Когда же обе группы по соборному уставу,

В своих решениях полностью определились.

Вердикт свой вынес православнейший собор,

Анафеме церковной униатов всех предать,

А также вынес ренегатам приговор,

На суд народа оборотней передать.

Когда же униаты поняли что просчитались,

Завлечь к себе Острожского с архиереями решили

И в пользу унии их агитировать пытались,

Ну а собор их «сходкой несогласных» объявили.

Как только Пётр Скарга не старался,

Архиереев с князем в униатстве убедить,

В итоге с носом собственным иезуит остался

И не сумел желаемое получить.

За тем к себе их Радзивил с Сапегой пригласили

И узаконить унию им предлагали,

Ну а в конце гостям монаршую волю объявили,

Тогда послов от православного собора королю послали.

Когда ж послов на совещанье пригласили,

То их король со злобой укорял,

За то, что на собор они все под охраною прибыли,

И что, собор, «турецкий ставленник» Никифор возглавлял.

А далее король послов стал убеждать,

Что турки Речи Посполитой угрожают,

А православные их «сходкой несогласных» поощряют,

И предложил им, ради мира унию принять.

Но короля шантаж турецкий провалился,

Дешёвкою обычной оказался,

Так ни чего монарх в итоге не добился

И с провокацией своею просчитался.

В итоге навязать король им унию не смог,

Но получил решение собора от послов в ответ,

Что, исполняя перед Господом свой православный долг.

На унизительное униатство Ватикана – нет.

Тогда Рогозе указания от короля пошли,

Дела все с унией скорее завершать,

Но чтоб богослужения «за соединения христиан» прошли,

И папе Римскому все стали присягать,

Когда ж собор свой униаты завершили,

То королю на утверждение, его решение подали

Но Сигизмунду так, же православные своё решение послали ,

Чтоб их решение собора тоже утвердили.

И вскоре Сигизмунд всем объявил,

Что он решения соборов разобрал,

И что своим законом униатство утвердил,

Да под защиту королевской власти регентов он взял.

Так «уния иезуитская» реальной стала

И принесла с собой лишь ненависть и страх,

Но в ней, «духовного союза» не хватало,

В итоге недоверие и злобу получил монарх.

Поняв, что унию народ не признаёт,

Коварно отомстить экзарху Сигизмунд желает,

И пропаганду яростно ведёт,

что к бунту всех Никифор подбивает.

Тогда экзарх был Сигизмундом арестован

И в крепость Мальборк был доставлен,

Там как преступник тяжкий в кандалы закован

И был ему акт обвинительный предъявлен.

И показательно его судить решили,

И в чепухе абсурдной стали обвинять,

Врагом католицизма объявили

И нагло начали экзарху заявлять,

Что не экзарх он патриарший, а «шпион турецкий»

И тайно сведения в Константинополь посылает,

а по деяниям своим он самозванец светский

И православных в Польше к бунту призывает.

Но за экзарха Константин Острожский заступился,

Все обвинения фальшивыми признали,

В итоге фарс судебный провалился

И на суде экзарха оправдали.

Как только на суде решение объявили,

С Никифором Острожский распрощался,

Когда ж отъезда князя суд дождался,

Экзарха в замок Мариенбургский заточили.

В тюрьме над ним жестоко издевались

И в дикой злобе яростно пытали,

Безбожно, над экзархом изощрялись

И получить раскаянье любым путём желали,

И как жестоко над экзархом не глумились,

Никифор верным православию остался,

Желаемого от него иезуиты не добились,

В итоге он в тюрьме от голода скончался.

Когда о гибели Никифора на Западной Руси узнали,

То весь народ от новости кошмарной ужаснулся,

В церквях экзарха как героя поминали,

А православный мир от шока содрогнулся.

Ведь он, наказы патриарха выполняя,

На Западной Руси смог православие отстоять,

И волю русского народа исполняя,

За веру предков, жизнь не пожалел отдать.

А униаты под защитой королевской всё наглели

И всё имущество церковное у православных отнимали,

И до того, во время грабежей зверели,

Что прихожан обычных дико избивали.

И даже лавру Киевскую униаты попытались,

У православных силой захватить,

Но киевляне дружно постарались,

Их нападение ужасное отбить.

И на магнатов православных нападали,

Старались их имения разорять.

Деревни в злобе бешеной сжигали,

А у крестьян скот нагло угонять.

Но русские не думали сдаваться,

И не желали веру предков предавать.

А вынуждены были мужественно защищаться.

И за родную веру православную страдать.

Конечно, силой что-то униатам удалось добиться,

Но не дано, им православие покорить,

Их авантюра будет ещё долго длиться,

Но Ватикану веру предков не удастся подчинить.

На этом князь рассказ свой завершил,

Но получить ответ от самозванца пожелал,

Насколько действовать серьёзно он решил

И дальше с ним беседу продолжал:

«Дела с тобой духовные мы разобрали.

Да о Борисе удалось мне много от тебя узнать,

А чтоб мечты твои о троне исполняться стали,

Ты должен полностью осознавать.

Чтоб у тебя задуманное получилось,

В своей удаче ты недолжен сомневаться,

А всё желаемое до конца осуществилось,

Тебе со всеми надо будет соглашаться».

Тогда Лжедмитрий начал князя убеждать,

Что у него должно всё получиться,

Он ради трона, душу дьяволу готов продать,

И будет рад хоть чёртом обо всём договориться.

На это князь отреагировал невольно,

Неторопливо с лавки встал,

На самозванца посмотрел довольно,

За тем, подумав несколько минут, сказал:

«Противник у тебя серьёзный,

Но стоило б тебе понять,

Пожалуй, только Иван Грозный,

С Борисом мог бы совладать,

А посему друг верный мой,

Тебе в борьбе сей благородной,

Путь предстоит пройти большой

И ты на царский трон взойдёшь достойно.

Бориса разом не сломать,

Нам нужен мощный покровитель,

Могучий сильный повелитель,

Тебя всегда способный поддержать.

Но прежде надо всё осмыслить,

Во всём подробно разобраться,

Необходимо всё предвидеть,

Нельзя в сём деле просчитаться.

Тебя в беде мы не оставим,

На днях с друзьями соберусь,

Послание к королю составим,

С ним к Сигизмунду обращусь»

От этих княжеских речей,

Лжедмитрий воодушевился,