====== Два пролога. ======
Пролог 1.
В капле алой железо звенит,
Одевая ей тело в броню.
В стычках этих кто победит?
Пустит ржавчину иль слабину?
И у каждого есть здесь судьба –
Выполнять ли приказ врага,
Магии стать рабом навсегда
Наблюдать просто издалека?
Зреет тихо вокруг обман,
Кто-то вовсе не тот, кто он есть,
Выполняет свой давний план,
А ещё здесь замешана месть.
Смогут ли понять и простить?
И допустят ошибку ли?
А успеют потом хоть уплыть
Или прямо в столицу пойти?
Пролог 2. Снежинка. У вас бывали неудачные дни?
Будильник почему-то не сработал, и девчонка, проснувшись и поняв, что опоздала, начала торопливо одеваться…
Когда всё идёт не так?
На такси девочка всё-таки приехала в школу, но там сломала каблук и получила несколько двоек…
Это злит, не так ли?
Раздосадованная, девочка села за парту…
Хочется просто…
И начала мечтать…
Уйти куда-нибудь далеко-далеко…
Попасть в другой мир. Она даже попыталась его нарисовать, но ей не хватило фантазии и таланта…
Бойтесь своих желаний.
Потом девочка от скуки решила поучаствовать в одной игре вместе с одноклассниками…
Потому что они могут сбыться.
И первая снежинка упала с холодных зимних небес…
====== Глава 1. Выбор. ======
Светало, Сантер проливал на землю утренние лучи. Они, дробясь в разноцветных стёклах витражей, красочным узором скользили по деревянному полу и в беспорядке разбросанным по письменному столу бумагам. Окажись бы здесь, в кабинете графа Даркенблу, какой-нибудь ценитель старинных документов (а ими в это смутное время являлось большинство алхимов-аристократов), то он пришёл бы в ужас, а затем и в гнев. И, стоит заметить, был бы абсолютно прав.
Не то чтобы хозяин кабинета был неаккуратным, вовсе нет — он являлся на редкость дотошным для своего довольно легкомысленного возраста. Но иногда бывает не до бумажек. Содержащаяся в них информация не помогла графу. Быть может, если бы он вместо изучения документов лучше следил за своим племянником, то предательства бы не произошло, равно как и последующей удивительной истории, которая через некоторое время обросла различными слухами и преувеличениями от так называемых «свидетелей» тех событий.
Но стоит вернуться в то золотисто-оранжевое утро и абсолютно пустую комнату без хозяина, вынужденного её покинуть.
Привалившись к двери с другой стороны и чутко прислушиваясь к раздающимся в особняке звукам, озабоченно хмурился племянник графа, обаятельный голубоглазый юноша с тёмно-русыми волосами. И по совместительству предатель. Пусть и имеющий причины (на редкость банальные) так поступать, но всё же.
Юноша был точно уверен, что из запертого и расположенного на чердаке кабинета дядя просто не сможет уйти. Секретные ходы тоже были заблокированы… Но тогда почему из комнаты не доносится ни звука? Не уловка ли это?
Простояв без единого движения некоторое время, юноша в который раз заглянул в замочную скважину. Вновь не увидел ничего живого. И решился зайти.
Худшие подозрения его оправдались, и он в неописуемом гневе схватил резной деревянный стул с массивными ножками и вышвырнул его в окно. Цветные осколки витража, искря и переливаясь, весело запрыгали по дереву пола.
Юноша замер, в недоумении смотря на свои руки. Бросить тяжёлый стул через просторное помещение, да ещё и так, чтобы он попал в окно? Нормальный алхим, а племянник графа относился к этой расе, такого бы не смог сделать даже в так называемом состоянии аффекта. Как ни печально, алхимы всё же были не такими физически сильными, как их дальние враги — стимы. И последние активно использовали это преимущество, строя огромных металлических зверей, способных извергать пар, пламя и молнии, и подобия карет без лошадей. Шумели эти средства передвижения ужасно — трещали, лязгали, скрипели… Однажды юноша был на границе военных действий, и эти проклятые кучи металла его просто оглушили.
