— Похоже, ему хорошо с Раулем, — заметила я.

— Вот и отлично. Теперь он меньше будет докучать нам, — улыбнулся граф.

— Прошу меня извинить, дорогой брат, но ваша жена выглядит довольно юной для того, чтобы Рауль был её сыном, — сказала Эммильена, вопросительно взглянув на Оливье.

— Рауль дитя страсти, и был рождён до встречи с моей прекрасной нимфой. Его мать состоит в браке с другим мужчиной. Она же и передала мальчика мне на воспитание.

Лицо графини вытянулось от удивления и возмущения.

— У вас тут весьма вольные нравы, — пробормотала она.

— Это вы ещё давно, сестра, в Париже не были, — усмехнулся граф.

До конца дня сестра Оливье провела под действием успокоительных настоек, причитая, и жалея себя. Однако более в таком состоянии я её не видела. Спустя пару дней, совсем недавно убитая горем женщина стала чувствовать себя в нашем замке довольно уверенно. На мой взгляд, даже слишком.

Я столкнулась с ней в коридоре утром, когда она что-то выговаривала Ксавье и Раулю. Мальчики стояли с понурыми головами.

— Воспитанные люди ходят, а не носятся с воплями, сломя голову, по коридорам, — сердито произнесла она.

— Доброе утро, что у вас случилось? — поинтересовалась я.

— Мадам, этот мальчик плохо воспитан, и он уже негативно влияет на Ксавье. Стоило моему сыну провести с ним два дня, и он уже с криками носится по замку. Более того, они опрокинули вазу с цветами, — с укором произнесла графиня.

— Помилуйте, но они просто дети. Мальчики всегда подвижнее в детстве, — пожала я плечами, а Ксавье и Рауль дружно кивнули на мои слова.

— Если разобьют вазу, то Оливье проведёт воспитательную работу с лозиной, — улыбнулась я детям, и те отпрянули от нас на шаг.

— Мама, а что у нас сегодня на завтрак? Я бы лично хотел гусиный паштет, — решил ловко сменить тему нашего разговора Рауль.

— Молодой человек, к супруге вашего отца стоит обращаться «мадам графиня». Она не ваша матушка, а женщина с добрым сердцем, которая позволяет вам здесь жить, — фыркнула зло Эммильена.

От обиды у мальчика на глазах стали наворачиваться слёзы.

— Она моя мама, — упрямо повторил он.

Видя это состояние, я нежно обняла его.

— Ну, конечно же. И ты это прекрасно знаешь. Мадам Эммильена ещё не знает, как долго мы с тобой общаемся, и что я позволила тебе так называть меня, — погладила я ребёнка по голове.

— И куда, собственно, вы оба направились? — попыталась зайти с другой стороны сестра Оливье.

— Завтракать. Рауль сказал, что он ест в обеденной зале, — ответил Ксавье.

— Дорогая, вы, видимо, совсем не умеете воспитывать детей. Знаете ли, это недопустимо пускать их за один стол со взрослыми. Тем более тут гостят друзья Оливье. Что они подумают, увидев такие вольности?! Никаких обеденных залов, поедите в детской! — приказным тоном объявила она детям.

От злости я закусила губу, но промолчала. Рауль, почувствовав, что лучше не возмущаться вслух, кивнул, и вместе с новым другом отправился в детскую.

— Этот ребёнок нуждается в строгом воспитании. Он с детства должен знать своё место – место бастарда, — поучительно сказала она мне.

— Мадам, мальчик с рождения не знал материнской ласки. С меня не убудет от нескольких добрых слов и объятий. А ваши слова просто жестоки для той, кто сама является матерью, — тихо, но довольно пронзительно высказав ей это, я развернулась, и направилась в сторону залы.

За завтраком я была молчалива, в то время, как Эммильена наоборот — довольно деятельна.

— Где Рауль и Ксавье? Они не заболели? — спросил граф, не заметив детей за столом.

— Они едят в детской, где им и место. Я считаю, что вы очень сильно балуете своего мальчика, — ответила графиня.

— Вот здесь я согласен с вами, сестра. Но что делать, если у моей супруги доброе и большое сердце? — улыбнулся он Эммильене.

— Кстати, что с меню на сегодня? Блюда утверждены? — спросила она меня.

Я непонимающе посмотрела на неё.

— Обычно я просматриваю список блюд на день, и вношу коррективы, — откликнулся мой супруг.

