул пультом, выключая телевизор.

В доме повисла мертвая тишина.

Слушать эти признания, видеть надписи на стенах, читать в интернете — все это было противно до скрипа зубов.

Да, он смог сделать для этого города больше, чем кто бы то ни было еще — здесь было спокойно, безопасно, чисто. Здесь полиция могла бездельничать и спать с чистой совестью. Здесь…

Лео долго стоял у стены, упершись в нее лбом и перебирая пальцами хвосты своей маски. Один оборванный, второй — обгоревший.

Здесь было одиноко и пусто. И как бы город ни боготворил его — красивую вымышленную картинку — здесь не было ни единой души, которая бы любила его самого, просто такого, какой он есть.

Так было не всегда.

Так стало в тот день, когда он решил, что будет беречь этот город любой ценой.

— Раф! Я тут! Сейчас спущусь!

Лео во все глаза смотрит на брата, привязанного к ножкам стола, вокруг которого пылает огонь.

Раф вскидывает голову и смотрит на него отчаянно и как-то зло — словно от души желает провалиться сквозь землю.

«Я сейчас вытащу его… я смогу».

«Смогу».

Это слово навсегда осталось с Лео, как и все, что случилось несколькими минутами позже и что забыть ему было не дано уже никогда. И не искупить.

Раф прыгает следом, бросая Лео длинный полотняный шарф, намотанный на его запястье.

Лео ловит хвост, вцепляется, как клещ, и тащит на себя, отчаянно желая спасти самое дорогое, что только есть у него — родного брата.

Ведь больше никого-никого нет.

Ткань трещит и ползет по ниткам, пока он тянет ее на себя и смотрит-смотрит-смотрит в Рафовы зеленые глаза.

Раф верит ему, Раф знает, что Лео спасет…

Лео уперся лбом в стену и зажмурил глаза.

Забыть бы…

Исправить.

Вернуться в тот день.

Он бы все на свете отдал, чтобы только успеть и сберечь…

— Ра-аф-ф!

Шарф с треском, перекрывающим даже гул пламени, лопается, хлестнув в воздухе двумя хвостами…

Лео бросается с балки, протягивая руку…

Так близко…

Так далеко…

Пальцы хватают пустоту, разминувшись с братовой рукой на пару сантиметров.

— Раф!!!

Гул пламени сжирает отчаянный крик

— Лео!

И жадные языки взлетают к потолку.

Лео видит его еще несколько мгновений — мечущегося в пламени, уже не смотрящего на него, словно знающего, что помощь не придет.

Раф, как огненный демон, ударяется в заколоченное окно, расшвыривая вокруг искры и силясь сорвать с лица вспыхнувшую маску… и снова кричит…

Лео не помнил дальше.

Боялся вспоминать.

Сунув душ прямо в лицо, он жадно глотнул холодную воду, так и не открыв глаз.

В тот день он понял, что никто не должен узнавать такую боль.

Если только это в его силах — он сделает все-все-все, чтобы люди не теряли своих родных.

Он сделал для города все…

Но легче не стало, и год за годом эти воспоминания прижимали сильнее и сильнее, множась на одну простую мысль, как алгоритм геометрической прогрессии.

«Это я должен был сорваться тогда с пропасть, а не он. Он должен был жить. Он так много мог сделать… гораздо больше, чем я…»

Оттолкнувшись от стены, Лео швырнул душ в ванну и выскочил прочь.

Он бросился в гараж, на ходу дергая с крючка на стене ключи, впихнул их в зажигание и резко повернул.

«Раф всегда мечтал о мотоцикле, когда еще ползал и только говорить учился, уже хотел его…»

Слушая рокот мотора, Лео бессильно уткнулся лбом в бак и сжал кулаки.

Перрон.

Удивительно красивый, со светлыми резными скамейками и витой крышей над головой, какие он видел только в фильмах про позапрошлый век.

«Тогда поезда были произведениями искусства, а перроны архитектурными шедеврами, — Лео погладил кончиками пальцев белое дерево скамейки, на которой сидел. — Люди думали, что смогли преодолеть время, создав паровоз вместо лошади и рельсы взамен разбитых дорог. Они гордились этим… Где я?»

Он окинул взглядом светлую платформу, залитую мягким, словно не солнечным светом, который шел, казалось, со всех сторон сразу, и поднялся.

В поезд за его спиной садились люди.

Красивый вагон с деревянными дверцами, небольшой, как и паровоз в голове состава, принимал в себя немногочисленных пассажиров.

— Идешь? — на плечо легла чья-то рука.

Испуга не было.

Только удивление, что тут хоть кто-то с ним заговорил, а не прошел мимо, и не испугался его, как люди в родном городе.

Лео обернулся.

На него смотрели внимательные глаза. Светлые, но почему-то очень похожие на глаза учителя Сплинтера.

— Кто Вы?

— Твоя Судьба, — спокойное строгое лицо чуть дрогнуло в улыбке, и от уголков ясных глаз к вискам разбежались морщинки. — Так идешь или нет?

— А куда едет этот поезд?

Рука на плече чуть сжалась.

— В будущее. Ты его видел уже. Туда, где ты сможешь начать все один и сделать много-много для всех остальных, как и хотел этого. В «с начала».

Лео прищурился, вспомнив прожитые до этого ощущения, и вздрогнул.

Он не так этого хотел… кажется. Нет, он так вообще не хотел.

— А Раф?

— У него свой поезд, — плечи Судьбы дрогнули, словно она слегка пожала ими. — Так едешь или нет?

— Нет, — Лео отшатнулся. — Я не хочу, чтобы он… нет…

— Ладно, — Судьба села на скамейку и приглашающе хлопнула рядом с собой ладонью. — Подождем следующий тогда. Присаживайся, тут торопиться некуда.