— Решимость избавиться от ребёнка крепла у графини де Брионн с каждым днём, прочно засев у неё в голове. В первый раз, предпринимая попытку убийства, девочку столкнули с холма, надеясь, что она свернет шею, но та упала в телегу с сеном проезжающего мимо крестьянина, и спаслась. Тогда Флоренс поспешно отослала девочку из замка. Она имитировала выкидыш, хотя беременности у неё и в помине не было, уговорив супруга отправить девочку в монастырь. Сами они так же на время должны были уехать из провинции — чтоб и слухи улеглись, да и она смогла забыть сию потерю. Но в монастыре Аурелия научилась писать, и именно тогда она вложила кусок пергамента в кольцо…
— Она думала рассказать всё монахиням, но аббатисой была сестра Жоффруа, и когда девочка обратилась к ней, то она решила, что её рассказ просто вымысел и отругала за клевету. Граф и графиня де Брионн вынуждены были вернуться из Бельгии из-за финансовых проблем месье де Брионна. Он не умел разумно управлять землями, а страсть к картам подорвала неплохое финансовое состояние, которое осталось после покойного супруга вашей знакомой.
Жоффруа, узнав о болезни кузена, надеялся приехать с супругой, и обаять его, дабы тот помог погасить большие долги. Флоренс поддержала план мужа, ведь это дало бы ей возможность попытаться прикончить девочку в незнакомом месте, подальше от любопытных соседей. К несчастью, нечто большее о кузене своего мужа она узнала только в пути — тот являлся бывшим королевским прокурором, потому убивать в его имении Аурелию было опасно. Она понимала, что у неё есть только те дни, что они проведут в пути. Но удобного случая всё не предоставлялось. Ребекка поведала, что они решили повредить колесо кареты, задушить девочку, и ночью отнести её тело подальше — сама сбежала, и её убили неизвестные. Безумная служанка помогла осуществить план во время недолгой стоянки с помощью камня, проведя манипуляции с колесом, когда кучер и остальные отошли по нужде. Но тут опять Судьба была на стороне девочки и де Брионн решил попроситься в соседние замки, а не ночевать в поле. Убить девочку решено было в нашем замке. Они не знали, что Аурелия передала кольцо Раулю, но когда были в оранжерее, то услышали легенду о Даме в Сером. Графиня решила использовать это — она дала Ребекке серое платье и свою накидку. Девочку служанка отвела к озеру, о котором узнала от слуг, там же она её и прикончила, кинув тело в воду. Всё должно было выглядеть несчастным случаем. А они бы с траурными лицами отправились далее. Но я и месье Жаме были чересчур внимательны — верить в случайность мы не захотели. К тому же, заходя в замок через дверцу, что возле кухни, Ребекка услышала часть рассказа Марселины. Они с графиней испугались, что их могут раскрыть. Ребекка спешно спустилась в подземелье, дабы обшарить тело девочки на предмет кольца — это была последняя возможность его изъять, но там ее застал за этим занятием Гримо, и она оглушила его лежащим там поленом. Подумав, графиня решила, что кольцо может быть у мальчиков, раз те плотно общались с Аурелией. Ребекка решила проверить это, но нянька проснулась, спугнула её, а Рауль и Ксавье сбежали. Со злости она запустила вазой в Марию. Наконец, перед отъездом, по приказу графини она задушила Марселину, напоив её вином со снотворным, дабы та не смогла повторить свой рассказ мне. Смерть Аурелии должна была оставаться несчастным случаем, а Катарина, которая стала подозреваться в убийстве, была как дар Небес для графини де Брионн. Она приехала сюда с мужем, дабы изобразить убитую горем мать и настаивать на немедленной казни девушки. Пока все обсуждали нюансы дела и слова гончара-свидетеля, Флоренс заранее дала задание Ребекке пробраться в нашу спальню, и поискать кольцо снова. Ребекка проникла через дверь на кухне, одевшись в простое коричневое платье, какое носит большая часть служанок моего замка. Ей везло, пока вы с Марианной её не застали на месте разгрома нашей спальни. Ну, а остальное вы знаете, — закончил рассказ мой супруг.
— Но почему Ребекка всё это вам поведала?
