— Чудо не случится, если ты в него не веришь… да? — вяло протянула Агата. — Я верю, но… способна ли какая-то там вера спасти меня?
— В таком случае, ты не веришь, разве нет? — поправил любимую Итен. — Ты же сама говорила, что добиться своего счастья совсем не трудно. Так почему опускаешь голову?
Он поднёс чашку чёрного кофе к губам и замер. Один его горький запах заставлял парня успокаиваться. Благодаря ему он держался и мог твёрдо стоять на ногах. Горечь кофе перекрывала горечь внутреннюю, хоть и не могла полностью скрыть её. Она отвлекала.
— Прости, Итен. Прости, что молчала. — Она расплакалась и сквозь слёзы продолжала извиняться. — Я не хотела тебя огорчать, прости. Прости меня, пожалуйста!.. Я просто не могла сказать тебе, но… мои жертвы пропадают без моего участия. Прости, кажется, они узнали о способе исчезнуть, прости… Но я не умру, ясно?.. Прости.
Он уронил чашку, и она разбилась. Опустошённый, он не смог уже сдерживать слёзы, и слова полились мёртвым градом последней надежды.
— П-п-почему ты не улыбаешься?.. Ведь жизнь прекрасна, Атти… Я люблю тебя, не смей исчезать так просто!.. Кто понесёт эту ответственность, если не ты, Атти?! Даже если исчезнешь, вернись… Я всегда буду ждать тебя! А когда ты прибудешь, я обниму тебя и скажу: “С возвращением!” Ну же, ты же хочешь этого, да? Тогда не умирай, Атти, не умирай!.. Не оставляй меня… Ты же говорила, люди не способны жить в одиночестве, что в этом случае они теряют всю свою человечность… Так не делай меня монстром, Атти!.. Я ведь люблю тебя, слышишь?.. Я готов отдать тебе всё, слышишь?! Поэтому ты тоже… Обещай мне, что не пожертвуешь собой ради кого-то, кроме меня. Ты только моя, а потому не смей умирать!.. Не уходи…
Девушка приблизилась и обняла его. Это не могло помочь, она понимала, но ей хотелось успокоить его. Ведь так больно видеть страдания близкого человека! Особенно, зная, что причиной его страданий являешься ты. “Лучше бы мы не влюблялись”, думают многие, но нет, это ещё хуже.
— Ты уже не сможешь забыть меня, даже после смерти и даже в мире, где меня не существует! Так неси это бремя с улыбкой, Итен. Позволь мне побыть злой и жадной, хотя бы сейчас.
Он обнял её в ответ, но через секунду тепло её тела исчезло. Пустота заменила её, теперь Агаты больше нет. Так кому направлены твои крики, Итен? Вот бы могла я коснуться тебя.
— Ганс сказал, что может создать мир, где ты жива… поэтому… я согласен, но… это повторится снова… поэтому… я буду любить тебя всегда… во всех мирах и в любой твоей форме… Я понимаю… только здесь существуешь та ты, которую я знаю… но именно поэтому я обязан принять и других тебя… Прощай, Атти.
========== Глава 8. Пепельница слов ==========
Хочешь, я расскажу тебе сказку? Это история о мальчике, который владел всем на свете и умел только отдавать. Он рос в счастливой семье, родители любили его, а он — их. Казалось, что может случиться с его мирной жизнью?
Однажды его отец умер. Он уснул и больше не открыл своих глаз. Мать мальчика всё время плакала и жалела, что не успела попрощаться с любимым. Ганс не мог смотреть на её непрекращающиеся страдания.
Он подарил ей шанс встретиться с мужем и попрощаться. Мальчик дал душе погибшего отца новое тело, тело кота, прежде, чем она полностью покинет этот мир. Чтобы его мать смогла увидеть в животном любимого, он решил создать условия, в которых она сможет встретить душу мужа в уже знакомой форме. Ганс отдал ей силу убивать и видеть во сне убитых. Его отец снова умер; сам того не понимая, мальчик рушил собственную семью. Когда же он понял, что натворил, он решил перезапустить мир с момента рождения его родителей; но забрать отданные силы мальчик уже не мог.
И вот, он повторял одни и те же моменты, каждый раз создавая новые миры, наблюдал за счастливой жизнью родителей, пока не забыл свою изначальную цель.
