- Я попрошу отца приехать посмотреть на тело, если позволите. Он лучше меня знает большинство жителей наших земель в лицо, – подал голос Дидье.

– Кстати, вашему супругу интересно будет узнать, что в городке Ла Фер появилась группа монахов, – как бы между прочим сказала старуха.

Оливье приоткрыл дверь.

- Группа кого? – переспросил он.

– Монахов, месье. Неприятные люди, смущают народ разговорами о греховности и просят всех покаяться, – с неприязнью в голосе отозвалась Хельга. – Что же здесь странного? Набожные люди довольно нестерпимо относятся к обыденному разврату, проявлению греха в быту, – заявил аббат, входя в хижину следом за графом. – Да, но они не выманивают у простоватых крестьян за это практические новые вещи, не отбирают под этим предлогом деньги. Их поведение, такое же неестественное, как и ваш духовный сан, молодой человек, – несколько дерзко ответила старуха.

- Что вы имеете в виду? – спросил холодно аббат д`Эрбле.

– Сударь, вы более похожи на придворного, чем на истинного служителя церкви. Хотя, кто в наше время не натягивает на себя сутану. После паскудника Борджиа я уже ничему не удивляюсь, – с этими словами старуха подошла к корзине и стала рыться в травах. Мы удивлённо переглянулись. – Вы, может, слышали недавно звуки борьбы? – спросил граф, стараясь сменить тему. – Нет. Но пару недель назад кто-то проезжал довольно поздно вечером на лошади. Как раз в том направлении. Я ещё подумала, кому захотелось побродить ночью в чаще? Но выходить и спрашивать – желания не было.

Старуха достала нужные травы и положила в деревянную чашу. Всё это время аббат внимательно рассматривал её.

– Эта женщина была убита так же, как и сегодняшние несчастные. Их рассекли на несколько частей... мечом, – произнёс Оливье, скорее всего, более для себя.

- Мечом? Но это же оружие аристократов, – удивлённо уточнила я.

– Естественно. Не удивлюсь, если у нас в провинции завёлся какой-нибудь безумный дворянин. Богатые сеньоры в зимний период тут с жиру бесятся. Вот, видимо, нашли новое развлечение, – бормотала Хельга, измельчая травы пестиком. – Сударыня, если что-то услышите или вспомните о смерти этих несчастных, то вы обязаны дать мне знать, – произнёс граф, – Дворянин это совершает или нет, мне всё равно. Этого человека надо остановить и судить. – Не беспокойтесь, ваша светлость. Я дорожу тем клочком земли, на котором стоит этот дом. Мне самой не очень уж нравится, когда рядом с моей хижиной валяются части человеческих тел. Это плохо влияет на посещения, – кивнула ему собеседница. Граф открыл мешочек с деньгами, что висел у него на поясе, отсчитал пять монет и положил на стол Хельге. – Это за траву для моей жены, – сказал он. – Что вы! Травку графине я подарила. А вот эти монеты я лучше возьму за услугу по добыче информации, – усмехнулась старуха, и быстро сгребла деньги, спрятав в медную кружку на полке. – Сударыня, я слышал, что вы ворожите. Колдовством промышляете? – строго произнёс аббат. – А что, вам любовное зелье надобно или приворот сделать? – поинтересовалась Хельга. – А вы знаете, как это карается? Про Святую Инквизицию слышали? – зло прошипел аббат. – Да, те ещё жмоты и развратники. Правда, и фанатики среди них попадаются, но всё реже нынче. А рассказать вам, что они творят с юными девами, которых в том колдовстве обвиняют? Как имеют их по несколько человек за раз? Да что девушек, даже детьми не брезгуют, – зло прошипела старуха. – Так, нам пора! Всего хорошего! Пошли, Рене! – торопливо и громко оборвал её граф, и быстро взял меня за руку, увидев удивление на моём лице от услышанного. Он подтолкнул меня к двери. Аббат несколько униженно закусив губу, поплёлся следом за нами. – Не понимаю, друг мой, как вы терпите эту женщину на своих землях, – осуждающе произнёс он. – Она помогает горожанам, да и остальным местным жителям. Без этой старухи смертность в моих владениях была бы выше, – непринуждённо ответил Оливье.

Он помог мне залезть на Донну. Шевалье Дидье нигде не было видно. Судя по всему, он уже отбыл.

