Что цесаревич сильно болен,

Как малое дитя безволен,

Не может Русью управлять

И важные дела решать.

Желая толки прекратить,

И Фёдора власть закрепить,

Романов срочно поспешил,

С Борисом дружбу завязать

И всем на думе предложил,

Его опекуном избрать.

Бояре долго колебались,

Когда ж Борис им клятву дал,

Что с Бельским навсегда порвал,

С ним дружелюбно побратались,

В делах успехов пожелали

И царским регентом избрали.

Тогда Романов в думе предлагает,

Собор всей Земщины собрать,

Который вскоре и решает,

На трон наследника венчать.

И вскоре под церковный звон,

По всем канонам Византийским,

Наследник на Московский трон,

Царём венчался Всероссийским.

И в честь венчания в столице,

Царь Фёдор со своей царицей,

Дворян служилых наградил,

Бояр же златом одарил,

А Годунову передал,

На Волге земли и ему,

Из всех бояр лишь одному,

Чин конюшего знатный дал.

И пожалеть, решив опальных,

Князьям прощенье объявил,

А заключённых и несчастных,

Из казематов отпустил.

И повелел указы дать,

По коим судья не должны,

Без доказательства вины,

Дворян невинных осуждать.

Страной сурово Грозный правил

И умирая, царь больной,

В наследство Фёдору оставил,

Народ, измученный войной,

Опустошённую казну,

Да разорённую страну.

И чтоб дела казны поправить,

И мощь страны восстановить,

Романов должен был заставить,

Бояр тарханы отменить,

Что вызвало в Москве волнение

И в самый кризисный разгар,

Когда по воле всех бояр,

Град был в особом положении,

Романова удар хватил,

Он безнадёжно заболел

И потеряв немало сил,

Был вынужден уйти от дел.

Когда Романов отошёл от власти,

То все волнения разом улеглись

И загасив остатки страсти,

Все мирно с Богом разошлись.

Вражда в столице прекратилась

И жизнь в Москве восстановилась.

Но в думе не было спокойно,

Все ждали схватки напряжённо,

Между Мстиславским пожилым

И Годуновым молодым.

Столкнувшись с регентом суровым,

Упорным умным Годуновым,

Мстиславский начал замышлять,

Как власть у конюшего вырвать

И казначея взялся убеждать,

Его на местничество вызвать.

Но Годунов удар сей ждал,

Он, несомненно, понимал,

Что казначею в этой схватке,

На местничестве б проиграл.

А посему он поспешил,

Удар внезапный нанести

И думным дьякам предложил,

Казны проверку провести.

Когда же всё пересчитав,

Проверку дьяки завершили

И доказательства собрав,

Царю немедля сообщили,

О крупных денежных хищениях,

То думу в тот же день собрали,

Под стражу казначея взяли

И суд боярским повелением,

Смертельный вынес приговор,

А чтоб узнал весь люд позор,

Решили палачу отдать,

Дабы его при всех казнить,

Но Годунов стал хлопотать,

Ему казнь ссылкой заменить.

«За приставы» в Казань сослать,

Куда его и заточили,

И там решив его убрать,

Однажды ночью умертвили.

Убив в Казани казначея,

Борис стал меры принимать,

Дабы Мстиславского скорее,

Из царских регентов изгнать.

И чтобы князя затравить,

Бориса люди поспешили,

Его в злодействе обвинить

И слух по городу пустили,

Что регент яко бы пытался,

На пир Бориса заманить

И сам его намеревался,

Смертельным ядом напоить.

И получив удобный повод,

Борис всё это подтвердил

И указав на важный довод,

Тихонько князя убедил,

Оставить Кремль добровольно

И в Белоозеро отбыть,

Чтоб не пришлось ему невольно,

Туда под стражею прибыть.

И вот когда Борис считал,

Едва расправившись с Мстиславским,

Что высшей властью обладал

И соправителем стал царским,

Как государь внезапно слёг,

Глаза его в глазницы впали,

Когда ж совсем он занемог,

Готовить его к смерти стали.

Встревоженный болезнью царской

И оппозицией боярской,

Борис посольство собирает,

И срочно в Вену направляет.

Чтоб у Рудольфа разузнать

Не сможет принца ль он прислать,

Когда царь с миром распростится

То, обвенчав его с царицей,

Вдовой Ириной Годуновой,

Царём Московским объявить

И властью наделив законной,

Судьбу страны ему вручить.

Но брат царицы просчитался,

Когда царь смерти избежал

И вскоре на ноги поднялся,

То всё о шурине узнал,

И в думе конюшему предложил,

При всех в грехах своих сознаться

И Годунов как не хитрил,

Был всё же вынужден признаться.

Но стоило в Москве узнать,

Что Габсбургам Борис решился,

Трон православный передать,

Как живо слух распространился,

Что ядом он намеревался,

Царя Ивана отравить,

А так же Фёдора пытался,

Неоднократно погубить.

Встревоженный происходящим

И наказанием предстоящим,

Борис Горсея в Лондон шлёт

И указание даёт,

У королевы разузнать.

Захочет ли она его,

Под покровительство своё,

В минуту трудную принять.

А так же заодно спросить,

Не сможет ли она царице,

Прислать весною «дохторицу»

чтоб сына ей живым родить.

Болезнь Ирины понимая,

Елизавета посылает,

Ей повитуху с «дохторицей»,

С письмом в престольную столицу.

Свои услуги предлагая

и цесаревича желая,

Благополучно ей родить,

Да матерью счастливой быть.

Но сына царского рожденье,

Враги Бориса не желали.

Они прекрасно понимали,

Что ищет Годунов решения,

Как у царя прощение получить

И вновь его доверие заслужить,

А посему они решили.

В Москву британок не пускать

И с духовенством поспешили,

Их еретичками признать.

И Годунов как не пытался,

Царя в обратном убедить,

Несчастный всё же побоялся,

Врача к Ирине допустить.

И как царица не молилась

И в помощь Бога не звала,

Когда опять пора пришла,

Вновь неудачно разрешилась.

После того как не смогла,

Царица Фёдору родить,

Вся дума с трепетом ждала,

Кому же станет Борис мстить.

И вот заметив, что на думе,