– Мне ясна твоя позиция. Но не думай, что я готова её разделить. Если человек вдохновлён эгоизмом, то он и других хочет обратить в свою веру. Оправдывая себя, он старается быть великодушным и заботливым. Он думает, что способен утешить своими фантазиями людей, которые ждут от него трезвых мыслей и глубоких чувств. Нет, я не собираюсь утешаться твоими детскими восторгами, не желаю слушать твоего красивого вранья. Мне больно и будет больно ещё долго.
– Ты хочешь расстаться?
– А ты оставляешь мне выбор?
– Я тебя ни к чему не принуждаю.
– Как, впрочем, и себя.
– Ты бы честно хотела, чтобы я корчил из себя хорошего мальчика?
– Нет, это глупо.
– Хоть на этом мы сошлись.
– Никогда не обещай женщинам того, чего не сможешь исполнить.
– Хорошо, постараюсь.
– Обещай!
– Я обещаю тебе.
– Теперь забери свои книги и уходи. Мне, как ты понимаешь, хочется побыть одной. Прощай.
На минуту в съёмной комнатке Цинтии повисла космическая тишина. Затем глухие шаги альтиста пересекли её по диагонали, на мгновение замерли и направились к выходу.
9.
Шквальный ветер пронизывал город, срывая рекламные щиты, поднимая волны песка и пыли, сшибая в полёте птиц. Цинтия спряталась в каменную арку и ждала погоды. Ветер, однако, не унимался и, как обезумевший дворник, неистово мёл улицы и площади, загоняя прохожих в подъезды и подворотни. Сегодня в центральной библиотеке города должна была состояться лекция известного немецкого философа и писателя Райнера Фюлле, который постиг прелесть мгновения и теперь пытался приобщить к этой фаустианской идее всю меланхолическую, утратившую чувство реальности, часть мира. Цинтия не знала, что заставило её согласиться пойти на эту лекцию. Она не верила в то, что за два с половиной часа можно вернуть человеку давно утраченный смысл жизни. И теперь, прячась от пылевой бури в арке и пытаясь дозвониться подруге, она уже злилась на свою поспешную сговорчивость.
– Где ты сейчас находишься? – наконец-то послышался из телефона голос подруги.
– В арке, на улице Дорошенко.
– Ты без машины?
– Да.
– Сейчас заберу тебя оттуда.
Через пару минут к арке, где пряталась Цинтия, подъехал синий «Peugeot». В салоне приятно пахло духами и кожей сидений. Подруга чмокнула Цинтию в уголок губ, усмирила рукой буйство своих тёмно-рыжих прядей и плавно повернула руль. Ветер всё бесился, перехватывая дыхание и запыляя глаза пешему люду. В салоне было уютно, звучала музыка и нежно сплетались друг с другом женские голоса.
– Видимо, где-то ведьма умерла, – с улыбкой сказала подруга Цинтии, поправлявшей ремень безопасности.
– С чего ты взяла?
– Мне бабушка моя, которая в селе жила, всегда говорила, что если ведьма умирает, то сразу же буря начинается. Это ведьмин дух носится по земле и крушит всё подряд. Красивая сказочка, правда?
– Да, очень.
– Кстати, я смотрела в сети несколько роликов с этим Фюлле. Забавный типаж. А что с твоей машиной?
– Сдала в ремонт.
– Что-то серьёзное?
– Врезалась в ограждение, бампер помяла …
– Ты! В ограждение! Как же это?
– Не знаю…
– Береги себя, Цинтия.
– Беречь себя… А для чего? Мы думаем, что если убережем тело и справимся с нервами, то будем счастливы. Но это же так смешно!
– А что тогда не смешно?
– Быть собой, я думаю.
– Вот за этим мы и едем к герру Фюлле.
– Я не верю в общие рецепты.
– Я тоже. Расслабься. У меня уже есть свой рецепт счастливой жизни.
– Поделишься?
– Тебе он покажется слишком простым.
– Мне сейчас ничего не кажется простым…
– Держись, подруга.
– Да, я стараюсь.
В главный зал центральной библиотеки, невзирая на ураган, пришла, казалось, половина города. Впрочем, у Цинтии и её подруги были куплены билеты с местами, а потому они устроились вполне комфортно. Лектор не заставил себя долго ждать и, выйдя на сцену, сразу же расплылся перед собравшимися в душеспасительной улыбке. Говорил он тягуче, но при этом энергично помогал каждому слову руками, что позволяло ему легко удерживать внимание пёстрого зала.
