И всё же, вечно жить Итен с ней не может. Но и без каких-либо документов парень даже не существует. В такой ситуации он способен только на то, что есть сейчас. Агату тревожило многое в нём: и кто он, и откуда, и кто его родители, и другие вопросы. Сам Итен говорил, что это совсем не важно и никак его не волнует, что было чистой правдой.

Каждое лето семья Атти отправлялась в Германию к родственникам, и это лето не было исключением. Девушка не искала там друзей, ей было достаточно сестры и котоподобного нахлебника, но был один человек, который иногда приветствовал её.

— О, снова явилась, — одновременно с этими словами недружелюбный взгляд коснулся Агаты, и на её лице растянулась насмешливая улыбка.

— Кажется, я слышала чей-то голос, противный такой, не знаешь, Итен? — Она не сводила глаз с довольно низкой девушки, смотревшей на неё снизу вверх яркими глазами. Они стояли очень близко друг к другу и злобно улыбались, а парень наблюдал в сторонке с скучающим видом.

— Слушайте, вам ещё не надоело? Каждый год одно и то же…

— Да, на самом деле я тоже устала от этого. — Атти расслабила тело и опустила подбородок. Вскоре её обхватили и закрутили вокруг себя мягкими руками. — Это тоже бесит, хотя я и не против.

Инга отлипла и подошла к Итену.

— Давно не виделись.

— Ага, — протянул он и, склонив уставшую голову, незаметно ущипнул девчонку. Она, словно кошка, отпрыгнула подальше и зашипела.

— Совсем не изменился, — сказала она, обращаясь к подруге и полностью игнорируя парня. Вдруг у Агаты зазвонил телефон, и после короткого разговора она отошла на некоторое время, оставив друзей наедине.

Они отправились в парк. Итен был рад, что теперь ему не придётся сгорать под прямыми лучами, а Ингеборге, казалось, нравилось всё, что только могло произойти. Она радовалась каждой мелочи, каждой минуте. Парень не видел ничего хорошего в этом, но всё же немного завидовал знакомой. Они остановились и присели на скамейку, откуда хорошо был виден вход в парк.

Вскоре появилась Агата с сестрёнкой. Никто не говорил, что расстроился, но у всех создалось именно такое впечатление о ком-либо. Несмотря на все эти подозрения, больше всех обиделась сама малышка. Ей не были интересны игры и разговоры со старшими, как и всё за пределами дома, она предпочитала оставаться дома и рисовать. Но в данной ситуации выбора не было, слишком уж мала ещё девочка.

Было нечто более значимое, чем все эти пустые пояснения. Например, Инга и Алина не могли видеть друг друга. Два сознания одной аномалии, разделённые некогда Гансом, вновь встретились и, когда их миры пересеклись в одной точке, право на существование определил он. То ли чистая случайность, то ли собственная симпатия, то ли намеренное действие Главного определило выжившего.

Помехи в виде чёрных расплывчатых точек и мазков затанцевали на глазах у Итена и Агаты, и всё казалось кошмаром. Поражённое лицо Ингеборги, которая не понимала, о ком шла речь в коротком разговоре её друзей, и эта странная черта отстранённого безумия во взгляде ребёнка сменяли друг друга и то обострялись, то перекрывались спокойствием и картинами счастливой повседневности. Несколько одинаковых девочек выстроились в ряд, их безразличные глаза горели кровью, а кожа бледнела и наполнялась холодом. Они собрались воедино; на момент Алина исчезла. Тишина. Инга появилась впереди, вот она совсем близко, напуганная и брошенная. Вдруг то там, то здесь появлялись её образы, пока, наконец, не остановились посреди дороги. Машина, скрежет, удар, падение, момент, кровь, крик.

Всё замолчало. Маленькая девочка сжалась в комок и тихо заплакала, спрятав голову. Девушка дрожала и еле держалась на ногах. Парень рядом с ней замер, поражённый, ещё не осознавший ничего. Одни люди останавливались, другие поспешно расходились, а лужа алой крови растекалась всё дальше и дальше.

— Слушай, не ты виновата в происходящем, — устало пробормотал парень и сел напротив девушки. Прошло два года со смерти Инги. В Агате пробудились силы аномалии, и она активно искала способ избавиться от “проклятия”.

