— Так всё это время ты был пьян и поэтому повёл себя настолько безрассудно?! — разозлившись, с осуждением в голосе выпалила я, после чего поставила бутылку на прикроватную тумбочку.
— Ну, выпил я немного вина, и что с того? Мне девятнадцать, я уже взрослый, а значит, могу себе позволить, так что…
— Нет, Лави, ты не взрослый, — перебила его я. — Ты ребёнок, у которого эмоции опережают разум. Ты хоть понимаешь, что подобная выходка полчаса назад едва не стоила тебе жизни?!
Не обращая внимания на боль, Книгочей-младший приподнялся на локтях и пристально посмотрел на меня.
— А что, по-твоему, я должен был наблюдать за тем, как этот ублюдок пытается тебя… — Лави замялся, но я и так уже догадалась, к чему он клонит. — И вообще, если кто-то из нас и поступает безрассудно, то уж точно не я.
Теперь осуждения посыпались и в мою сторону.
— А что, по-твоему, у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда! — не раздумывая, выдал Лави.
— Не в тот раз.
— Хм, а может, тебе, наоборот, нравится, что Четырнадцатый пытается затащить тебя в постель? Ведь когда он приставал к тебе, ты выглядела так, будто готова отдаться ему.
Не знаю, что сподвигло Лави высказать мне такое, алкоголь или ещё что, но он перешёл все границы, чем привёл меня в ярость. Ничего не ответив, я отвесила ему оплеуху, напрочь позабыв, что ему и так неплохо досталось от Ноя. Мой поступок ничуть не шокировал его, так что он, молча приложив ладонь к месту удара, отвёл взгляд в сторону.
— Думай, что говоришь, Лави, — холодным тоном предупредила я и зачем-то начала оправдываться: — Я просто пыталась вытащить из него информацию, не более, и вовсе не собиралась…
Лави одарил меня каким-то тяжёлым взглядом, намекая, что не верит ни единому моему слову.
— Ну да, у тебя же приказ от самого Рувилье, — закатил глаза он. — Но, думаешь, Аллен бы одобрил всё это?
Этим вопросом Лави задел меня за живое, из-за чего я растерялась, ведь услышать подобное мне хотелось меньше всего.
— Только не упоминай Аллена! — сжав руки в кулаки и выделяя каждое слово, проговорила я. — И не говори так, будто его больше нет.
Лави, виновато посмотрев на меня, промолчал, а я присела на край кровати и спрятала лицо в ладонях.
— Я так устала от всего этого, Лави, — всхлипнув, сказала я. — Почему всё так происходит? Как же я запуталась во всей этой чертовщине…
— Линали… — тихо произнёс он и успокаивающе погладил меня по плечу.
— Когда Четырнадцатый рядом, я словно сама не своя. Все мои чувства как-то перемешиваются, ведь, несмотря на совершенно противоположный характер этого монстра, я всё равно вижу перед собой Аллена. — Я отняла руки от лица и посмотрела на безымянный палец, где ещё недавно виднелся след от кольца, но теперь не осталось даже его. — Ты чертовски прав. Всё, что я делаю, иначе как безрассудством не назовёшь. Но сам подумай, что мне остаётся…
— Прости. Какой же я идиот, — приложив ладонь ко лбу и тяжело выдохнув, сказал Лави.
Выдержав длинную паузу, я снова заговорила:
— Знаешь, вот уже который день я просыпаюсь с надеждой, что, возможно, именно сегодня Аллен вернётся, а от Четырнадцатого останутся лишь воспоминания, о которых я постараюсь забыть как о страшном сне. — Я едко усмехнулась. — Но этого не происходит. Поэтому я… я просто плыву по течению. Понимаешь, Лави? Я настолько бессильна, что мне ничего не остаётся кроме как плясать под дудку Ноя и Рувилье. Ведь как бы странно ни звучало, но пока это единственное, что я могу делать, чтобы защищать брата, Аллена и даже тебя.
Лави, видя, что у меня вполне может начаться истерика, осторожно приобнял за плечи, а я, никак на это не отреагировав, уставилась куда-то в пол.
— Интересно, правда, ещё совсем недавно все наши проблемы решала Чистая сила, но теперь, с исчезновением Аллена, всё буквально пошло наперекосяк, и из-за этого в первую очередь страдаешь ты.
— Страдаю, просто потому что влюбилась, — озвучила я мысли вслух.
