— Ну же, взгляни, — прошептал он и, аккуратно взяв меня за трясущиеся запястья, убрал руки от лица, но я машинально зажмурила глаза.

Не хочу, не заставляй меня смотреть…

Я будто лишилась дара речи, потому что как бы ни пыталась, не могла произнести ни слова.

— Не бойся, открой глаза, — каким-то успокаивающе-нежным голосом продолжал нашептывать он, при этом его ладони покоились на моих плечах, словно пытаясь унять тем самым дрожь в моём теле. — Ты должна это увидеть…

Не знаю, что Четырнадцатый сделал со мной, но дрожь вместе со страхом вдруг отступили, и я, не в силах не повиноваться ему, послушно выполнила то, что он сказал. На удивление перед мной предстала потрясающая картина: со всех сторон меня окружало бескрайнее голубое небо, соединяющееся с водной гладью, которая больше походила на зеркало, нежели на поверхность какого-то водоёма. Завороженно озираясь по сторонам, я заметила фигуру, стоящую неподалёку. Мой секундный восторг быстро сменился недоумением, а затем самым что ни на есть ужасом. В нескольких метрах от меня, повернувшись спиной, стояла маленькая девочка.

— Адалин, это ты?! — мой вдруг прорезавшийся голос поначалу показался мне каким-то незнакомым и даже пугающим.

Невооружённым глазом было видно, как дрожат её хрупкие плечи. Услышав меня, она с опущенной головой медленно обернулась, и только тогда я заметила, что у неё в руках находится что-то, завёрнутое в белую простыню. Тут я ощутила непреодолимое желание убежать, скрыться, спрятаться — лишь бы не знать, что именно спрятано в этой простыне. Неосознанно отступив назад, я наткнулась на Четырнадцатого и, чувствуя, как меня волной накрывает паника, умоляюще посмотрела на него. Ответная самодовольная ухмылка Ноя не сулила ничего хорошего.

— Не торопись, — каждый раз, слыша его голос, моё тело покрывалось мурашками, — ты ещё не увидела главного.

Тем временем Адалин, крепче прижав свёрток к себе, подошла к нам и только тогда подняла на меня взгляд. Я ахнула и машинально зажала рот ладонями. Вместо слёз по её неестественно бледным щекам текла кровь.

— Прости, сестрёнка, — дрожащим голосом произнесла она и посмотрела на Ноя.

Меня снова затрясло. Я хотела спросить, что она имеет в виду, но все слова будто застряли в горле. Четырнадцатый же, подойдя к ней, немного наклонился и развернул простыню, а после, наигранно изобразив удивление, с сочувствием в голосе, под которым скрывалась издёвка, сказал:

— Как жаль, Аллен был бы хорошим отцом…

Пытаясь осознать смысл его слов, я, находясь в полном оцепенении, уставилась на свёрток, из которого показалась маленькая окровавленная ручка младенца. Голова закружилась, а сердце сдавило так сильно, что каждый вздох давался мне с огромным трудом. Из глаз градом полились слёзы, ноги подкосились и, упав на колени, я завизжала.

— Нет, нет, нет!.. — ухватившись руками за голову, без умолку твердила я.

Четырнадцатый подошёл ко мне и присел на корточки, но я, продолжая биться в истерике, не обратила на него никакого внимания. Тогда он резким движением схватил меня за подбородок и я, замолкнув, испуганно воззрилась на него.

— Вот видишь, если задуматься, то все проблемы у тебя только из-за твоего ненаглядного Аллена, — протяжно произнеся его имя, лицо Ноя скривилось, давая понять, что к нему он испытывает не просто неприязнь. — Ты, наверное, хочешь спросить: «При чём здесь я»? Всё просто — ты мешаешь. Из-за тебя он находит в себе силы, чтобы подавлять меня, и это раздражает.

Как ни странно, но его слова придали мне уверенности.

— Всё ещё надеешься, что запугивая меня своими кошмарами, сможешь убедить в том, чтобы я бросила Аллена? Я уже говорила, что никогда не оставлю его.

Похоже, мой ответ не на шутку разозлил Четырнадцатого.

— Настолько любишь его, что готова даже умереть? — усмехнувшись, спросил он, и я коротко кивнула. — Ну что ж, дело твоё…

Сказав это, он широко улыбнулся и резко толкнул меня. Падая на спину, я приготовилась к удару о дно, но оно оказалось глубже, чем я предполагала. Как только я упала, Четырнадцатый, сев на меня сверху и упершись в плечи руками, прижал ко дну, намереваясь утопить. Даже понимая, что это сон, я всё равно упорно пыталась высвободиться, но безуспешно. Когда лёгкие заполнились водой, и я почти перестала дёргаться, то отдалённо услышала, как чей-то до боли знакомый голос зовёт меня по имени…

***

Придя в себя, я с недоумением уставилась на Аллена. Похоже, он пытался привести меня в чувство, так как, нависнув надо мной, удерживал за запястья.