Со временем ему наскучило однообразное поведение людей, и мальчик вывел отца из цикла, подарив ему возможность проходить сквозь миры. Ему пришлось делиться с ним бессмертием. Посему-то Гансу была безразлична боль этих людей.
Теперь Ганс живёт за счёт энергии, что они создавают своими эмоциями. Он не помнит, ни кто он, ни кто эти люди, ни почему он здесь, но чисто инстинктивно, доверившись себе прошлому, он следует своим принципам.
Эти истории могут быть вам непонятны и чужды, и я всегда это осознавала. Но разве не может всё это быть продолжением сна Агаты? Я ведь никогда не говорила, что он окончен. Решайте сами. Я не остановилась тогда лишь потому, что хотела счастья своим героям. Кому понравится конец на смерти Атти? Я подарила ей шанс, потому что она мне дорога, и я хочу, чтобы она была счастлива. Итен, Агата, не стоило мне вас создавать.
Наконец, они достигли финала. Вот, вместе, стоят парень и девушка напротив Главной Аномалии. Она смотрит на них сверху вниз, и лицо её скрыто в тени мантии. Перед ней — весь мир, а перед ними — безымянное нечто.
— Ганс, почему ты не перезапустил мир? — уверенно грубо спросил Итен. — Хочешь сказать, мы настолько ничтожны, что, даже добравшись до тебя, не можем тебе помешать?
Агата приблизилась к нему и тихонько коснулась руки парня.
— Не надо так говорить, — прошептала она. — Ты ведь не знаешь.
Его это не успокоило, но слегка усмирило. Слова сковали его.
Главный молчал, словно послушный зритель.
— Не молчи, пожалуйста. — В голосе Итена зазвучали нотки досады и какой-то жалости. Он почувствовал себя воспитателем в детском саду. Это немного смешило, учитывая, что их отношения, скорее, имели формат “начальник-подчинённый”.
— Имею ли я право на голос?
— Сейчас не время на эти пафосные речи и всякие лирические отступления, дурень! Да ты время тянешь, не так ли?
Почему бы и нет? Иногда лишние слова совсем не лишние. Слова создают оттенки. Ну, а дальше вы и сами знаете.
— Ты ответишь или нет?
— Мне было интересно, неужели я, и вправду, так тебя связал? — Когда ж вы начнёте слушать друг друга? — Я наблюдал за тобой и не мог никак понять, почему ты не выступаешь против моей власти? Я выгляжу для тебя настолько строгим и беспощадным? Неужели я антагонист?
Всегда поражаюсь, откуда дети знают подобные слова. Но иногда такие неожиданности отлично разряжают воздух между людьми.
— Ладно, проехали. Тогда отпустишь меня?
— Нет. Я останусь верным своим принципам.
Если подумать, Ганс ведь долго наблюдал за жизнью мира. Называть его ребёнком не совсем правильно. Хотя это просто слова.
— Ответь, — снова наполнился терпением Итен, — неужели все наши страдания нужны тебе ради бессмертия?
Отдавая другим свои силы, Ганс получал взамен энергию с их использования. Эта энергия стала заменой воды, еды, сна и всех других потребностей. Бессмертие порождало бессмертие, но бессмертием закончиться не могло. Игра слов, не более, — вот чем является эта история.
— Мне трудно на это ответить.
Честные люди кажутся жалкими, но благородными. Ганс умел врать, знал о лжи достаточно много, чтобы рассуждать о ней и судить её. И всё же, стоит подтвердить, он верен своим принципам и принципам прошлого, чужого и незнакомого, себя. Отступить от них для него равнозначно предательству, что, в общем, неоспоримо. И снова — люди жалки, если не могут отгородить себя от всего неприятного, на что, в итоге, идут осознанно и с неким сожалением. И это не смелость, но и не глупость, не самоотверженность, но что-то схожее со всем этим. Я не та, кто разделяет такие понятия.
— Попытайся.
Агата, тихо наблюдавшая за всем этим со стороны, набиралась уверенности. Ей была непонятна ситуация, в которой она находилась, но рядом с любимым ей было спокойно, как бывает спокойно ребёнку рядом с мамой. Ей был незнаком Ганс, знакома Пустота вокруг. В ней он был лишним, инородным телом. Инстинктивно, Атти хотела вытолкнуть его, либо сбежать самой, но эти взгляды, вцепившиеся друг в друга, словно цепь, сильнее цепи слов, приковали её к темнице. Слово подчиняется человеку, но и обратное верно.