«Красота мгновения … Понимаем ли мы её? О, как часто мы просто скользим по жизни, ни на чём по-настоящему на задерживая внимания. Мы ждём завтрашнего дня, сожалея о прошедшем, но упорно не хотим замечать прелести настоящего. Наша жизнь рассчитана по секундам и слишком предсказуема, чтобы приносить нам истинное счастье. И вот мы ищем счастье в воспоминаниях и надеждах, сетуя на бег времени и на то, что не способны его остановить. Однако никакого бега времени в природе нет, ибо нет и самого времени. Что же тогда есть? – спросите вы. И я отвечу вам, что есть только пространство настоящего, существование здесь и сейчас, красота мгновения. Живите мгновением так, как будто оно длится всю вашу жизнь; живите без сожаления о прошедшем и страха перед будущим; живите в любом месте полно и глубоко, во всём присутствии своего существа, в доверии ко всему, что происходит с вами…»
Цинтия усердно вслушивалась в неспешно текущий поток слов господина Фюлле, но никак не могла разделить той тихой радости, которая шла от всей его фигуры и заполняла собой каждое открытое сердце. Та благая весть, которую пытался донести ей иностранный гость, застревала где-то на подступах к её сознанию и гибла без душевного ответа. Лекция закончилась. Грянули аплодисменты. Внутренне смятение Цинтии достигло своего предела.
Они вышли на совершенно спокойную вечернюю улицу. Не было в этом тихом и тёплом воздухе даже малого намёка на разгул стихии. Только ломкие ветви тополей да старых ясеней во множестве лежали на асфальте вянущим напоминанием о случившемся. Подруга неторопливо подвезла грустную Цинтию к подъезду её холодного дома с неприветливыми людьми. Поднимаясь в свою квартиру, Цинтия думала только о том, как бы поскорее закрыть за собой дверь и долго-долго никого не видеть.
10.
Поезд «Москва-Будапешт» пересекал ночь с востока на запад. Половина вагона спала, тогда как другая половина притворялась спящей или просто болтала вполголоса за стаканом чая. Цинтия закончила консерваторию и полная тайных надежд ехала теперь в уютном купе на родину. Её большие тёмные глаза зачарованно смотрели с нижней полки на луну, что следовала за поездом в жаркой темноте июльского неба. Дорога рождала в голове Цинтии спокойные и очень ясные мысли, которыми хотелось с кем-нибудь тотчас же поделиться. Но двое её попутчиков крепко спали на верхних местах, а нижнее место напротив пустовало и давало повод к самым разным домыслам.
«Кто же займёт тебя – мужчина, женщина, юность, старость? Хочется посмотреть на этого человека, запомнить его для себя. Для чего мне это? Вот уж совсем неясно… Просто так. Просто? Нет, не думаю. Возможно, что мы найдём о чём поговорить. Сегодня в поездах разговаривают всё реже. Всё из-за гаджетов, конечно. А может и не только из-за гаджетов… Интересно, сколько я продержусь без сна? Луна такая красивая сегодня, словно невеста… Невеста моего майского бога… До утра ещё так долго, но спать не хочется… совсем не хочется… совсем не…». И Цинтия уснула тем непривычным и тревожным сном, который настигает человека в поездах дальнего следования.
Когда глаза Цинтии вновь открылись, они увидели напротив красивую мужскую ногу, которая была согнута в колене и тихонько покачивалась из стороны в сторону. Почему-то она сразу полюбила эту ногу и захотела познакомиться с её обладателем, но до поры решила играть в спящую. Через некоторое время незнакомец вышел с полотенцем в руке, что дало возможность Цинтии встать, оправиться и оглядеться. Попутчики, занимавшие верхние места, сошли, видимо, ещё ночью. Купе быстро наполнялось густым светом дня. За окном проплывали и пролетали мизансцены сельской жизни с полями, лошадьми, речками, гусями, аккуратными домиками, собаками, садами… Цинтия настолько погрузилась в созерцание, что совсем забыла о своём новом соседе.
– Здравствуйте, – мягко сказал, войдя в купе, высокий брюнет с натренированным телом.
