За эту ночь мне удалось освободить примерно половину моих жертв. Время здесь идёт, несомненно, быстрее, но и встреча с кем-либо не так уж часта. Так что, можно сказать, мне повезло найти стольких людей. Дальше будет только труднее. Поэтому не стоит задерживаться и ждать до крайнего срока. Я ведь успею?

— Эй, а почему у меня есть время только до дня рождения? — наконец спросила я.

— Потому что… — Итен замялся и прикусил нижнюю губу, словно придумывал отмазку. — Первые жертвы погибли именно в твой день рождения… И если они пробудут здесь шесть лет, выбраться уже не смогут… Да, именно так.

Я недоверчиво отвела взгляд и буркнула:

— Ты совсем не умеешь врать. Если не хочешь говорить, так и скажи.

— Прости. — Неловкая улыбка растянулась на его лице.

— Перестань извиняться.

Открывая глаза, я была в превеликом бешенстве, а надоедливый звон колокола в голове лишь усиливал его. В мой законный выходной я предпочла бы проваляться в постели с книжкой в руках, но уж точно не “веселиться” вместе с Итеном.

Тряска прекратилась, и парень-кот бодро улыбнулся мне своей классической физиономией. Вот надо было ему меня будить?! Я собиралась ещё побродить в пустоте.

— Что тебе надо, кот недоделанный? — звать его по имени для меня было слишком. Но он не обратил внимания на оскорбление и по-детски рассмеялся.

— Пошли в парк!

— С чего ты взял, что я буду возиться с тобой? — гневно отозвалась я и поднялась с кровати.

— Ты куда? — Ну, разве не ребёнок?!

— Завтракать, — отмахнулась первым, что пришло в голову. Я не могла показывать ему своё смущение — что он вообще тут делает?! Как он умудряется оказываться рядом? Почему он преследует меня?.. Никогда я так много времени не проводила с парнями. Если не считать, конечно, детство. Но сейчас я другая! Не могу же я оставаться ребёнком, как Итен.

Кажется, мама ещё спит. Думаю, она устаёт намного сильнее меня. Надеюсь, ей больше не снятся кошмары. Ей ведь тоже больно. Она очень слабая, давно уже сломалась. Я чувствую вину за то, что так с ней обращаюсь. Но это единственный выход для нас с ней. Иначе мы убьём друг друга. Особо сильную любовь легко можно обратить в столь же сильную ненависть. Уверена, мама тоже стремиться поладить со мной, разжечь прежние чувства, но, видимо, мы слишком далеко разошлись.

Налив себе стакан молока и взяв пару печенек, я села за стол. Меня немного волновали — здесь я смягчила реальность — действия, совершаемые Итеном в моём доме, но я пыталась излучать лишь хладнокровие и спокойствие в его глазах. Пусть знает, что я тут главная, а до какого-то кота мне дела нет. Мне нравилось сидеть на троне перед ним, мне нравилось видеть его своим слугой и защитником. Правда, в большинстве последующих случаев, он рушил этот образ и навязывал свой. Это было нашей тайной игрой. Ни разу не разговаривая об этом, каждый из нас знал, о чём думает другой, и сражался острыми мыслями на поле разума ради несуществующей коронации. Каждый хотел быть королём ситуации.

Меня терзали мысли о том, чем занят Итен, и, в итоге, я не выдержала и чуть ли не бегом рванула в комнату. Парень сидел на знакомом месте на полу, словно выжженном для него, и нежно обнимал мою гитару. Он ласково проводил рукой по её изгибам и столь же бережно прижимался к ней щекой. Его глаза были полузакрыты от наслаждения, а улыбка казалась не менее настоящей, чем моя ярость, вновь растёкшаяся по венам.

— Кто разрешал тебе трогать гитару?! — с этими словами я выхватила инструмент из объятий парня, а он лишь с сонным видом потянулся за ним. Очнувшись, Итен с ухмылкой на лице заявил:

— Когда-нибудь я сыграю на ней.

— Ещё чего! — огрызнулась я и спрятала гитару под кровать. Мне было обидно от этого его желания. Только у меня есть право прикасаться к ней! И я буду первой, кто сыграет! Если же он станет первым человеком, создавшим мелодию на ней, это будет превеликим разочарованием. Я просто не могу позволить этому случиться.

— Теперь мы точно не пойдём в парк! — добавила я потом.

Я снова оглянулась на Итена.

