Пить гетерохромке не хотелось совершенно. Зато надо было в… гм, отхожее место. Поэтому, когда старичок отвлёкся, чай был безжалостно вылит под стол. Старикашечка заметил пустую чашку, возликовал и долил чаю. Юлиана скрипнула зубами, чай вновь был вылит под стол, причём, как показалось гетерохромке, кому-то на ноги. Губы девушки растянулись в глуповатой извиняющейся улыбочке, которая показала старичку, что «новенькая» созрела.

— Дорогие гости! Надеюсь, нам понравилось наше скромное чаепитие! — Юлиана покосилась на стол, улыбка её стала несколько нервной. — Но! Это ещё не всё! Следуйте за мной!

И за ним последовали. Юлиана несколько задержалась, затем, поняв, что её не будут заставлять есть всё, что было на столе, поспешно вскочила. Зря. Поскользнулась о собственноручно налитую чайную лужу, Юлиана взмахнула руками и в попытке сохранить равновесие схватилась за край скатерти. Посуда и столовые приборы жалобно звякнули о стекло ваз и вазочек, глаза гетерохромки расширились, и их обладательница вместе с дружной компанией из сладостей и прочих участников банкета, на манер греческой тоги завернутая в скатерть, плюхнулась на пол. И с облегчением выдохнула, поняв, что торт каким-то чудом остался на столе. Скелетоподобный блондин попытался было помочь ей встать, но страдалица ударила его по руке:

— Отвянь! — взвизгнула она, пытаясь стереть крем и цукаты с лица. — Имей в виду, я не собираюсь вам платить! Это вы мне заплатите! За этот, как его… моральный ущерб! И за физический! — она мрачно покосилась на порезанные осколками вазочек и соусников руки. — Где я могу отмыться?

Блондин засуетился, куда-то её потащил. Девушка тащилась с гордо поднятой головой и победно поглядывала по сторонам. Внимание её привлекла приоткрытая дверь. Проходя мимо, она чисто из интереса заглянула. И остановилась.

В центре комнаты располагалась статуя очень красивой девушки с закрытыми глазами. Она словно присела передохнуть на прямоугольную плиту с выбитыми на той извивающимися линиями. На голове девушки красовался венок.

Вокруг статуи бегал старикашечка и вещал:

— Разве она не прекрасна?

— Она прекрасна, — подтвердили хором Хельга, Элиадна (Юля узнала её только сейчас) и русоволосый юноша.

— Разве ваши жалкие, никчёмные жизни не стоют её оживления?

— Не стоют.

— Так возрадуйтесь! Сейчас и вы, жалкие обыватели, послужите любви и добру!

— Ура, мы послужим любви и добру! — послушно возликовали участники банкета.

— З-зомби какие-то, — прошептала испуганно Юля, пятясь назад.

И замерла, врезавшись лопатками в выступающие рёбра блондина. Резко обернулась, неумело сжимая кулаки:

 — Ты кто?! Что тебе надо?!

— Людин Милый, можно просто Люд. Мне ничего не надо. Надо тому, кто сделал меня своим помощником, — Люд кивнул в сторону старика, продолжая доброжелательно улыбаться. — Он заберёт кровь девушек и жизненную энергию их и юноши. И тогда Люда, его возлюбленная, оживёт. Ведь разве не для этого лайкотчи призывают в ваш мир? Чтобы они защищали тех, кого увидят первыми, тех, кого они в тот же миг полюбят. И кого однажды воскресят, чего бы это не стоило. Ты ведь не пила чай, верно? Ну что ж, тебе же хуже.

— Почему это?! — не особо вслушивающаяся Юлиана, пытавшаяся вырваться из хватки тонких рук, всё же уловила последние слова.

Люд не ответил, вталкивая её в комнату. Старичок удивлённо моргнул:

— Ты не пила чай? И ничего не ела? Неужели это выглядело невкусно? Ведь почти все деньги, которые зарабатывали мои помощники, тратились на самое лучшее угощение, ведь…

— Я имею право на посещение туалета? — мрачно перебила его пританцовывающая на месте Юля.

— Потом, всё — потом, — отмахнуться старик. — Раз ты в относительно здравом уме, можешь посмотреть на церемонию. Начали! Первый — этот очаровательный юноша.

«И ты даже не кинешься на него, не вымолвишь гордую речь о том, что ничто не сломит дух твой? Пф, жалкие смертные… такие жалкие.» — буркнул голос меча в её голове.

