Видит гримасу боли на братовом лице и чуть не прекращает от нее цирк.

«Встал! Стоит! Значит, не надо было… все и так возможно, просто Дон истеричка…»

Мысли обрываются, как отрезанные ножом, и этот же нож холодно втыкается под ребра, туда, где должна быть по идее душа…

— Я постараюсь, бро, — Лео хрипло выдыхает и сжимает костыли крепче, шатнувшись в сторону. — Сейчас. Доползу, если что.

А Раф в ужасе открывает рот, чтобы заорать, и тут же стискивает челюсти — правой ноги у брата нет.

Раф вслушался в едкую тишину дома, стараясь уловить хоть один звук — вдруг Лео и в самом деле все же упал и теперь не может подняться? Или, что еще хуже, ударился сильно, свалившись где-нибудь в коридоре, потому что олух Майки бросил там скейт?

Боль внутри достигла своего пика, потому что начало грызть жуткое чувство вины. Мог бы и обойтись же. И обошелся бы точно-точно, просто Лео надо было как-то заставить встать…

Лео неловко переставляет костыли по полу вдоль стены и неуверенно протаскивает себя по ней вперед.

Раф смотрит ему в спину, до крови прокусив губу, и молчит.

Он уже сам за таблетками бежать готов.

«Ползти, если надо».

Но он молчит.

Лео встал.

Не важно, что так.

Лео идет.

Пусть и медленно.

Шарк-шарк-шарк по полу.

Брат еще раз переставляет костыли и, подволакивая ногу, продвигается дальше вдоль стены.

Услышав грохот в коридоре, Раф отлепил голову от сжатых в кулаки рук и приподнялся.

«Лео? Что же я натворил-то? Майки ругал, а сам?!»

Он сполз на кресло, матерясь сквозь зубы и давясь стонами пополам с тошнотой, мешком плюхнулся на пол, выдохнул и попробовал поймать взглядом танцующий потолок.

«Я сейчас, Лео… сейчас»

====== С начала ======

— Господи, за что мне это! Я вас обоих убью! Нет, привяжу! Нет, я скажу Мастеру Сплинтеру!

Раф приоткрыл глаз и сморщился, обозрев потолок лаборатории над собой. Второй глаз открывать решительно не хотелось.

«Черт, а ведь так хорошо все было, ну, вот почти зашибись».

— Ди, делай что хочешь, только не ори в ухо, а?

Склонившийся над столом Донни выронил бинт и, не выдержав, отвесил Рафу несильную оплеуху.

— Тебя вообще нельзя оставить без догляда, да?! Ты хоть понимаешь, как мог навредить себе?! Ты это понимаешь, башка твоя тупая?! Еле-еле с того света вытянули, а ты с такими ранами по логову таскаться наладился? С ума спятил?!

«Они вытянули, ага! — Раф ухмыльнулся, даже не обидевшись. Ему было слишком хорошо для того, чтобы злиться на Дона сейчас. — Три раза. Сам перся к вам, дебилам, чтоб сопли тут не разводили».

— Так Лео тут за мной доглядывал же. Старался очень. Я, кстати, тоже.

Донни вцепился в стол, скрипя зубами, чтобы не треснуть его еще раз, выдохнул и взял ампулу с обезболивающим.

— Я потом спрошу, как он в коридоре оказался, и зачем ты схватил костыли и поперся туда же! Я телефон вам оставил! Я только… Господи, за что ты мне таких братьев послал?! Я только спать прилег на часик!

Раф тихо засмеялся, морщась и хватаясь за пластрон. Болело все, как и прежде, нога вот даже, кажется, еще хуже, но не болело внутри.

И от этого ему было так хорошо и спокойно, что даже злиться не получалось.

— Ди, остынь, это не я. Костыли не я взял, это Лео. Вот на него и ори теперь сколько влезет.

Донни со звоном выронил ампулу, оборачиваясь к столу.

— Что? Это невозможно…

Раф не выдержал и засмеялся еще громче, успев пожалеть о разбитой ампуле.

«Ну да, хорошего же сразу много не бывает. Ладно, обойдусь как-нибудь».

— Где он сейчас, невозможный наш?

— У себя в комнате, — Донни сердито бросил шприц. — Я к кроватям вас привяжу обоих! Цепью прикую!

Раф хитро подмигнул ему, укладываясь удобнее на столе.

— Валяй, только не будь гадом — дай таблеточку, а? Нога болит, сил никаких нету. Кстати, скажи мне, что мы не зря таскались к дедушке Шредеру?