— И вообще, убирайся отсюда! Тебе заняться, что ли нечем?

Он оживлённо закивал, сияя по неизвестной мне причине.

— Иди домой! — опомнилась я, радуясь своей находке. — Твоя семья совсем не волнуется?

— Конечно, нет! — удивлённо рассмеялся он, выставляя меня полной дурой. — Я разве не говорил? У меня нет ни дома, ни семьи. Можешь звать меня дворняжкой, если хочешь. Я знаю, ты любишь такое.

— Что? — я смущённо начала оправдываться, а все узлы во мне вдруг перепутались. — Ничего ты не говорил!.. Даже наоборот — сказал, что у тебя есть сестра…

— Это была вынужденная ложь, — незаметно добавил он.

— И с чего ты взял, что я люблю “такое”? — не замечая его слов, продолжала я. К несчастью, слова кончились. Опустив голову, я схватила книжку со стола и тяжёлыми шагами скрылась за дверью. Постойте! Я вернулась в комнату, схватила парня за руку и посадила его рядом с собой на диване. Нельзя спускать с него глаз! Мало ли что натворит.

Уткнувшись в пожелтевшие страницы и вцепившись пальцами в тканевый переплёт, я напряжённо следила за Итеном. Словно очнувшись, он удивился и восхищённо осмотрел гостиную. Потом заметил меня — мне пришлось взаправду начать читать (правда я так и не запомнила ни строчки). Заинтересованно парень приблизился ко мне и тоже начал смотреть в книгу. Я резко закрыла её, чтобы он не знал, о чём она.

— Э? Неужели читаешь что-то для взрослых?

— Умолкни, — отрезала я. Даже ничего отрицать не буду. Пусть думает, что хочет.

Он скучал. А я сидела как на иглах. Не так уж это и плохо. Просто неинтересно. Если бы он просто отступил и ушёл отсюда, забив на меня, как любой нормальный человек, я бы и не пискнула, а лишь с довольным лицом зарылась в своих мыслях. Намного приятнее, чем сидеть без дела. Да и не верю я, что он “дворняжка”. У каждого человека есть семья. Да и если он сирота, дом-то у него должен быть. Совсем запуталась. Если бы он был столь же честным, каким преподносит себя, мне было бы намного легче, да и ему тоже. Мне трудно понять, где он лжёт, а где правду говорит, учитывая всю его странность и странность всего происходящего. Поэтому мне остаётся только плыть по направлению, куда указывает Итен.

— Точно не пойдёшь гулять? — спросил парень, с надеждой в словах и скукой в голосе.

— Точно.

— Даже если Инга позовёт?

— Даже если Инга позовёт, — подтвердила я.

Он поднялся с дивана каким-то воодушевлённым.

— Пойду прогуляюсь, — заявил он.

— Мне-то что? Я только рада.

Итен игриво показал зубы и хихикнул. Я проводила его недоверчивым взглядом до выхода. Как же бесит! Давно пора уже свалить. Да и объявил об этом так, словно мне какое-то дело до этого есть! Лишь бы не вернулся, лишь бы не вернулся!

С каких пор я так плохо о нём думаю? Он же мне помог. А я, конечно, благодарна, но и не хотела его ненавидеть. Хотя это и ненавистью не назвать. Обычная неприязнь. Нет, даже просто настроение плохое сегодня, вот он и попался. Именно так. Да, так и есть.

Выходя, Итен явно нарочно громко хлопнул дверью. На секунду мне даже показалось, что весь дом затрясся. Теперь, когда он ушёл, ко мне вновь вернулись уверенность в себе и ясность ума. Какое облегчение. Я словно охладилась и покрылась тонкой коркой льда равнодушия. Стало так спокойно, что всё, что волновало меня до этого, сравнялось, слилось с окружением и приобрело те же цвета и запахи, стало монотонным и столь же бессмысленным.

Я услышала шаги, неуверенные и хрупкие. Уткнувшись в книгу, мне оставалось лишь ждать момента, когда появится шанс сбежать в свою комнату без лишних подозрений и обид. Если показывать свою неприязнь напрямую, этому человеку будет намного больнее, чем, если ты будешь скрывать её. Но в случае, когда цель ненависти знает о твоём отношении к ней, игра в прятки станет худшим вариантом. Я же не могу сказать точно, что думает мама обо мне, поэтому предпочитаю чередование. Это запутывает её, она считает, что мной управляет настроение и окружение.