«Иди ты со своим рыцарством! Сначала — насущные, извечные проблемы всех гуманоидов, а уже потом избытки комплексов пятилетних деток, которые хотят доказать свою крутость перед девочками! Вот бери и сейчас же спасай меня, о Великий и Могучий! Вот тогда я тебя слушаться буду беспрекословно! Ну? Что молчишь?»

«Знай, что морально я с тобой.»

Юлиане захотелось завыть. Она беспомощно посмотрела по сторонам… Когда взгляд её вернулся к старику, то она чуть не поперхнулась. Тот самый юноша стоял, держа стилет у горла лайкотчи. Тот захлопал глазами:

— Но как? Ты же не был алхимом, на тебя же подействовало!

— Я просто вовремя очнулся. Может, договоримся? Вы отпускаете меня, я о вас забываю. Как вам? — вкрадчиво спросил юноша.

— По одному из наших законов, вошедшие в Обитель Любимой уже не возвращаются прежними, — тонко улыбнулся старик, затем плюнул на лезвие — то растеклось лужицей исходящего паром металла.

— Второй стилет! — простонал юноша, одновременно отпрыгивая и пытаясь что-то найти в карманах своей одежды. — И куча редких декоктов! Великий Фауст, путешествия — такая затратная вещь!

Он ребром ладони ударил по шее кинувшегося к нему Люда — тот упал и так и остался лежать с глупой улыбкой на бледном лице. Юноша быстро двинулся в сторону второго, держащего Юлю. Та в этот момент пыталась вырваться. Юноша помог ей. Не успела отреагировать, как юноша ринулся в атаку на старичка, используя гетерохромку вместо живого щита, помня, что лайкотчи не сможет атаковать особу женского пола. Физически.

Старичок невесело хмыкнул и сделал несколько шажков в сторону, уворачиваясь от подсвечника, который юноша держал в другой руке.

— Пусти! — зашипела Юля, пытаясь укусить юношу за руку, но тот не обратил внимания, поглощённый охотой на старика. Его противник проявлял просто удивительную прыть, но не атаковал.

Свист воздуха юноша услышал слишком поздно. Он успел лишь обернуться и увидеть улыбку очередного Люда. Похоже, силу старичка он недооценил…

— Душить? — спросил Люд, кивая на всё ещё сжимающего Юлиану юношу и деловито его связывая.

— Позже. Позаботься, чтобы никто больше не помешал. И чтобы он буйствовал. Похоже, придётся начать с тебя, — он кивнул Элиадне. — Всё же жаль, что Люда не любит мёртвых и бессознательных.

Элиадна с лёгкой улыбкой подошла к вставшему с пола Люду, поравила свою одежду, заправила за ухо локон волос и сложила ручки на груди.

— Ты ведь жертва для Люды, да? — звучным голосом спросил Люд, подводя её к статуе.

Элиадна посмотрела на него с обожанием. И кивнула. Люд взял её за руку, своей схватил нож. Девушка смотрела только на Люда, не замечая, казалось, ничего вокруг.

— Вот ведь… — прошипел очнувшийся юноша, которого мстительная Юлиана тут же пнула.

Элиадна не обратила на него внимания. Нож Люда взметнулся вверх…

— Я буду жертвой для Люды… — счастливым голосом начала Элиадна.

Томно вздохнула и добавила:

— Но только в твоих мечтах!

В следующее мгновение она выбила нож из руки Люда, запрыгнула на камень с Людой и, озабоченно придерживая многочисленные юбки, врезала ему ногой по носу. Несколько раз. Люд покачнулся и упал. Элиадна вытащила кнут и щёлкнула им, примериваясь…

Кнут змеёй обвился вокруг старичка, сдавил посильнее… Тот придушенно пискнул и стал… становиться прозрачным? Как не странно, именно это происходило с его телом. Вот рука, словно сделанная из цветного стекла, стала тускнеть и превратилась в смазанное сероватое пятно, затем исчезла, и рукав стандартной стимской рубахи повис. Потом исчезла нога, и старик покачнулся, следом вторая, и он упал. И лишился другой руки. Элиадна внимательно следила за процессом, чтобы противник точно не смог вернуться по части своих… ДНК или ещё чего, кто этих Паразитов разберёт.

Тем временем Люды задрожали и тяжело осели на землю, выпучив глаза и открывая и закрывая рот. Хельга охнула, переводя взгляд с них на старика, затем — Элиадну. Похоже, вещества в чае и печеньях были не только приворотными, но ещё и отупляющими и превращающими в кисейных барышень. Стимка отшатнулась, врезалась в статую Люды… Та неожиданно открыла стеклянные глаза. Судорожно дёрнувшиеся холодные руки схватили Хельгу за плечи и встряхнули так, что та потеряла сознание.