— Когда мы её схватили, то она надеялась на помощь хозяев. Но Флоренс тут же открестилась от неё, заявив, что служанка просто сошла с ума. А вечером она попыталась подсыпать яд в миску Ребекки, когда в темницу принесли еду. Но слугу, который нёс поднос с едой для заключённой, удивил резкий запах от похлёбки, и он поделился наблюдениями с Ребеккой. Та вылила содержимое миски на пол, а прибежавшая крыса попробовала сие и сдохла. После служанка решилась на откровения, — ответил Рене.
— А где же девочка прятала кольцо? — спросила я.
— В волосах. У неё были густые, длинные локоны. Графиня и служанка не догадались оглядеть голову девочки, — ответил Оливье.
— Но что же с Флоренс? Неужели только одна Ребекка наказана? — возмущённо произнесла я.
— Увы, но да. Де Брионну и его родственнику не нужен такой скандал. Скорее всего, Флоренс насильно отправят в монастырь, — предположил аббат.
И Рене оказался прав: Флоренс довольно скоро была отвезена в монастырь в Нанте, где она приняла постриг, став сестрой Альбертой. Но Божья Кара довольно быстра настигла её — она умерла через год от лихорадки. По слухам, перед кончиной бывшая Флоренс де Брионн плакала, и просила прощения у Аурелии, которая, якобы, стояла в ногах её постели, в том платье, в котором она и утонула. Те же слухи гласили, что на полу кельи сестры Альберты были обнаружены мокрые отпечатки детских башмачков, и долго пахло тиной…
Все мы медленно отходили от приключившихся в нашем замке треволнений. Увы, но нападение Ребекки возымело для нас последствия. Я была очень слаба, и месье Жаме долго опасался выкидыша. Как итог, вставать с кровати мне дозволялось только по нужде, а прогулки вне комнаты были под запретом.
Марианна так же поправлялась отнюдь не быстро. По большей части она спала, а бодрствуя, была вялой и слабой. Самым частым её гостем был Рене, подолгу сидевший в её комнате, лишь изредка заглядывая ко мне.
Однако были и положительные новости — Эмиль отошёл от произошедшего достаточно быстро. К счастью, он ничего не сломал себе при падении на пол, но довольно сильно ушибся, ещё долго прихрамывая на левую ногу. Свой день рождения он встретил, когда ещё лежал в постели — с синяками и ссадинами. Оливье подарил ему новую шпагу с красивой позолоченной перевязью, а эфес её был украшен рубинами. Шпага была не тренировочной, а самой что ни на есть настоящей. Такой подарок вызвал у мальчика целый приступ восторга, но мой супруг заметил, что пользоваться такой шпагой можно лишь тогда, когда прекрасно освоены азы фехтования. Поэтому сие великолепное оружие будет доступно Эмилю только после того, как Оливье увидит в его фехтовании значительные улучшения. Но даже не смотря на то, что подарок этот был сделан для будущих блистательных побед, именинник был зачарован длинным и острым новым клинком. Несколько дней шпага лежала в ногах его кровати, а он при каждом удобном случае брал её, и мысленно нацеливался на противника.
Эммильена же после схватки с Ребеккой оправилась раньше всех. Её синяки и царапины были смазаны эффективными и чудодейственными мазями месье Жаме. Из серьёзных повреждений — только вырванный клок волос. Я была искренне благодарна Небесам, что эта женщина цела и невредима, чувствуя к ней безграничную благодарность. Графиня дель Альваро некоторое время обеспокоенно следила за выздоровлением Эмиля, но увидев, что с сыном всё в относительном порядке, она переключилась на нас с Марианной.
Если раньше я чувствовала стеснение от пристального внимания к моему здоровью со стороны супруга, то теперь столкнулась с удушающей заботой. Вскоре «пристальное участие к моему здоровью» я получила и от всех остальных домочадцев. Отчасти это было связано с тем, что месье Жаме смог установить нюанс моего интересного положения — живот был несколько великоват для моего срока беременности, что не укрылось от глаз опытного лекаря. Измерив его, что-то посчитав, ещё раз осмотрев меня он, как ему казалось, принёс нам радостную и неожиданную весть о рождении двойни.