Он вспомнил то время и поморщился — надо же, будто снова ту какофонию услышал. И, как ни странно, продолжал слышать. Всё громче и громче.
Юноша бросился к окну и выглянул через дыру в витраже. В глаза ему сразу бросился чёрный столб дыма, поднимающегося к зелёным небесам. Это были точно не многочисленные мануфактуры или заводы — в такое время они работали, следуя старинной традиции об Утреннем Сне. На редкость глупой и уменьшающей производительность труда, кстати. Но в случае её отмены половина старого аристократского строя немедленно подымет просто ужасный шум.
Юноша приподнялся на цыпочки, выглянув из дыры чуть ли не по пояс и здорово рискуя порезаться острыми углами разноцветных стеклянных кусочков. И поперхнулся, увидев нарушителя спокойствия. По извилистым улочкам ехал — как там его стимы называют? — механизм. На взгляд же племянника графа и подавляющего большинства алхимов — куча нагромождённых в подобии кареты железяк, непонятно как продвигающихся вперёд. Причём явно в сторону особняка Даркенблу.
Сказать, что стимы и алхимы недолюбливали друг друга значит не сказать ровным счётом ни-че-го. Много лет между ними шла и до сих пор идёт война. Поэтому странно видеть отсутствие реакции на механизм старых, заклятых и на редкость верных врагов.
Весьма настороженный этим фактов, юноша прищурился, решив заодно проверить слова одной баронессы нового
поколения на тему врождённой дальнозоркости у алхимов — и заметил, что многочисленные шестерёнки, символизирующие мастерские Империи стимов, несколько раз перечёркнуты чем-то острым, а рядом нацарапан другой знак, принадлежащий уже алхимским лабораториям — капля.
Он ярко и вызывающе блестел в лучах Сантера и окружающих жёлтое светило малиновых селестароидов.
Юноша торопливо спустился в Малую гостиную и объявил слугам о прибытии важных гостей. Под суету вышел к воротам и лично убрал валяющийся на садовой дорожке стул в подстриженные кусты. Дорожку тем временем уже усыпали лепестками цветов. Лишняя и вульгарная роскошь, поморщился племянник графа, затем взглянул на арамов-стражников и чуть не схватился за голову — эти суровые мужчины старательно скалили зубы, пытаясь изобразить улыбку. Похоже, поместье Даркенблу слишком давно не принимало гостей.
Тем временем подобие кареты уже принялось таранить ворота. Племянник графа кивнул, и преграду отворили. Юноша же подошёл к дворецкому и ключнице, так как стражей и слуг можно нанять новых, а вот себя стоит беречь. Ключница с дворецким же были когда-то призваны ещё первыми представителями семьи Даркенблу из измерения с непроизносимым названием и множество раз спасли жизни и репутацию своих нынешних господ.
Подобие кареты протиснулось в ворота, задёргалось, пыхнуло дымом и затихло. Затем дверь этого средства передвижения была распахнута, выпуская на свет женщину с роскошными волосами цвета золота, облачённую в охотничий костюм со штанами в комплекте. Большинство служанок неодобрительно поджали губы — не в юбках ходили лишь арамки (но они воительницы) и стимки (но они же сумасшедшие варварки). Блондинка, явно привыкшая к такой реакции на свой наряд, помогла выйти из кареты седой старухе с множеством фиэльских браслетов и колец на руках, при взгляде на которую юноша мысленно застонал.
Ну конечно! Кто ещё способен на столь экстравагантную выходку? Только герцогиня и вообще влиятельная хамелеоноглазая леди Глория. Та же, брезгливо морщась от яркого сантеровского света, тоже обратила внимание на юношу, и морщинистое лицо её озарилось медовой улыбкой. Грубо оттолкнув от себя женщину, старуха подошла к племяннику графа и поинтересовалась:
— Арчи, мальчик мой, а где же твой дядюшка? Что же он, не выйдет пообщаться со своей старой знакомой?
«Действительно старой,» — кисло подумал Арчибальд, пытаясь посчитать сколько раз эта хитрая карга расстраивала планы семейства графов. Точной цифры не вышло, но наверняка у неё было больше двух нулей.
