— Я ни о чем не жалею, Зейн.
Гарри сел на диван.
Малик прищурился и скептически посмотрел на друга.
— Я с этим не соглашусь, потому что, насколько я понимаю, ты сожалеешь, и очень сильно, из-за расставания с сыном полковника.
Он залпом выпил виски и поставил бокал на угол стола, рядом с высокой стопкой книг.
Гарри же забросил ногу на ногу и посмотрел в сторону окна. Его молчание еще больше подстегнуло не отличающегося терпением Зейна. Он начал мерить комнату шагами.
— Тебе без него будет лучше, Хазз. Ты наверняка и сам это понимаешь. И вообще, какого черта! Он тебя бросил. — Он замолчал и сделал глубокий вдох. — Мы с тобой вместе прошли через многие испытания. И несмотря на наши недавние разногласия, я считаю тебя другом. Я признаю твое право на лидерство и уважаю твою силу и твое искусство ведения боя. Ты много раз спасал мне жизнь, а я тебе. — Он помолчал. — Возвращайся к нам, Гарри. Забудь этого англичанина. Он тебя не стоит. Он был влюблен в эту скотину, Дайсона, и до последнего его защищал. Ты найдешь себе омегу получше. — Он снова помолчал и сделал еще один вдох. — Пойми меня правильно: я любил своего брата и считаю себя перед тобой в вечном долгу за то, что ты сделал с его убийцей. Но нам обоим пора идти дальше. Берись за оружие, Хазз.
Услышав эти слова, Гарри нахмурился.
— Браться за оружие? С какой целью?
— Какая еще может быть цель, кроме битвы? Восстание затухло, большинство горцев разбрелись по своим фермам, но англичане все еще здесь. Мы должны раз и навсегда выгнать их из своей страны, пока их страх работает на нас. Голова Дайсона в дорожной сумке нагнала страху на все английские гарнизоны. Волна ужаса расползается по Шотландии. Я предлагаю убивать англичан, пока они не уберутся обратно к себе.
Гарри задумался. Он смотрел в окно, следя взглядом за проплывающими в небе облаками, и вспоминал репутацию Мясника. Не было сомнений в том, что оно приносило свои плоды, а со смертью Дайсона его стали бояться еще больше.
И все же он должен был учесть и другие стороны этого дела. Например, такую мелочь, как свою совесть и сны, преследующие его из ночи в ночь…
Он встретился глазами с Зейном.
— Я полагаю, что смогу добиться большего, пустив в ход титул Монкриффа. Король ко мне прислушивается, и, несмотря на то, что произошло между мной и Луи, я уверен, что его дядя, герцог, будет продолжать поддерживать мои усилия по восстановлению мира, если я встану на этот путь.
Зейн фыркнул.
— После того, что ты сделал с племянником Томлинсона, он и слушать тебя не захочет. Я удивлюсь, если омега еще не рассказала ему, кто ты и как посреди ночи явился к нему в спальню, едва не зарубив, а затем похитив. Сюда в любой момент может явиться армия красных мундиров. Именно поэтому я и предлагаю тебе надеть плед и уехать отсюда, пока у тебя еще есть такая возможность. Лэйн займет твое место в замке. Ему такая жизнь подходит гораздо больше.
— Луи никому ничего не расскажет, — ответил Гарри. — Он дал мне слово.
Зейн презрительно фыркнул.
— И ты, кажется, ему поверил?
— Да, я ему доверяю.
— Гарри, где твой здравый смысл? У тебя ведь есть голова на плечах!
Волна гнева захлестнула Стайлса, и он поднялся с кресла.
— О каком здравомыслии ты говоришь? Я вызываю омерзение у омеги, которого хотел сделать своим мужем! Он считает меня еще худшим чудовищем, чем этот насильник и убийца Рикардо Дайсон. Он, может, уже вынашивает моего ребенка, а я об этом никогда не узнаю.
— И у меня теперь нет оружия, — продолжал граф. — Оно лежит на дне озера Лох-Шил.
— Какого черта, Гарри! Что оно там делает?
Он потер переносицу.
— Я не могу тебе этого объяснить. Я почти ничего не помню. Все, что я знаю, — это то, что оно тянуло меня на дно, и если бы я его не бросил, я бы, скорее всего, утонул.
— Но как же меч твоего отца? Он его тебе передал.