«Я сейчас… почти уже, Лео… уже вот…»

Раф пихает дверь, какое-то время не соображая, что она открывается внутрь, и упорно бодая ее лбом, чтобы открылась. Руки заняты тем, чтобы держать тело на весу, пока одна нога еще упирается коленом в пол, а вторая никак не желает согнуться, чтобы уже вытащить его в вертикальное положение.

«Что же я натворил-то…»

Уцепившись за низ двери, Раф наконец тянет ее на себя, отваливаясь в сторону, и выглядывает в коридор.

Ему страшно увидеть Лео, снова колотящегося в стенки, как в тот день, когда Майки поспешил поднять его, страшно снова окунуться в горящий ненавистью к себе взгляд и агонию разбитой очередной надежды. Своей и брата.

«Тут их столько уже, осколков этих, что купаться, наверное, можно. Все в одной куче — и мои, и его, и Дона с мелким».

Лео стоит у стены, опираясь на один костыль и крепко сжимая стакан с водой, второй костыль валяется на полу.

«Вот от чего был грохот».

— Раф, — Лео странно смотрит на брата и вдруг улыбается. — Я почти принес, ты чего вскочил-то? Тебе же нельзя.

В его голосе Раф улавливает что-то такое, что заставляет расплыться в ответной улыбке и привалиться разрывающейся головой к дверному косяку.

— Ага, спасибо, бро, — отвечает он, жмурясь от того, что внутри вдруг лопнула боль. — Долго очень, решил сходить глянуть, че ты там копаешься.

Лео улыбается ему в ответ еще шире.

— Ты хотел сказать — сползать?

И медленно оседает на пол, упрямо удерживая стакан, чтобы не разлить.

— Чья бы «му», — Раф морщится, но в душе ему хорошо, потому что он точно знает, что шутка не заденет Лео.

Лео встал.

И неважно как.

— Вот, держи, — Лео заваливается на бок и протягивает Рафу стакан. Тот смотрит на него, подтаскивает себя чуть ближе и ложится грудью на пол, чтобы точно дотянуться.

— Я выпил пару глотков, пока шел, — Лео счастливо жмурится, глядя Рафу в глаза. — За то, чтобы ты поправился.

Раф просто смотрит на него, понимает, что люто болит все тело, но внутри, там, где рвало и резало, больше ничто не заставляет скручиваться в агонизирующий клубок. Глаза у Лео ясные, спокойные и до странного счастливые сейчас. И от этого так хорошо, как очень давно не было, так давно, что почти и забыл уже, как это.

Он обнимает пальцы брата поверх стакана и просто греется об них сквозь бинты, потом высвобождает емкость и тащит к себе, скрипя донышком по полу.

— Твое здоровье! — Раф щелкает ногтем по стеклу и опрокидывает стакан около своих губ, потеряв сознание.

/неделю спустя/

— Спит? — Раф пристально посмотрел на Майки, который показался из-за угла. — Ну, че там, говори уже.

— Сидит, в стенку смотрит, — Майки вздохнул. — Мне улыбнулся даже, но как-то не так, что ли. Не как всегда.

— Ясно, — Раф вздохнул и сморщился, в очередной раз чувствуя себя бездушной скотиной. — Значит, так: ты сейчас отвлекаешь Дона. Вот чем хочешь, хоть чачу ему пляши, мне надо минут двадцать…

— Да что ты затеял? — Майки сердито нахмурился, пытаясь загородить Рафу дорогу. — От каждой идеи становится только хуже… Давай оставим уже Лео в покое.

Раф шикнул на него и, отпихнув в сторону, пошел вперед, тяжело опираясь на стену.

— Это было хуже и хуже. А теперь все будет по-другому, я знаю. Займи Дона.

Майки почесал затылок и пошел прочь, тихо бормоча под нос:

— Угу, знает он. Раф все всегда знает, а потом Армагеддон начинается. «Займи Дона»! Да Дон потом меня на тряпки разберет… Чем же его занять-то?..

У него за спиной раздался грохот…

— Лео?

Пришлось открыть глаза и повернуть голову, хотя сил на это не было никаких.

У двери сидел Раф.

Взмокший, бледный, с горящими глазами.

— Раф, что случилось? — Лео тревожно дернулся. — Ты зачем вскочил? Донни сказал…

— Да я вот пришел забрать кое-что, — Раф заполз в комнату и пихнул здоровой ногой дверь. — Тебе ж не надо уже.

Лео скривился, но промолчал.