— Но ведь все люди вокруг меня ненормальные, что ты, что Алина. Конечно, я уже привыкла к вам, но я не смогу привыкнуть к собственному безумию.

Её терзала мысль, что из всех троих у неё самая ужасная странность. Убивать других одним прикосновением намного страшнее, чем превращения в кота или способность перематывать время за глаза.

— Сколько можно повторять, не ты сделала нас такими, и не мы сделали такой тебя.

— Но если мы совсем не связаны, почему ты ещё жив?! — вскрикнула Атти и отвернулась к стене. Она не хотела показывать собственные слёзы и страх перед неизвестным. Ей было трудно верить, что Итен не пропадёт так же, как и её отец, что она не станет причиной смерти ещё одного любимого ей человека.

Он подошёл к девушке ближе и нежно обнял её.

— Не бойся. Я всегда буду рядом. Я никогда не умру.

— Не говори так, Итен, — прошептала она и вытерла слёзы. Девушка сжала запястье парня и не собиралась его отпускать. — Почему ты не умираешь?

— Мне помог один человек.

— Он знает, как избавиться от проклятья?

— Возможно.

— Спасибо, что говоришь правду.

Она отпустила его руку и развернулась. Его ласковая улыбка и добрый взгляд окутали всё вокруг мягким счастьем.

— Не надо делать вид, что всё хорошо. Всё и так хорошо.

— Знаю, — коротко ответил он и поцеловал любимую, — но и ты не притворяйся.

— Познакомишь меня с тем человеком? — снова переключилась Агата.

— Если хочешь.

— Я здесь, — пронёсся голос, ударяясь о стены. Он был бесцветен, непонятен и безразличен, словно принадлежал не человеку, а машине. По нему даже не было ясно, кто говорил.

Человек, окутанный кроваво-красной мантией, закрывающей даже лицо, замер посреди комнаты. Неестественно высокий, он почти касался потолка своей головой, а широкие полы его одежды лежали складками на полу. Он молчал и ждал вопроса.

— А-а-а кто ты? — дрожащим голосом спросила Агата, очнувшись от неожиданного появления незнакомца.

— Я Ганс, — последовал краткий ответ. Осознав, что полноценных объяснений она, скорее всего, не услышит, девушка продолжила:

— Ты знаешь, как избавиться от проклятья?

— Нет.

Атти замерла в непонимании. Зачем он пришёл, если не собирался помогать? Итен предполагал, что он мог знать, хоть и не был уверен, но только ли для опровержения этого явился Ганс?

— Но я могу помочь, — добавил он после. — Попрощайся со всеми своими жертвами.

И она прощалась. День за днём количество пленников становилось всё меньше и меньше, пока не осталось совсем немного. Тогда Агата начала замечать, что люди вокруг неё забыли о тех, кого она убила, и только самые близкие помнили о них. Совсем не облегчение, только тяжесть и лязг в груди.

— Слушай, а если мы с самого рождения были такими? — спросил однажды Итен. — Ведь я всегда умел в кота превращаться.

— Кто знает? — апатично пробормотала девушка. — Я-то не с рождения убийцей была…

— Кто знает? — повторил парень.

— Ты нарываешься, что ли? — вскрикнула она, чуть не плача. — Я… я стала убийцей только из-за этого проклятья!.. Я не хочу… такой правды.

— Если бы правда могла от нас зависеть, нам не пришлось бы врать, — тихо заметил он и недолго помолчал. — Если избавиться от всех жертв, тогда что останется от тебя? Если всё же ты рождена для убийств, то что ты без них?

— Замолчи!..

Она заплакала, не скрывая боль и крик.

— Не сопротивляйся правде, — подтвердил Ганс, вновь возвысившись над девушкой. Время словно остановилось.

— Почему… Почему все вокруг называют меня убийцей?!

Всё запутывалось сильнее и сильнее. Все моменты свалились в кучу, и время уже не имело значения. Агата устала. Устал весь мир вокруг неё, и никто уже не искал смысл в чём-либо. Бессвязные картины, действия, фразы — весь этот беспорядок кружил девушке голову, превращая жизнь в свалку воспоминаний. Их последовательность пропала в прошлом, а настоящее растворилось в будущем. Как и эти строки, весь мир потерял логику и смысл.