— Это арпеджио, — Павел стал перебирать пальцами по спине Короля вниз и вверх, нажимая довольно ощутимо. Мужчина выгнулся, довольно улыбнувшись. Потом быстрым движением расстегнул ремень, чуть приспустил джинсы и попросил:

— Поясницу тоже.

— А потом тебе отдрочить? Предсказуемый сценарий, — Пашка положил ладони на поясницу, коснувшись ремня.

— Чё, боишься отдрочить своему боттому? — прищурился Серый.

— Чё, опять на слабо пытаешься взять? — передразнил Пашка.

— Я согласен иногда быть твоим нижним, но не постоянно, на время сессии. Устроит? Только у меня условие есть.

— Как же, Король — и не будет ставить условий, — усмехнулся Пашка и засунул руки под ремень джинсов мужчины, помассировал впадинки на пояснице.

— Да, вот так. Хорошо, — Серый прикрыл глаза и откинул голову. — Тебе надо в салоне работать, будешь деньги зашибать за эротический массаж. Ещё пониже можешь? Ёпт! — Серёга почувствовал, как Пашка сжал его ягодицы и требовательно прижал к себе.

— Ты мне ещё будешь условия ставить? — Никольский двинул его чуть вверх за задницу.

— Женьку мне отдавай для игр, — Серёга рванул вниз.

— Он может не захотеть, — Пашка ещё плотнее обхватил напрягшиеся, приятные сейчас на ощупь ягодицы. Он не стал посвящать Серого в то, что Женька уже выдал свои желания.

— Тебе резинка от моих трусов не мешает? — поинтересовался Серёга, проехавшись в другом направлении. Пашка чувствовал, как члены обоих напрягаются всё больше.

— Мне — нет.

— Прикажи Женьке. Просто прикажи, — потребовал Серый, не отрываясь от глаз Пашки.

— Это ты мне пытаешься сейчас указывать? Согласившись быть нижним? — скептически выгнул бровь Никольский.

— Только на время сессий, заметь. Не люблю, когда меня пытаются контролировать постоянно. Это Жеке нужно, но не мне. Кстати, что бы он сказал, если бы увидел, как ты мне сейчас делаешь массаж? — Серёга ещё больше поджал задницу.

— Так бы и сказал, что я делаю тебе массаж, детка, — насмешливо парировал Никольский. «Губы надул бы, возможно, психанул бы. Задолбало уже. Пора с ним поговорить обо всех нас», — про себя подумал мужчина.

— О, я уже для тебя детка. Мне ссать от радости кипятком? Это ты типа меня так признал? — издёвка в голосе и фирменный взгляд с прищуром.

— Это типа мне так захотелось тебя назвать, — отрезал Никольский, наблюдая, как вена на виске мужчины запульсировала быстрее.

— А если я вот так сделаю? — Серёга выудил из своих трусов ладони Павла, резко поднял ему руки над головой и прижал к постели за запястья.

— А дальше что? — поинтересовался Пашка.

— Трахну, — они смотрели друг другу в глаза. Серый решительно, Пашка спокойно и почти что безразлично, ну, может, чуть изучающе и даже скучающе.

— Ты не справишься, если я не поддамся. Одной рукой мои запястья не удержишь. А тебе вторая понадобится, — констатировал факт Никольский.

— Как тебя тот мужик трахнул? Ну, который тебя изнасиловал. По голове чем-то огрел? Клиент твой был? — вдруг без всяких переходов напрямую спросил Короленко, неотрывно глядя в тёмно-серые глаза. Пашка как-то упоминал об этом эпизоде своей жизни.

— Клиент, — не стал сейчас отпираться Никольский. — Когда я работу не мог найти, а семья жила в нищете, приходилось одно время вот так выкручиваться. Сзади по шее ударил. Я не ожидал. Поиграть ему хотелось, только меня не предупредил, сука. Я бы не дал согласия.

— Садист-извращенец?

— Типа того.

— Сколько тебе тогда было? — Серёга замер, нависнув над Пашкой, всё ещё не разжимая пальцы.

— В универе учился.

— Тебе понравился этот мужик? — Серый, кажется, решил провести допрос с пристрастием.

— Как могут нравиться клиенты? — хмыкнул Пашка. — Они деньги платили. Там не до расслабухи было, надо было прежде всего им доставить удовольствие.

— Мог бы и сам получать, — решил поучить Пашку жизни Короленко.

— Физически получал, когда спускал, психологически… — Пашка замолчал.