— Ему сто лет, — кивнул Гарри. — Ты думаешь, я этого не помню? — Он подошел к окну и ударил кулаком по каменному подоконнику. — Мне кажется, я сошел с ума.
Кудрявый долго стоял у окна, глядя на озеро, пока не ощутил на плече руку Зейна.
— Сражайся, Хазз. Это то, для чего ты был создан. Это вернет тебе рассудок. Доверься мне. Я завтра уезжаю. Поехали со мной.
Стайлс стряхнул руку друга с плеча.
— Нет! Это только усугубит мое безумие. Я не могу этого сделать. Здесь нужно что-то другое.
— О чем ты говоришь?
Он обернулся к Зейну.
— Я говорю о том, что Мяснику пора на покой. Я сделал то, что намеревался. Я отомстил ублюдку, который изнасиловал и убил Лиама. Но теперь с этим покончено. Я больше не буду убивать.
— Гарри, послушай меня…
— Нет! Я больше не желаю слышать ни единого слова! Пойди и скажи Найлу и Эду, чтобы они ждали меня у пещеры. Мы поговорим о том, что нужно сделать. Вы все свободные люди, и, если захотите действовать самостоятельно, я не собираюсь вас останавливать. Я сделаю все возможное, чтобы никто не узнал, кто вы на самом деле. Но я не могу к вам присоединиться, Зейн. С этим покончено. Я приложу все усилия к тому, чтобы вернуть Луи.
Малик нахмурился.
— Я его люблю. Мне без него не жить.
Зейн обеспокоенно шагнул вперед.
— Ты совершаешь ошибку. Он англичанин, он не понимает нашего образа жизни.
— Он понимает больше, чем ты думаешь, Зейн, А теперь, пожалуйста, уходи, Я приду к пещере завтра на закате. Единственное, что у меня осталось от Мясника, — это его щит. Я принесу его и отдам тебе, если ты желаешь продолжать борьбу. Если таков твой выбор, я буду уважать его. Ты мой друг, Зейн, и я никогда тебя не предам. Но я не пойду с тобой.
Малик потрясенно кивнул и, пятясь, вышел из комнаты. Гарри опустился в кресло и посмотрел на портрет матери. Затем он положил одну ладонь на другую и прижал обе руки ко лбу.
Итак, решено. Мясника больше нет. Он будет бороться каким-либо иным образом. И еще… Пока не зная как, он собирался убедить Луи простить его. Он должен искупить свою вину и заново заслужить его доверие.
Форт Уильям, полночь
Луи проснулся оттого, что кто-то громко стучал в дверь.
— Кто там?
— Это дядя.
Услышав расстроенный голос герцога, омега выскользнул из постели, босиком подбежал к двери и отпер замок.
— Что происходит? На нас напали?
Герцог стоял в коридоре в ночной сорочке и колпаке, сжимая в руке медный подсвечник. Огонек свечи метался и мерцал на сквозняке.
— Нет, милый, дело не в этом. Тут другое. Скорее наоборот, я к тебе с замечательной новостью. Солдаты поймали Мясника!
Где-то на территории форта затрубил рожок. Послышались чьи-то громкие голоса, с лестницы донесся топот сапог. Луи стоял в дверях спальни и, утратив дар речи, смотрел на дядю. Омега сомневался в том, что вообще правильно его понял. Наверняка произошла какая-то ошибка. Они поймали кого-то другого. Самозванца. Это не мог быть Гарри!
— Где он? — спросил мальчик
— Здесь. Они только что привезли его в фургоне. Судя по тому, что я слышал, он полумертв.
— Ты его уже видел?
— Нет, но я подумал, что должен поскорее сообщить об этом тебе. Наверняка тебе будет спокойнее спать, зная, что твой похититель наконец-то получит по заслугам за все, что он сделал с тобой и бесчисленным количеством других жертв.
Луи пошатнулся и попятился назад.
— Полумертвый, говоришь? Но что с ним случилось? Как им удалось его поймать?
Неужели это действительно он? Если так, известно ли им, что он граф Монкрифф? Но нет, этого не может быть. Дядя об этом сказал бы. Такая новость потрясла бы самое основание крепости. Что там крепость! Это взбудоражило бы всю страну!
— Информацию о нем доставили в маленький английский лагерь на озере Фанних, — пояснил дядя. — Солдаты узнали, где он будет в определенное время. Он и в самом деле был там. Он жил в этой пещере подобно дикому варвару, которым и является.
