— Такого никогда не случится.

— Но ты только что сказал, что утратил контроль над собой. Ты говорил мне, что твой отец избивал твою мать. Как я могу жить с тобой, зная, что ты так легко возбудим?!

Гарри подошел к мальчику, желая обнять его и убедить, что никогда не причинит ему вреда, но омега оттолкнул мужчину.

— Не прикасайся ко мне! Мне кажется, что от тебя пахнет кровью.

Гарри нахмурился.

— Где тело Рикардо? — спросил Луи. — Что ты с ним сделал? Он заслуживает того, чтобы его похоронили.

Гарри понимал, что мальчик все равно узнает правду, поэтому не было смысла что-либо скрывать.

— Я положил его голову в сумку и отправил лорду Пейну.

Луи потрясенно сдвинул брови.

— Отцу Лиама?

— Да.

— О боже! Так значит, ты все это сделал только для того, чтобы отомстить за его смерть?

— Нет. Я ведь тебе уже сказал. Я сделал это чтобы защитить тебя. Я просто не мог оставить его в живых.

Луи глубоко вздохнул и оттолкнув Гарри, ринулся к двери.

— Выпусти меня отсюда.

— Луи…

Омега распахнул дверь, но обернулся ради нескольких последних прощальных слов:

— Мы испытали вместе много радостей, Гарри, и ты был ко мне добр. Несмотря ни на что, включая мой собственный здравый смысл, я все еще испытываю к тебе сильные чувства и поэтому не выдам тебя. Никто не узнает о том, что ты Мясник. Твою тайну я унесу в могилу. Но я не могу быть с человеком, который отнимает чужую жизнь и ничего при этом не чувствует

Несколько мгновений спустя Луи рыдал, укрывшись в своей спальне. Он оплакивал ужасную смерть Рикардо и унизительное путешествие его отрубленной головы в соседний замок, где ее должны были в качестве приза вручить отцу погибшего жениха Гарри. От этой мысли у мальчика стыла в жилах кровь. Ему не было дела до того, что совершил Рик. Ни одно человеческое существо не заслуживало такого обращения.

Омега также оплакивал свое глупое страдающее сердце и безумную любовь, которую испытывал к человеку, совершившему этот акт первобытной жестокости. Разочарование Луи не знало границ, а душа разрывалась от нестерпимой боли. Все его надежды на счастливую жизнь здесь, в Монкриффе, со своим прекрасным мужем, с которым он испытал истинную близость и родство душ, были разрушены. Он оказался не тем человеком, за которого омега его принимал. Луи напрасно поверил в альфу и в его способность преодолеть свою агрессивную натуру и начать новую жизнь в мире и договоренностях. Одежда, дом, остроумие и обаяние — все это оказалось лишь маской, которой Гарри ввел в заблуждение не только мальчика, но и его отца в свое время. И теперь омеге предстояло обуздать то безумное влечение, которое он все еще испытывал. Луи и сам не понимал, как может продолжать любить мужчину после того, в чем он только что сознался.

«Любил ли он меня вообще? — вдруг подумал омега. — Или все это было ради Лиама?»

На следующее утро, на рассвете, Луи написал прощальное письмо Джозефу и короткую записку Гарри, оставил их на столе, чтобы заметила служанка, после чего вышел из замка и сел в, ожидающий его, экипаж дяди.

В холодном воздухе повисли клубы пара, который выдували из ноздрей лошади. Животные потряхивали головами и тихим ржанием нарушали рассветную тишину. От этой мирной картины сердце омеги стискивалось тоской.

Спустя некоторое время к мальчику присоединился и сам герцог со всеми своими вещами и пожитками. Дяде было непонятно, почему они уезжают в такой спешке, даже не попрощавшись с Гарри. Луи сказал ему лишь, что разорвал помолвку и пока не желает об этом говорить. Он шагнул в экипаж, качнувшийся под его весом, и не стал требовать от омеги дальнейших пояснений, во всяком случае, сейчас. Дверь за ним захлопнулась. Луи почувствовал себя совершенно выбившимся из сил. Герцог похлопал племянника по руке и заверил, что выслушает его, когда тот будет готов обо всем поговорить. Мальчик смог лишь кивнуть в ответ.

Экипаж отъехал от замка, и у Луи не хватило смелости оглянуться назад.

