— Эй, девочка, ты потерялась?

Подняв слезящиеся глаза, я увидела его.

Высокий, как мне тогда казалось, худощавый и бледный парень с чёрными волосами. Он улыбался. Выглядел старше, лет на пять-шесть. Я не помню его лица… Почему?.. Почему я не могу вспомнить его лицо?! Я помню только то, что он улыбался… Выглядел, как маньяк. Я отнесла его к группе проблемных подростков, которые курят, пьют и тому подобное. Мне тогда ещё захотелось убежать.

— Отвали. И не подходи ближе!

— Как грубо! — воскликнул незнакомец. — Тебя родители манерам не учили?

— А тебя не учили, что к маленьким девочкам приставать нельзя?

— Что? — протянул парень, сдерживаясь от смеха. — Я вообще-то помочь хотел! Ты за кого меня принимаешь?

Он сел рядом, а я отодвинулась к краю, не додумавшись встать. И почему я так прилипла к этой скамейке? Я любила приключения, может, поэтому?

— Давай я помогу.

— Не надо мне помогать, — отрезала я. — Ты сам себе придумал, что я потерялась. Я тебе не маленькая, чтобы потеряться в таком месте.

— Эй, а не ты ли только что говорила, что к маленьким девочкам приставать нельзя?

— Не было такого.

— Было, было. Не обманывай меня.

Я взбесилась и вскочила с сиденья.

— Это ты меня обманываешь! Сейчас предлагаешь помощь, а потом заведёшь за угол и…

Он закрыл мой рот ладонью и прижал меня к себе. “Точно маньяк!” — подумала я и укусила его палец. Он отдёрнул руку, и тогда я сбежала. Сейчас думаю, как по-детски это было. Но тогда мне это казалось полезным опытом самообороны, и я бы даже смеялась, если б не была так напугана.

Я поднялась на третий этаж и остановилась у обувного магазина. Осматриваясь по сторонам, я надеялась, что тот человек потерял меня, но вновь услышала его голос за спиной. Сейчас этот голос кажется мне очень знакомым, настолько, что я отказываюсь верить.

— Тебя как зовут?

Он слегка наклонился так, что наши лица были на одном уровне.

— Агата.

Почему-то весь страх испарился, и я прониклась к нему доверием. Было бы логичней, если б я ещё сильнее испугалась и снова убежала, но моё тело и разум сковало. Я не могла не повиноваться незнакомцу.

— Довольно редкое имечко, да? — подметил он. Меня всегда веселило, когда люди спрашивают об этом, я гордилась своим именем.

— Ага. — Я закивала. — Маме не нравятся русские имена, она немка. Её, кстати, Фреджа зовут.

— Вау, это имя такое странное. — Почему-то парень не удивился, несмотря на такие слова. — А я Итен.

— Ого, впервые слышу. Я даже не знала, что такое имя существует.

Я вспомнила. Я вспомнила его лицо. Вся картина стала чётче, словно собралась по песчинкам и закрыла пустое место. Последняя деталь паззла нашлась.

Теперь у меня только больше вопросов. Если это был тот самый Итен, которого я знаю, то не должен ли он выглядеть… по-другому? Прошло шесть лет… а он ни капли не изменился? Неужели такое возможно? Сейчас мне кажется, что даже каждый волос на его голове сохранил своё положение. Он как изображение, которое вырезали и вставили в другое место, и оно не изменилось. Допустим, это возможно. Тогда шесть лет назад ему было примерно… нет, это бессмысленно. Если ему и сейчас на вид примерно восемнадцать-девятнадцать лет, то откуда я знаю, когда он нажал кнопку “сохранить”? Но тогда ему уже больше двадцати четырёх… Это сводит с ума.

— Думаешь? — рассмеялся Итен. — Тебе оно нравится?

Я призадумалась.

— Скорее да, чем нет. Оно какое-то странное.

Он продолжил смеяться в неком смятении, словно ожидал от меня большего восторга. Я решила, что он идиот. В общем, моё мнение до сих пор не изменилось, хоть и появились новые чувства.

— Ты потерялась? — спросил он, остановившись. — Давай я тебе помогу?

