— Хватит уже! — рявкнул парень, взбешённый спокойным поведением Ганса и его пустыми ответами. Всё, что Итен хотел получить, теперь не имело смысла, он просто стремился поскорее закончить этот разговор и заключить сделку. — Если ты не против, оставь нас в покое и позволь прожить эту жизнь как нормальные люди…
— Но вы не нормальные люди, — перебил Главный. — Я не могу забрать ваши аномальности. Они — ваша часть. Я не могу их “выключить”, только включить…
— Хватит говорить, что мы ненормальные! Мы такие же люди, мы просто хотим жить как все! Что с того, что в нас есть нечто странное?! Это ничего не меняет!
— Итен…
Агата сжала его руку и потянула назад. Он сделал несколько шагов и остановился. Его непонимающий взгляд встретился со столь знакомым упрекающим, и вся злость растворилась в крови, став незаметной и бессмысленной.
— Если он не может чего-то, то не требуй невыполнимого. Или ты думал, что способен на всё? Знаешь, я тебе не говорила, но иногда ты ведёшь себя слишком самоуверенно. Ты думаешь, я люблю тебя так же, как и ты меня? Думаешь, я прощу тебе всё и всегда? У меня тоже есть мнение, так не решай за меня! Ты не главный герой, мир не вокруг тебя вертится!
И она отпустила его, оставив позади, и шагнула навстречу Главной Аномалии.
— Ты не можешь нас отпустить насовсем, но и выключить аномальности не можешь, верно?
Он кивнул и словно бы переменился и успокоился.
— Ты можешь создать новый мир, верно? И в нём наши силы будут закрыты, так?
— Конечно, но тогда вы забудете всё из этого мира…
— Я согласна.
— Нет, Атти, не надо!
Итен бросился к ней и крепко сжал в своих объятиях. Непоколебимая, девушка не дрогнула. Этот мир не имеет шанса на исправление. Слова не всегда помогают.
— Хорошо, — согласился человек в мантии, которая тут же исчезла. Мальчик, лет пяти, маленький и хрупкий, с болезненно-белой кожей и тонкими чёрными волосами, смотрел на парня и Агату тёмными мёртвыми глазами. Никакого чувства, ничего не отображалось в них, даже скука и ожидание. Казалось, он смертельно ранен, и его жизнь вот-вот оборвётся. Жалкий, беспомощный, одинокий ребёнок.
— А если мы не встретимся? А если ты возненавидишь меня? — плакал Итен, не поднимая глаз. Это значило конец для него и всех его стараний.
— Я создам новый мир, оставлю вас в покое, — звучал детский мальчишеский голос, не откликаясь на мольбы гробовщика, — но что взамен?
— Взамен можешь делать с нами что угодно, но только позволь нам прожить одну нормальную жизнь, прошу.
— Хорошо, — без раздумий ответил Ганс. — Я не буду вмешиваться в вашу жизнь, но и не гарантирую, что вы вообще встретитесь. После вашей смерти я снова сделаю вас своими марионетками, и уже ни на какие уступки не пойду. Это наш последний договор.
— Нет, Агата, нет! — ещё яростней закричал Итен. — Что угодно, но не это!
— Мы согласны.
По щеке девушки скатилась слеза, парень рухнул на землю и разрыдался. Слабость и безысходность сковали его тело, всё слилось с Пустотой, и он чувствовал, как теряет себя.
Это конец, Итен.
— Всё хорошо, правда, — еле сдерживая дрожь в голосе, прошептала Атти. — Если судьба, и правда, существует, уверена, мы встретимся вновь.
Мальчик отвернулся, и вскоре голубоватый свет обвёл его тёмный неподвижный образ.
— Скоро я перезапущу мир. Советую вам попрощаться.
Агата вздрогнула и подняла глаза на Ганса.
— Так быстро? Подожди, нам нужно время!..
Итен схватил руку девушки и без усилий повернул её к себе. Он сумел остановить слёзы, и лицо его теперь казалось совершенно знакомым: натянутая до боли улыбка, сдвинутые брови и эти самые глаза!
— Я больше никогда, — прерывисто начал он, — никогда не скажу тебе “прощай”! Пусть лучше это слово навеки исчезнет, чем обретёт такую же силу, как в этом мире!
Он жадно обнял её. А она шепнула что-то неразборчиво, и всё исчезло.
Конец
Причинять боль вымышленным людям ничем не лучше,
чем причинять боль настоящим. Я сотру всё,
что было до этого, и подарю им
новую, счастливую жизнь…
