— Всё равно приводи. Не уступай им обоим вот так сразу, а то так и будут тобой вертеть. Тебе это надо? Твоё ведь терпение не безгранично, ты потом когда-нибудь всё равно психанёшь, и тогда спасайся кто может. Всех пошлёшь и снова замкнёшься. Нет уж! Я больше по два месяца не хочу сидеть без тебя! Ты даже не звонил мне, — она обиженно посмотрела на друга.

— Я никому тогда не звонил, не писал. Отдыхал, Марин, — оправдываясь, ответил он.

— Я знаю, извини, — она погладила его по руке, сочувствуя ему. — Такое не забывается. Ты молодец, что взял себя в руки.

— Когда мать или вторая жена снятся, всё равно настроение портится, но говорю себе, что это просто сон.

— Вот и молодец, — провела Марина пальцами по его плечу, пытаясь приободрить друга. — Сосредоточься на настоящем. Меньше тревог.

— Так и делаю. Давай попробуем реально как-нибудь у тебя встретиться. Женьку-то приведу, Серого сама обрабатывай, он на твои зазывы лучше поведётся.

— Уметь надо! — она снова накрутила на пальчик локон и кокетливо стрельнула глазками.

— А меня?

— Чего тебя? — не поняла Маринка.

— Кто меня будет соблазнять? Я уже готов, давай начинай, — он отряхнул руки от крошек, положил ладони на колени и сделал нарочито серьёзный фейс. Маринка расхохоталась и влепила ему звонкий поцелуй в щёку, полы халатика снова распахнулись. По чистой случайности — Пашка в этом не сомневался. Но случайности иногда бывают очень на руку, особенно когда руки так и тянутся пощупать прелести очаровательной женщины, а она очень даже не против позволить своему близкому другу маленькие вольности.

========== Глава 17 ==========

— Скоро это станет традицией: валяться на постели в номере отеля, — проворчал Серёга.

— Чем ты недоволен? На этот раз номер ты выбрал. Вполне уютно. У тебя хороший вкус, — похвалил Пашка, развалившись рядом с Короленко на двуспалке. По телеку показывали какой-то боевик, но они смотрели его больше для галочки. — Хочешь, погуляем?

— Похолодало сильно, не, неохота, — Серёга положил подбородок Пашке на грудь. — Чё Женька не пришёл? Снова работает?

— Он размышляет.

— О чём? — скептически поднял брови Короленко.

— Принять твоё предложение о «некоторых действиях в моём присутствии» или послать тебя.

— Чё сразу послать-то? — взъелся мужчина. — Прикажи, и всё. Пусть знает, кто в доме хозяин. Или кишка тонка, а, Ангел?

— Что ты вечно пытаешься брать на слабо? — спокойно ответил Пашка. — Приказать не проблема, а тебе это надо, чтобы у него потом снова были истерики?

— Да, бля, потом мозги опять будет больше мне выносить, а не тебе.

— Мне тоже достанется, — усмехнулся Пашка.

— Ему ж страдать вечно надо, не умеет он без этого, маз хуев. Ещё перед всеми меня последним подонком выставит, — проворчал Серёга.

— Да не выставляет он тебя никем. Не парься, — успокоил Пашка.

— Тебе-то откуда знать, что он обо мне рассказывает или пишет?

— А тебе не всё ли равно?

— Они мне потом высказывают, что бедного мальчика обижаю! — огрызнулся Серёга.

— Веришь, мне тоже иногда высказывали, — засмеялся Пашка.

— А ты чё?

— Вежливо отвечаю, что это не их ума дело. Мальчик захотел жить со мной, никто его не принуждал.

— Ну да, — кивнул Серый. — Так их, гони в шею. Маринка тоже лезет со своими советами, как лучше его выпороть?

— Бывает, что советы даёт, больше по его воспитанию. Особо не напрягает.

— А Снежка? Во юркая и болтливая баба, шило в заднице, — оживился Короленко. — Но задница у неё что надо! — взгляд Серёги стал мечтательным. — В гости к ней, что ли, смотаться? — задумался он.

— Пока не забыл. Маринка к себе в гости позвала, — решил Пашка закинуть удочку, не дожидаясь, пока подруга сама позвонит Королю.

— Пиздишь! — Серый аж подпрыгнул на кровати, а глаза его загорелись.

— Правда. Можешь сам ей позвонить.

— Ща! — Серый с готовностью рванул к тумбочке, на которой лежал айфон.