– Всё-таки странно; зачем убивать этих девушек, зачем тела двоих бросать в людных местах, а третье – прятать в чаще? – проговорила я, поравнявшись с графом.

- Не знаю. Возможно, убийство первой произошло спонтанно, – предположил граф, – А может, этот человек одержим смертью.

- Как «Кровавый Жан» ? – спросил аббат, Оливье кивнул.

- А кто это? – заинтересовалась я.

- У нас в полку один дворянин был, явно не с французскими корнями, – начал было мой супруг.

– Да, он был испанец, – откликнулся месье дю Валлон, ехавший впереди нас с месье Д`Артаньяном. – Хотя имя его было французское, и по протекции дальнего родственника он поступил в роту. Он был помешан на убийствах. Убивал не только врагов в бою, но и мирных селян. Тех, кто был слабее него. Его облачения всегда были пропитаны чей-то кровью, – продолжил аббат.

- Какой ужас, – выдохнула я.

– Ещё бы. За это его и казнили, – подвёл черту граф, – Когда многочисленные убийства уже нельзя было замять. – Надеюсь, что он горит в Аду, – добавил месье дю Валлон. В тот же день тело несчастной было доставлено в замок, и размещено в холодном подвале. Я медленно шла в нашу спальню, раздумывая над происшествиями. Мой путь лежал мимо кабинета господина Жаме. Дверь туда была приоткрыта, образовав практические незаметную щель. Я увидела месье Жаме и Гертруду, стоявших возле стола.

- Послушайте, мы должны ему все рассказать! Месье граф будет не рад, если узнает всё это посредством чужих сплетен, – произнёс лекарь.

- Я не знаю. Я боюсь. Он довольно вспыльчив, – лепетала девушка, – Он может вас прогнать, а меня отправить в монастырь.

- Я не думаю, что он так поступит. Хоть и не уверен, – лекарь подошёл к Гертруде.

Он обнял её, а затем они слились в длительном поцелуе. Я быстро отошла от двери и удалилась.

Тем вечером я решила не мстить графу. Он был молчалив, на лице была видна усталость. Оливье уже лежал в нашей постели, в то время, как Мод снимала с меня платье. – А сколько месье Жаме лет? – спросила я его. – Да примерно, как и мне. Просто у него больше седины в волосах, – ответил супруг. – А он женат? У него есть семья?

- Жена давно погибла. Как и ребёнок. Там был несчастный случай. Родни у него нет… Но к чему эти вопросы?! Он прекрасный лекарь, и этого вполне достаточно.

– Вы были бы против, если бы он снова женился? – не унималась я.

- Нет, конечно! С чего бы я должен быть против? Он ведь не раб, волен сам строить свою жизнь, – усмехнулся граф.

- Мадам графиня просто не может сказать вам то, о чём знает уже весь замок, – фыркнула Мод, не выдержав.

- О чём же? – удивлённо спросил Оливье.

- Гертруда и месье Жаме… Скажем, они стали очень близки, – ответила служанка.

Вначале граф потрясённо уставился на неё, а затем, поджал губы, и быстро вскочив с кровати, набросил на себя халат. – Куда вы?!

- Разбираться с этими горе-любовниками, – сухо ответил он.

- Я с вами! – кинулась я к дверям.

– Сидите здесь! – рявкнул супруг, – Это мужской разговор! – Мод, прошу! Проследи за месье графом! Если он будет убивать месье Жаме, надо будет позвать хоть кого-то на помощь! – быстро воскликнула я. Служанка кивнула, и выбежала из комнаты. Я ждала графа в течение часа. Вернулся он довольно раздраженным и, швырнув халат в кресло возле камина, лёг в постель. – Их свадьба завтра, – сказал он озлобленно. – Так скоро? – удивилась я. – Потому, что Гертруда в положении! Уже на втором месяце! И всё это время они не решались, видите ли, мне сказать! Видимо, ждали, пока живот у неё достаточно округлится, чтобы я заметил сам! – граф откинулся на подушки. – Надеюсь, что вы не прогоните месье Жаме за это, – с опаской спросила я.

Поправив тонкую рубашку, что была на мне, я легла возле графа.

- Нет, он мастер своего дела. К тому же, вам ещё не раз рожать. Гетруда получит от меня приданое в деньгах, переедет жить в его комнату.

- Значит, вы скоро станете дедом? – с улыбкой спросила я.