========== XVI ==========

В глаза Гарри ударил яркий поток солнечных лучей, струящихся в окно; он проснулся с мыслью, что потерял Луи.

Каким-то необъяснимым образом альфа проспал всю ночь, и его сны были наполнены трупами и кровью, а его кожу лизали языки адского пламени. Ему снился Луи, с высокого балкона наблюдавший за тем, как он все глубже и глубже погружается в море огня под дымным небом. Омега дождался, пока пламя дойдет ему до подбородка, после чего развернулся и ушел. Мальчик не оглянулся, а Гарри так и остался в пламени. Покачиваясь на волнах жидкого огня, он с отчаянием смотрел вслед своей любви.

Альфа сел в постели и ладонью потер грудь напротив сердца. Где-то внутри засела глухая ноющая боль. Он посмотрел в окно. Солнце едва показалось над горизонтом.

Затем он увидел записку. Кто-то сунул это запечатанное послание ему под дверь. Когда это произошло — ночью или уже утром, он не знал, но не сомневался, что записка от Луи. Его охватила паника. Стараясь подавить обессиливший его приступ страха, он подошел к двери и поднял свернутый лист бумаги.

«К тому времени как ты это прочтешь, меня здесь уже не будет. Дядя увозит меня обратно в Англию. Мне жаль покидать тебя, не попрощавшись, но я уверен, что так будет лучше. Я больше никогда не желаю тебя видеть.

Надеюсь, ты с уважением отнесешься к этой моей просьбе.

Луи»

Гарри попытался вдохнуть, но воздух отказывался поступать в стиснутые ужасом легкие. Омега уехал и не хотел, чтобы мужчина последовал за ним. Луи больше не желал его видеть… Надежды на прощение не было. Нежность, которую мальчик начал к нему испытывать, бесследно исчезла. Она умерла, растворилась, и винить в этом, кроме самого себя, ему было некого. Гарри казнил их любовь в безумной ярости. Он убил человека, жизнь которому пообещал сохранить.

Альфа хладнокровно лишил жизни безоружного. Он отрубил ему голову топором и сунул ее в сумку.

Вне всякого сомнения, его действия были дикостью и беспримерной жестокостью.

И все равно — все равно! — Гарри не мог заставить себя пожалеть об этом. Даже сейчас он знал, что сделал бы это снова. Он бы сделал это и десять раз подряд, чтобы защитить Луи. Он был готов пожертвовать всем: любовью и, как следствие, своим настоящим и будущим счастьем, но не позволил бы этому мерзкому чудовищу коснуться его хотя бы пальцем. Даже если это означало бы, что он больше никогда не увидит Луи.

Гарри подошел к креслу и сел, откинувшись на подголовник. Он прислушивался к мерному тиканью часов, пока не пришло успокоение.

— Ты поговоришь со мной, Гарри?

Альфа поднял голову от книги и увидел в дверном проеме Зейна, ожидающего позволения войти в кабинет.

— Входи.

Малик вошел и остановился на мгновение, осматривая беспорядок в комнате.

— Лэйн беспокоится, — произнес он. — И я тоже. Ты уже пять дней отсюда не выходишь.

Это действительно было так. Ему нужно было время, чтобы подумать, поразмыслить о своем предназначении в этом мире, источнике своей силы и смысле принесенной им жертвы.

Гарри был рад появлению Зейна, так многое хотел с ним обсудить.

— Я сожалею о многом из того, что сказал и сделал. — сообщил ему Зейн — Я не должен был в тебе сомневаться.

Гарри закрыл книгу и отложил ее в сторону, поднялся с кресла и надел свой зеленый шелковый утренний сюртук. Расправив кружева на рукавах, он подошел к старому другу.

— Твой отец получил мою посылку?

— Да, мне очень жаль, что тебя там не было.

Гарри просто кивнул.

— Но ты не праздновал, — заметил Малик, поправляя переброшенный через плечо плед.

— Не праздновал.

Альфа жестом пригласил Зейна войти в кабинет и налил ему бокал виски.

— Но ты поступил правильно, Гарри. Ты не должен ни одной минуты в этом сомневаться. Дайсон получил по заслугам. Не надо себя казнить. — Он принял бокал, который ему протягивал Стайлс.