— Потом, отруби ты его хоть на час. Давай отдохнём, — Никольский прикоснулся к руке друга.

— Вдруг кто по делу позвонит, хотя… а, ладно, хуй с ними, — Серёга закинул айфон уже на журнальный столик. — Чё Маринка зовёт? Я был у неё как-то, когда ещё Жеку в прошлом году в больницу клали. Она тогда за него беспокоилась. Да мы все за него пересрались. Ну не придурок ли — купаться в сентябре в Волге? — возмутился Серый. — Правда, было очень тепло, но вода-то уже была холодной.

— Он сказал, что вы поругались, что ему надо было остудиться.

— Ты чё, до сих пор не в курсах? Он не из-за меня в ледяную воду полез, а из-за тебя.

Пашка бесстрастно уставился в потолок, рассуждая, что по этому поводу знает Король.

— Сказал, что больше не может держать в себе это… чувства, блядь, короче… к тебе. Да втрескался он уже тогда в тебя, а мне это слышать было каково? — снова завёлся Серёга. Пашка решил его пока не прерывать. — Бесишь! Как же ты меня иногда бесишь, Ангел! — ударил по подушке Король.

— Почему? — Пашка перевёл испытующий взгляд на Серёгу. Такой спокойный, чуть насмешливый и изучающий.

— Потому что бесишь, и всё! — ещё более экспрессивно выдал Серый. — Мы с Жекой тогда, конечно, выебали друг другу мозги, но точно тебе говорю, не из-за меня он полез в речку. Он потом мне сам сказал. Позже, когда лежал с температурой. Мне иногда тебя придушить охота, — Серый пробубнил это уже в плечо Пашке, уткнувшись в него лицом и вдохнув запах его тела.

Никольский осторожно провёл пальцами по волосам друга, не встретив сопротивления, погрузил пальцы уже глубже и помассировал кожу головы. Серёга явно закайфовал и тихо выдохнул, боясь пошевелиться, чтобы не прервать расщедрившегося на ласку Павла. Массаж его успокаивал, и раздражение сходило на нет. Он переместился, пристроившись поудобнее, почти лёг на Пашку. Тот не протестовал, лишь поглаживал уже не только по голове, но и по спине.

— Дай рубашку сниму, сделай мне массаж. Сквозь ткань почти ничего не ощущаю, если только будешь сильно пальцами надавливать, типа точечный сделаешь.

Не дожидаясь согласия мужчины, он быстро, словно торопясь, пока Пашка не передумал и не встал с кровати, расстегнул пуговицы, отбросил на тумбочку рубашку, стянул майку, полуобнажённый навис над Павлом, внимательно посмотрел в его глаза.

— Красивые они у тебя всё-таки, — произнёс он.

Пашка положил свои ладони на плечи Серёги.

— Расслабься тогда, — сказал он, проигнорировав комплимент.

Серого уговаривать не пришлось. Он снова лёг прямо на Пашку, придавив его приятной тяжестью своего тела. Пальцы Павла пробежали по бокам друга.

— Щекотно, я тебе не пианино, — улыбнулся тот.

— А я любил играть, — и снова пальцы с большой скоростью прошлись туда-сюда по спине. — Вот это легато, а теперь постучим на стаккато. Это пиано, — подушечки пальцев еле касались кожи. — А вот это уже форте, то есть играю громко, — он со всей силы нажал в области рёбер.

— Бля, у меня завтра синяки будут! — выгнулся Серёга.

— Покажешь своему Ромке. Скажешь, что любовница оставила.

— Какая, нахуй, любовница? Нет у меня сейчас никого постоянного, я же говорил.

— Чё Ромашку не взял в оборот?

— Мы с ним договорились, что если будет совсем невтерпёж, то выручим друг друга и потрахаемся.

— И часто вы друг друга выручаете? — поинтересовался Пашка.

— Ревнуешь? — Серёга оторвал голову от подушки, в которую уткнулся лицом, пока Пашка делал ему массаж, и посмотрел на него в упор.

— А тебе хотелось бы?

— Да, — кивнул Серёга. Вот так просто, без всяких выкрутасов.

— Ревную, — так же просто ответил Павел.

— Как кого? Ромка меня, между прочим, тоже ебёт, не только я его, — Серый решил набить себе цену в глазах Никольского.

— Как своего боттома, — ответил тот.

— Ромка меня не темачит. Дурдом будет, если ещё и я стану твоим нижним. Шиза! Ты не охуел, Никольский? — Серый снова уставился ему в глаза.