— Ну и как же ты мне поможешь? — Я перестала ощущать его кем-то опасным и даже ставила ниже себя по уровню развития. — Да ты выглядишь, как полный неудачник. Наверняка, у тебя и девушки-то нет.

— Эй, это было грубо! — Он выпрямился во весь рост и уставился вдаль. — Вообще-то, девушка у меня есть. И я не неудачник! Хотя, думаю, это глупо отрицать в моём-то положении…

— То есть?

— Пошли! — не обращая на меня внимания, воскликнул парень и, схватив мою руку, повёл по спутанным проходам мола. Я думала, как он может знать куда идти, если даже не знает, как выглядят мои родители, куда мы направлялись, и вообще что-либо?

Пока мы шли, он что-то говорил.

— Слушай, можешь забыть о нашей встрече? Я не должен быть здесь сейчас. Кое-кто следит за мной, и если я нарушу правила нашей… игры, — он с трудом произнёс это слово, — я потеряю последний шанс на победу. Мой выход ещё не настал.

Это единственное, что я сейчас помню. Тогда, да, в общем, и сейчас, я не поняла его слов. Мне это и не нужно было до определённого момента, я и так собиралась забыть обо всём.

Да, я забыла об этом… или просто не вспоминала? Звучит так, будто он заколдовал меня. Думаю, так и есть.

Сколько же тайн вокруг него?.. Они роем кружатся, обволакивают его, мелькают перед глазами. Видит ли он что-то сквозь эту тучу?

…

Итен. Что же было твоей целью? Благодаря тебе у меня много времени подумать.

…

Потом я увидела родителей. Мне всё ещё интересно, как у него получилось? Я попросила его не идти со мной, но этот парень всё равно подошёл к ним. Они удивились, но поблагодарили Итена.

— Прощай, — сказал он, обернувшись. Я не придала этому особого значения, но уставилась на его спину с недоумением. Какой нормальный человек говорит “прощай” новым знакомым? Я привыкла слышать “пока” или что-то в этом духе.

Сейчас это одно единственное слово вызывает совершенно другие чувства. Мне больно. Даже если после всего случившегося значение этого слова для меня затуманилось, я чувствую не меньше печали, чем любой другой человек на моём месте. Я знаю. Ты меня предупреждал.

Кажется, я ещё не закончила свой рассказ. Прости, что пропускаю столько событий. Но мне трудно. Я решила искать хоть какие-то зацепки в своей памяти, но постепенно следовать воспоминаниям, не смешивать их очень сложно. В моей голове столько лишних мыслей, и найти среди них что-то важное о тебе, что я могла упустить раньше, думаю, невозможно. Но, кажется, это — единственное, что доступно мне теперь.

— Сладких снов, солнышко.

Папа поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь так, что лишь тонкая полоска света проникла через узкую щелочку и бездвижно замерла на стене, к которой я отвернулась, чуть ли не уткнувшись в неё носом. Я устала, мои веки слиплись, словно намагниченные, а в голове до сих пор дрожали моменты праздника.

После покупки гитары, которой я даже дала имя — угадайте, в честь кого, — мы вернулись домой, по пути уделив столь драгоценное внимание небезызвестной кафешке. На празднование моего дня рождения собралось несколько человек из класса, а также мои лучшие друзья, хотя с ними я собиралась провести и первую половину следующего дня (вторую — с родственниками). Мы веселились, смеялись, болтали — в общем, занимались всем тем, чем и положено заниматься в праздники, и все получили именно те эмоции, которые и положено получить от праздника. Всё правильно.

Но если в первый день всё шло идеально (или почти), то во второй случилось всё то, что может случиться только в худших вариантах трагедий.

С чего начинается новый день? Здесь у каждого свой ответ. Своё предположение, свои догадки.

В моём случае, с крика. С крика отчаянного, безнадёжного, ужасающего… С крика женщины, которая потеряла любовь всей своей жизни, которая не верит в настоящее.

Я помню, как этот душераздирающий вопль разбудил меня, поднял на ноги и притащил к себе. Я не помню, кричала ли я, плакала ли, убивалась ли с горя…

Моя мать, бледная, как смерть, бессильная, охрипшая и внешне постаревшая, без чувств сжалась в углу и беззвучно рыдала. Она вся дрожала, постукивая зубами, и готова была распасться на части, растаять, растечься…