— Что тот мужик с тобой сделал? — Серёга сильнее сжал запястья друга и качнул бёдрами. Пашка выдохнул, ощутив, как стояк Серёги задевает его.

— Когда я потерял ориентировку, быстро меня повалил на кровать и пристегнул руки к спинке.

— Потом? — Серёга неотрывно смотрел в глаза Павлу и начал двигаться чуть смелее.

— Вот так же запястья сжимал. Только руки были подняты выше, — Пашка повернул голову, чтобы посмотреть, как держит его сейчас Серёга.

— Он лёг на тебя?

— Да. И запинаясь пробормотал, что мне будет с ним хорошо и что сейчас мы… поиграем, бля.

— А ты что? — Король прижался к Пашке ещё плотнее. Глаза горели. Разговор о насилии его явно заводил, и Никольский это понимал.

— Заорал, чтобы отпустил и что живым он от меня не уйдёт.

— Он, конечно, не отпустил, — усмехнулся мужчина.

— Разумеется, — язвительным тоном ответил Пашка.

— Что он сделал дальше?

— Брюки с меня стащил, — Пашка сглотнул. Вспоминать всё это было неприятно, но стало интересно, сможет ли он справиться с воспоминаниями уже относительно безболезненно для себя и контролировать не столько свои эмоции, сколько внутреннее состояние.

— Ноги он тебе тоже зафиксировал? — Серёгу уже явно вело. Он не прекращал двигаться на Никольском, а дыхание его стало учащаться.

— Да. Ремнями. Голень к бедру и ноги в разные стороны развёл, — Пашка никому это не рассказывал, особенно в таких подробностях. Что Павел сейчас делал и зачем? Зачем отвечал на вопросы Серёги?

— И пялился на твою блядскую дырку? — Серый при этом сглотнул и двинул бёдрами гораздо сильнее.

— Да, рассматривал меня, — Пашке тоже стало тяжело дышать. Он поймал себя на том, что его заводит сейчас не столько трущейся стояк Серого, сколько алчный блеск в глазах.

— А потом тебе зафигачил? Или сначала растянул?

— Пальцы вставил. Сразу три.

— Больно было?

— Больно, — кивнул Павел.

— Ты кричал? — Короля вело. Он выдыхал вопросы охрипшим голосом.

— Нет, матерился и угрожал ему.

— Он тебе рот не заткнул кляпом?

— Нет, сказал, что ему нравится, как я грязно ругаюсь, и нравится смотреть, как я морщусь от боли.

Серёга сильнее сжал запястья Пашки. Толчки уже имитировали настоящий половой акт.

— Он тебя выебал?

— Шары взял на нитке.

— Анальные, что ли?

— Да, очень большие. Я не был растянут под такой размер.

— Тебе стало страшно?

— Наверное, у меня глаза расширились. Ему хотелось видеть страх, он не завязал мне глаза. Протолкнул один шар в меня. Тот вошёл с трудом, я застонал даже, хоть пытался сдержаться. Снова выкрикнул, что его убью…

— Бля, — выдохнул Серый, ткнувшись лбом в подушку рядом с головой Павла.

— Второй шар вошёл легче?

Пользуясь тем, что Пашка ушёл в воспоминания, Короленко быстро поднял его запястья выше, перехватил одной рукой, молясь, чтобы Никольский не опомнился.

— Нет, ещё сложнее. Я инстинктивно сжал мышцы, — Пашка сглотнул, дышать становилось всё труднее. Перед глазами он снова видел лицо насильника и эти красные шары. Вспомнил, что тогда в отчаянии думал, что это всё в него просто не поместится, что разрывов не избежать, как очко уже горело.

Он почувствовал, что на нём сейчас расстёгивают ремень, услышал звук молнии. Приподнял голову.

— Тише, тише, — предупреждающе ласково проговорил Серёга. — Это я. Ничего тебе не сделаю. Только освобожу его, чтобы не было тесно.

Пашкин член вырвался наружу, Серёга тут же ещё ниже спустил свои джинсы и снова прижался к Пашке своим уже обнажённым стояком. Опять зажал ему запястья обеими руками. Проделал он это всё очень быстро.

— Так лучше, — выдохнул он с затуманившимся взглядом. — Ты его ненавидел? — он снова качнулся на Павле. Ощущения теперь стали намного острее и приятнее.

— Ненавидел. Мечтал освободиться и изувечить, — Пашка сжал пальцы и сделал попытку вырвать из захвата свои руки, но Серёга, предвидя этот жест, навалился на него всем телом и впился пальцами ещё сильнее. По весу он был не меньше, чем Никольский.