— Дорогой, но это ведь обязанность вашей супруги. Женщина следит за хозяйством в замке, а не мужчина, — спокойно заметила Эммильна, и испытующе взглянула на меня.

— Анна была больна, поэтому домашними делами заниматься не могла. К тому же, у нас случилось горе — потеря ребёнка, — начал было Оливье.

— Мои соболезнования. А сколько было ребёнку? — поинтересовалась его сестра.

— Он ещё не был рождён. Шёл второй месяц его пребывания в чреве, — отозвался мой супруг.

— О, выкидыши довольно часто происходят у дам. Особенно с таким деликатным телосложением. Я думаю, вашей супруге надо лучше питаться, и постараться снова исполнить свой долг. Однако, даже такое состояние не извиняет отсутствие интереса к делам замка. Вы жена графа, и вам надо соответствовать, — ответила она на это.

— Прошу меня простить, — пробормотала я, и быстро вышла из-за стола.

Я как можно быстрее отошла от залы, и только тогда, когда оказалась в пустом дальнем коридоре, разрыдалась.

— Да кто же довёл вас до слёз, дорогая? — услышала я голос месье Филиппа, следующего навстречу ко мне.

— Думаю, что мой ответ вас не обрадует, — проговорила я.

— Значит это правда и Эммильена с отпрысками вернулась домой, — усмехнулся призрак, — Я так понимаю, моя дочь кинулась завоёвывать себе территорию, устанавливая новые порядки.

Я утвердительно кивнула.

— Дорогая, не сердитесь особо на неё. Она не плоха по натуре, но несколько высокомерна и упряма, — постарался успокоить он меня, — Я уже слышал, что с ней случилось. Возможно, её поведение — защита от плохих воспоминаний.

Я всего лишь пожала плечами, и, пожелав месье Филлипу хорошего дня, постаралась побыстрее удалиться, памятуя что после встречи с ним, идёт глубокий сон. Некоторое время я побродила по коридору, дав слезам высохнуть, а затем спустилась вниз. Решив отвлечься, и почитать, я пошла в библиотеку. Проходя мимо кабинета Оливье, я услышала голоса.

— Послушайте, дорогой брат, а ваш брак точно нельзя аннулировать? Я слышала, от слуг, что мадам графиня долго пребывала вне своего разума. Это может передаться по наследству детям, эти её особенности… — услышала я голос Эммильены.

— Уверяю вас, с ней всё в порядке. Всего лишь нервный срыв. Это ведь первая беременность, — спокойно ответил на это граф.

— Ну, что ей точно не хватает, так это воспитания и способности держать себя в руках, — фыркнула женщина.

— Моя дорогая Эммильена, ей всего семнадцать лет. В её возрасте вы тоже не особо следовали правилам приличия. Вспомните ваш побег и ночлег в незнакомом замке в одной спальне с молодым идальго?

— Я до сих пор плачу за это, — с горечью в голосе ответил она.

— Вы были несчастливы в браке? — внезапно спросил мой супруг.

В комнате повисла напряжённая тишина.

— Женщина вступает в брак не для счастья. Она исполняет свой долг перед обществом, — несколько пафосно ответила Эммильена.

— Он вас бил? — пропустив её слова, спросил граф.

— … И изменял. Это ужасно, так говорить… Но когда сообщили о его смерти, я испытала облегчение, — прошептала она, — Если бы не угроза жизни для детей, я бы не вернулась сюда.

— Дорогая, я придерживаюсь иной политики в браке. Я не хочу, чтобы моя супруга ненавидела меня, или с радостью воспринимала известие о моей кончине. Анна научится всему постепенно. Но сейчас ей надо прийти в себя после трагедии. Поэтому, прошу вас, будьте с ней поласковей, и не поднимайте больную для неё тему.

С этими словами граф поцеловал руку сестре. Я же быстро постаралась отойти от двери, и исчезла в библиотеке.

Идя между полок с книгами, я впервые в жизни пожалела, что у меня не было монастырского образования. Там девушек учили, как управлять хозяйством, занятию рукоделием и иным премудростям, которые положено знать даме, чья обязанность в дальнейшем держать в своих руках порядок в замке. Конечно, в имениях были управляющие, которые выполняли большую часть организаторской работы. Но хозяин земель обычно проверял их работу, а хозяйка контролировала быт в замке.