— Линали, ты в порядке? — растерянно спросил он. — Тебе приснилось что-то плохое?

— С чего ты взял?

— Ну, ты металась из стороны в сторону, а потом и вовсе закричала, — с тревогой в голосе пояснил Аллен и, отпустив меня, присел на колени.

Губы предательски задрожали, и я, не в силах боле сдерживать эмоции, кинулась ему на шею и прижалась так крепко, как только могла.

— М-мне приснился… кошмар, — уже обливаясь слезами, призналась я.

— Расскажи.

Мне меньше всего хотелось, чтобы Аллен знал, какой бред мне снится, и что ко всему этому, вероятно, приложил руку сам Четырнадцатый. Я боялась, что если ему станет известно об этом, то он снова начнёт избегать меня, а это куда хуже, чем какие-то там кошмары.

— Я не хочу говорить об этом. Пожалуйста, не заставляй меня, — умоляюще прошептала я, на что он лишь вздохнул и зарылся носом в моих волосах.

Какое-то время мы молчали: я то и дело всхлипывала, а Аллен терпеливо ждал, когда я успокоюсь. Последние две ночи перед миссией в Париже он провёл вместе со мной, абсолютно не пытаясь скрыть это от других. Линку же сказал, что если ему так уж необходимо следить за ним, то он может спать под дверью.

— Который час, кстати? — более-менее успокоившись, поинтересовалась я.

— Половина четвёртого утра.

— Всего через несколько часов ты снова уедешь, а я опять буду сходить с ума от безызвестности, — с досадой в голосе буркнула я.

Аллен немного отстранился и погладил меня по щеке костяшками пальцев, а я, наслаждаясь его нежными прикосновениями, прикрыла глаза.

— Не волнуйся, со мной всё будет хорошо, — сказал он и поцеловал меня в лоб.

— Я надеюсь.

Последнее время я только и делаю, что надеюсь на что-то…

— Аллен, ты ненавидишь Кросса за то, что он помогал Четырнадцатому? — вдруг спросила я.

Он, поначалу опешив, задумался и перед тем, как ответить, лёг на спину, а я, устроившись рядом, положила голову ему на грудь.

— Знаешь, я бы сказал, скорее нет, чем да. Учитель… я не знаю, что им движет и почему он вообще связался с Ноем… — Аллен усмехнулся. — Как обычно у меня больше вопросов, нежели ответов. А ты, я смотрю, явно злишься на него?

— Ещё спрашиваешь… — злобу и презрение в голосе я скрыть не пыталась. — Это мягко сказано.

Аллен, никак сие не прокомментировав, вскоре продолжил:

— Иногда я задумываюсь, как Кросс вообще нашёл меня и почему именно он стал моим учителем. Зачем несколько лет нянчился со мной, ведь он всегда относился ко мне отнюдь не с трепетом, а совсем даже наоборот. Порой мне казалось, что учитель делает всё, чтобы я его ненавидел. При нашей последней встрече, когда он рассказал правду обо мне, о Мане… я думал, что никогда не смогу простить ему столь гнусный поступок, но в конце он вдруг сказал, чтобы я не смел останавливаться на полпути. Странно, не находишь? — хмыкнул он, проведя ладонью по моим волосам. — А ещё совсем недавно я обнаружил сообщение, оставленное Кроссом. Хочешь прослушать?

— Конечно же, хочу.

Он попросил Тимкампи воспроизвести сообщение. Тот, выполняя просьбу, приземлился на прикроватную тумбочку. Я села, свесив ноги на пол, а Аллен перевернулся на бок.

— «Эй, Аллен, я только сейчас вспомнил, что никогда не спрашивал… Тебе нравится Тим? Я отдал его, сказав, что он поможет тебе, но в действительности я планировал сделать это с самого начала. Я сказал Тиму, что отныне он волен в своих действиях… Ты, конечно, можешь проигнорировать меня, зная, что я исполнял волю Четырнадцатого, но если ты думаешь, что идёшь тем путём, что выбрали для тебя я и Четырнадцатый… Я просто хочу сказать тебе одну вещь — ты ошибаешься. Путь — это нечто, что создаёшь ты сам, выбирая, куда идти, но дорога, по которой ступаешь ты, становится всё труднее и труднее, и такова твоя судьба. Ты — единственный, кто решает, каким будет твой путь. Так что сбрось уже эту маску «Маны». Иди вперёд, живи как того хочешь. Если ты ещё не сдался, то на этом всё…»