Спустя какое-то время Лави, покрепче обняв меня, ни с того ни с сего признался:
— Линали, я хочу, чтобы ты знала, хотя ты и так догадываешься, но, тем не менее, я скажу это. Раньше я никогда ни к кому не испытывал каких-либо чувств, ведь вся моя жизнь представляла собой сплошные войны, в которых мне приходилось исполнять роль незримого наблюдателя. Я понял одно — все люди неисправимо невежественны и глупы, поэтому я их ненавижу и не собираюсь жалеть. Так я думал обо всех до тех пор, пока не пришёл в Орден. Увидев тебя, сидящую на голом полу посреди десятков гробов, ужасно измотанную и несчастную, практически сломленную, я вдруг почувствовал, как что-то во мне надломилось. — Его руки едва заметно задрожали, и я положила свою ладонь ему на предплечье. — Позже, когда мы узнали друг друга получше, я удивлялся, откуда ты находишь в себе силы, чтобы улыбаться после всего того, что тебе пришлось пережить, и долго не находил ответа. Ты заставила улыбаться и меня, а вскоре и изменить мнение о некоторых людях. Я влюбился в тебя, но запрет, как наследнику Книгочея, на любую привязанность, да и холодность с твоей стороны по отношению ко мне, останавливали меня. — Он усмехнулся. — Ты ко всем относилась одинаково, и я не оказался исключением. Вот только когда в Орден пришёл Аллен, ты резко изменилась. Может, конечно, ты далеко не сразу поняла это, но именно он стал этим самым исключением. Точно я убедился в этом, когда мы были в Китае и посчитали его погибшим. Я даже не могу описать твоё состояние. Ты была настолько убита горем, что я готов был погибнуть вместо Аллена, лишь бы ты так не плакала…
— Прости, Лави, — прошептала я, чувствуя, как по щекам покатились слёзы.
Он аккуратно взял меня за подбородок и, повернув лицом к себе, вытер мои слёзы тыльной стороной ладони.
— Естественно, я ревновал, ревную и сейчас, но понимаю, что это глупо, ведь ты ничего мне не должна. Ты же не виновата, что полюбила именно Аллена. Да и вообще это всё не важно. Я хочу лишь одного, чтобы ты была счастлива, поэтому всегда буду защищать тебя, а если надо, то костьми лягу…
— Умирать из-за меня уж точно не нужно, — нахмурившись, серьёзным тоном сказала я, давая понять, что такие поступки неприемлемы.
— Я знаю, знаю, только не злись, — ухмыльнулся Лави.
Осторожно высвободившись из «дружеских» объятий, я поднялась с кровати и поправила платье.
— Ладно, я пойду, Лави. Мне нужно выспаться, как и тебе.
— Может, останешься со мной?
— Лави, если ты беспокоишься, что Четырнадцатый, возможно, поджидает меня за первым поворотом…
— Пожалуйста, Линали, останься хотя бы до тех пор, пока я не усну.
— Наглеешь, — не сдержав улыбки, сказала я. — Так и быть, останусь.
Книгочей-младший расплылся в счастливой улыбке.
— Я немного нетрезвый сегодня, так что если ты не хочешь, чтобы я ещё каких-нибудь глупостей наделал, то присмотри за мной.
— Да уж, за тобой глаз да глаз нужен, — искренне рассмеялась я.
Мы вместе улеглись на кровать и почти не разговаривали. Когда Лави, наконец, заснул, я тихонько поднялась, намереваясь уйти к себе, но зачем-то посмотрела на бутылку вина, по-прежнему стоящую на тумбочке. Не знаю, что на меня нашло, но я схватила её и сделала несколько довольно-таки больших глотков, о чём тут же пожалела. Скорчившись от отвратительно-мерзкого вкуса, я с трудом подавила приступ рвоты, а выйдя в слабоосвещённый коридор, ощутила жуткое головокружение.
Больше никогда не буду пить эту гадость, да ещё и на голодный желудок! Не думала, что мой организм так отреагирует на простое вино…
Поставив перед собой единственную цель — добраться до своей комнаты, я, не торопясь, побрела вперёд по коридору, при этом то и дело опиралась о стену, чтобы не упасть ненароком. В какой-то степени мне это даже показалось смешным, ведь обычно вестибулярный аппарат меня не подводил (хотя случались исключения), особенно, если учитывать то, что у экзорциста с моей Чистой силой он должен быть просто в идеальном состоянии. Я еле сдерживала себя от смеха, представив, что будет, если я попытаюсь активировать Сапоги. В таком состоянии я вряд ли смогла бы справиться даже с Акума первого уровня, не говоря уже о Четвёртом.
